Русский печной изразец

точно так же, как из природных.

Самый верх печи перекрывали большими плоским камнем, а когда

такой камень не удавалось найти, - искусно выкладывали свод из небольших

камней. В том случае, если свод получался достаточно ровным, на нем

размещали глиняную жаровню.

На левом берегу Днепра (территория племени северян), а также на

территории нынешней Румынии и Болгарии существовал ещё один вид печи. В

этих местах основным жилищем была полуземлянка; так вот, печь возникала

непосредственно при выкапывании котлована, её попросту вырезали в

материковом останце. Учёные полагают, что эта традиция сложилась не позже

VII века.

Печной свод был сплошным, дым выходил наружу, прямо в жилое помещение,

через устье печи. Жилища с такими печами назывались ''курнами'' или

''чёрными'', потому что на внутренней стороне крыши и на верхних венцах

стен оседал толстый слой сажи. Из-за этого в славянских жилищах очень долго

не делали потолков, так что при относительно небольшой площади курные избы

были достаточно высоки, – по мнению некоторых исследователей, до 1,5

''нормальных'' этажей. Это затем, чтобы поднимающийся кверху дым плавал, по

крайней мере, выше людских голов и не ел глаза.

Местоположение печи определяло всю планировку жилища. Печь ставили

обычно устьем в сторону входа, в правом углу, но были поселения, где

предпочитали левый. Таких поселений не много, они являются скорее

исключением. Угол напротив устья печи был рабочим местом хозяйки дома и

назывался – бабий кут (угол).

Разожженная печь в зимнее время была одним из основных источников

света, а важнейшим женским рукоделием в те времена было прядение. Сидя на

лавке возле устья печи, женщина правой рукой вращала веретено, левой же

сучила нить и, конечно, то и дело поглядывала в ту сторону. Если печь

стояла слева от входа, свет падал не удобно для работы. Ещё в начале XX

века в русской деревне было множество курных изб, в которых, словно полторы

тысячи лет назад, работали у печи домашние мастерицы. Не случайно в словаре

В. И. Даля изба с левосторонним расположением печи названа ''избой –

неряхой'' за то, что в подобном жилище женщине ''не с руки'' прясть.

В VIII-X веках печи по-прежнему ставили в дальнем от входа углу, и

правостороннее расположение преобладало. Однако время и народная смекалка

внесли некоторое разнообразие в конструкцию печи. Каменки строили в прежних

традициях, но на ряду с ними появились и распространились печи, полностью

вылепленные из глины. Чтобы мягкая глина в процессе ''битья'' печи не

обваливались под собственной тяжестью, вначале делали плетёный каркас.

Когда печь начинали топить, каркас выгорал, но в нём уже не было

надобности, – глина обжигалась и затвердевала. Куски глины с отверстиями,

оставшимися от выгоревшего каркаса, найдены при раскопках. Учёные

указывают, что высота устья в таких печах была не более 20-30 см. – только

всунуть полено. Для того, чтобы приготовить пищу в сводах печи делали

отверстия диаметром около 20 см. Разведя в печи огонь, в отверстия свода

вставляли горшок и варили пищу, как на плите. Хлеб выпекался в специальных

печах с широким устьем.

Выбор материала для печи (камня или глины) первоначально был связан с

местными условиями, т. е. с наличием или отсутствием подходящего камня.

Однако в VIII – X веках материал и форма печи (прямоугольная или круглая),

появившаяся в Х веке стали зависеть большей частью от сложившихся в данном

месте традиций, превращаясь в этнографический признак.

Глиняные печи, впервые возникшие на юге Руси, с течением столетий

продвигались на север, постепенно увеличиваясь в размерах. Жители северных

лесов, приверженцы каменок, стали совмещать камень и глину. К XII – XIII

векам длина стороны прямоугольного основания этих печей достигала 1,2 – 2,0

м., а то и более. Примерно в это же время в богатых жилищах южной Руси

появляются и дымоходы. Вот только смотрели они не вертикально вверх, как у

''классической'' русской печи. Для дыма устраивали горизонтальный отвод: к

отверстию в верхней части печи пристраивали доску, обмазанную глиной, а над

ней размещали трёхсторонний опрокинутый желоб из обожженной глины. На

севере дымоходы появились несколько позже. Но, так или иначе, подавляющее

большинство древнерусских жилищ долгие века ещё оставалось по-чёрному.

Но курной избе были присущи не только сплошные недостатки. Уже говорилось о

том, что чёрные избы имели значительную высоту. Это давало много места для

дома наверху. ''Лишний'' объём не пропадал зря: к кровельным балкам

подвешивали на просушку вещи, не боявшихся копоти и нуждавшиеся в

периодической дезинфекции, чтобы не заводилась гниль (например, сети), а

так же некоторые продукты, которым не вредило ''копчение''. Для

протопленной чёрной избы характерен сухой, тёплый воздух, дышалось там

легко, потому что при топке изба волей-неволей проветривалась: приходилось

раскрывать дверь. Курные избы очень редко отсыревали, к тому же

прокопчённое дерево не гнило. И, наконец, ''черная'' безтрубная печь

требовала меньше дров по сравнению с ''белой'', давала больше тепла.

Печь служила логовищем целому семейству, а от печи по верху под

потолок приделывались полати. Курные избы были не только в городах, но и в

посадах и в XVI веке в самой Москве. Случалось, что в одном и том же дворе

находились и курные избы, называемые чёрными или подземными, и белые с

трубами. У зажиточных крестьян, кроме изб, были горницы на подклети с

комнатами, т. е. двухэтажные домики. В подклетях делались печи, и оттуда

проводились во второй этаж нагревательные цениные тубы.

Сложить хорошую белую печь было делом не простым. Сначала прямо на

земле устанавливалась опечье – небольшой деревянный сруб, служивший

фундаментом печи. На опечье настилали доски, на которых выкладывалось днище

печи – под. Над подом из камня или кирпича сооружался свод печи.

Русская печь со временем приобретала массу удобных приспособлений.

Например, шесток – полочку перед устьем печи, на которой хозяйка могла

держать в тепле приготовленную пищу. На шестке в сторонке сгребались

раскалённые угли, предназначенные для следующей топки. В боковой стене печи

делались неглубокие ниши – печурки, где обычно сушили мокрые рукавицы и

лучину для растопки. В тёплом опечье в холодное время держали домашнюю

птицу.

''Русская печь – удивительное изображение. Каких только профессий она

не знает. Главная из них – давать людям тепло, ведь мороз в 300 – не

редкость на Руси. Печь – огромное каменное сооружение, занимавшее подчас

чуть ли не четверть площади жилища. Она долго, несколько часов,

протапливается, но нагревшись, держит тепло и обогревает помещение в

течение целых суток''.1.

В печи готовили пищу и она получалась удивительно вкусной и

питательной. Секрет заключается в том, что жар печи распределяется

равномерно и температура долго не меняется. Посуда с пищей не имеет прямого

контакта с огнём, позволяя содержимому прогреваться со всех сторон

равномерно, не пригорая.

Кроме того, в печи сушили грибы, ягоды, рыбу. На самой печи спали,

постоянно мерзнущие, старики, а на пристроенных сбоку полатях – дети.

И, наконец, о самой экзотической функции русской печи. В ней

крестьяне, не имевшие бани – парились. Эта процедура считалась на Руси

лечебной. Для этого из печи после топки удаляли угли, внутри подметали,

клали солому. Любитель попариться залезал в печь ногами вперед и ложился на

солому. За ним закрывали заслонку. Парясь, похлёстывали себя берёзовым

веником. Правда, обмываться водой приходилось уже в сенях.

''Печь кормила, поила, лечила и утепляла. Она нужна была в любом

возрасте, в любом состоянии и положении. Остывала печь только вместе с

гибелью всей семьи или дома.

1. Искусство: журнал 1996г, №2. С. 7.

Пусева – Давыдова И. Л. Древнерусское жилище.

Не удивительно, что печника чтили в народе не меньше, чем священника.

Требовалось не малое умение, чтобы печь была: во-первых, не угарной; во-

вторых, достаточно большой, чтобы было где полежать ребятам и старикам; в-

третьих – жаркой, но не жадной, чтобы дров шло как можно меньше; в-

четвёртых – чтобы дым не выкидывало во время ветра; в-пятых – чтобы была

красива, миловидна''.1

О привлекательности внешнего облика печи заботились, пожалуй, не

меньше, чем о нарядности одежды и бытовой утвари, хранившейся в доме.

В русском интерьере печь становится необходимой принадлежностью

каждого жилого покоя, занимает в неё большое пространство, входит

одновременно в архитектуру помещения и, наравне со шкафами и буфетами, всю

обстановку. При декоративном оформлении интерьера – печь, естественно,

играет роль одного из главных декоративных компонентов.

1. Белов В. И. Ук. соч. С. 49.

Глава III. Из истории изразца.

''Русское изразцовое искусство – одна из замечательных отраслей

народного творчества.

Изразцовые декоры, выполненные из отдельных изразцов или

многоизразцовых клейм и фризов, создавали яркие цветовые акценты на фасадах

храмов и светских зданий, придавали им живописность, праздничность и

нарядность''.1

Во второй четверти XIII века смерч монголо-татарского нашествия

обрушился на русский край. Разрушенные княжества, ослабленные усобицами

города сопротивлялись яростно, но были смяты полчищами Батыя. Русский народ

оказался под тяжким ярмом. Борьба длилась столетия.

В XIV – нач. XV века русская земля ещё лежала в развалинах: разрушены

были храмы, сравнены с землей каменные палаты и стены крепостей, выжжены

города и селения. Но даже в самое лихолетье иноземного ига не замирала на

Руси художественная жизнь. Она сосредотачивалась в ремесленных слободах

северных городов, в монастырях, в вотчинах московских князей.

Строить надо было много, быстро, красиво. Входил в силу кирпич. В ту

пору и появились глиняные плиты с теснённым узором, повторявшим орнамент и

изображения белокаменной резьбы. Эти плиты ещё не покрывались поливой. Они

известны как первые облицовочные керамические материалы,

трансформировавшиеся позднее в красные изразцы.

''Собственно изразец известен в России с XVI века. Красные изразцы

ещё не поливались глазурями, но они интересны прежде всего своим

разнообразием сюжетных изображений, красотой и наивной смелостью

композиций''.2

Не лишенные сметки и художественного вкуса, гончары понимали, что

печь, облицованная узорными изразцами, может стать украшением жилища. И ещё

понимали они, что рисунок на изразцах должен, с одной стороны поражать

воображение покупателя своей красотой и занимательностью, а с другой – быть

1.Маслих С. А. Русское изразцовое искусство XV- XIX в. М., 1983г. С. 7.

2. Маслих С. А. Ук. соч. С. 12.

доступным его пониманию. Значит, и рельефы на изразцах не имеют права быть

разнородными, случайными, а должны связываться между собой какой-то единой

линией, хотя бы сюжетной.

Красные изразцы можно разложить на пять групп. Надписи на некоторых

плитках помогают определить названия групп.

Надо заметить, что в конце XVI и особенно в XVII веке излюбленным

литературным чтением русского человека была ''Александрия'' – повесть о

походах и жизни Александра Македонского. Множество списков повести,

украшенных порой самобытными рисунками, ходило тогда по рукам.

Увлекательные приключения Александра открывали богатейшие возможности для

иллюстраторов. Хитроумный гончар нашел в полюбившейся модной повести темы

рисунков будущих изразцов.

Каждые пять кафлей мастер объединил единым сюжетом. Так, первая

группа посвящалась штурму ''града Египта'' войсками Александра. На глиняных

плитах изображались осажденная крепость и ее защитники; войска, идущие на

приступ – пехотинцы, всадники. пушкари и сам царь Александр. На изразцах

второй группы можно увидеть охотника, возможно того же Александра, с

соколом, льва, барсов, журавля. Третья группа изображает сказочных чудовищ:

''китовраса'' – кентавра, зверя ''инрога'' – единорога – лошадь с рогами на

голове, лютого грифа – льва с орлиными крыльями и козлиной мордой,

семиглавого зверя, птицу Сирина.

На остальных изразцах помещены государственный герб – двуглавый орёл

и разнообразные узоры из акантов, пальметт и диковинных растений.

Ряды ''пятёрок'' могли располагаться в любой последовательности. Но,

вероятнее всего, в центре помещались изразцы с гербом. Над ними или под

ними, так чтобы удобно было разглядывать, располагались изразцы с

картинками. А на самом верху и в самом низу шли ряды с узором из трав и

цветов.

Весь этот калейдоскоп узоров, реальных и фантастических картинок,

беспрестанно стоял перед глазами обитателей дома. Он привлекал к себе

внимание, будоражил фантазию, порождая неосознанное желание узнать ещё что-

нибудь о далёких и таинственных землях и странах.

Позднее эти сюжеты перекочевали в рельефные изразцы с зелёной

поливой. Первый изразец, покрытый зелёной поливой, известен как уроженец

Пскова. Оттуда он пожаловал в Москву в первой половине XVII столетия.

Полную силу зеленый (муравленный) изразец наберёт и в облицовке печей и в

наружном керамическом уборе зданий лишь в середине XVII века.

Многоцветие в архитектурной керамике заявило о себе в Москве в

середине XVI века, когда на некоторых московских, а так же в близлежащих

городах появляются изразцовые изделия невиданной красоты и формы.

К этому времени окрепшее Московское государство начало возвращать

себе западные земли, захваченные ранее польско-литовскими папами. Многие

тысячи людей духовно тяготевших к своим русским братьям, переселились с

этих земель в города Центральной Руси. Среди переселенцев оказалось немало

отменных умельцев, оставивших замечательный след в развитии московских

ремёсел. Вместе с московскими гончарами они так продвинули ''ценинное

дело'' вперёд, что вторую половину XVII века можно было бы назвать золотым

веком русского многоцветного изразца.

Изразцы XVII – XIX веков, украшавшие печи не только в царских и

монастырских покоях, но и в домах купечества и зажиточных горожан были

красочны и своеобразны.

''И рельефные, и гладкие, с синим, зелёным и многоцветным рисунком

они несут в себе приметы новых времён, освоения опыта других народов и

борения с некоторыми иноземными влияниями. При этом в их решении оставались

неизменными чувство цвета, композиция, гармония и самобытность лучших

отечественных изразечников''.1

Изразцовые печи играли большую роль в украшениях интерьеров храмов,

трапезных палат, парадных царских, княжеских и боярских теремов, а позднее

в

1.Овсяннивок Ю. М. Солнечные плитки. Рассказы об изразцах. М., 1967. С.

136.

XVIII – XIX веках, и в жилых помещениях горожан и зажиточных сельских

жителей.

Русское изразцовое искусство, в котором широко отразились быт, обычаи

и вкусы народа, было создано в большинстве своём безымянными народными

мастерами резьбы по дереву, гончарами и живописцами, выходцами из

ремесленной части населения в небольших гончарных мастерских, разбросанных

по всей территории Русского государства.

Сюжеты для своих изделий мастера черпали чаще всего из окружающей их

жизни, флоры и фауны, из легенд, преданий, из смежных отраслей прикладного

искусства: резьбы по белу камню, народных мотивов вышивки, набойки и

кружев.

В развитии русского изразцового искусства не было чёткой

последовательности в изготовлении различных видов изразцов. Например, во

второй половине XVII одновременно выделывались терракотовые, муравленные и

многоцветные изделия.

Истоки русского изразцового искусства следует искать в Древнем Киеве

X – XI веков, Старой Рязани и Владимире XII века. При археологических

раскопках в этих городах были найдены первые русские керамические изделия,

покрытые прозрачными многоцветными глазурями.

Прерванное монголо-татарским нашествием, это производство возродилось

через два с половиной столетия в Пскове и Москве. Муравленые изделия Пскова

и московские терракотовые плиты XV века, многоцветные рельефы Дмитрова и

Старицы XV-XVI веков – наиболее древние керамические изделия

послемонгольского периода.

Красные терракотовые изразцы московские мастера начали вырабатывать в

конце XVI – нач. XVII веков. В XVII веке производство красных, муравлёных и

многоцветных рельефных изразцов распространилось по Центральной части

Русского государства. Ведущее начало в эти годы принадлежало Москве, за

столицей следовали Ярославль, Владимир, Калуга. В конце XVII – первой

половине XVIII веков изразцовые производства организовались в Петербурге,

Александровской Слободе, Троице-Сергиевом монастыре и в далёких от столицы

городах: Балахне, Соликамске, Великом Устюге и Тотьме.

Все указанные производства имели свои чётки отличительные

особенности.

Северное изразцовое производство началось в конце XVI века в Орле-

Городке на Каме, одном из северных опорных пунктов в период проникновения

русских на Урал и в Сибирь. После переноса в 1706 г. Орла-Городка на левый,

более высокий берег Камы, изразцовое производство переместилось в

Соликамск.

Начало балахнинского производства ориентировочно датируют второй

половиной XVII века.

Печные изразцы Соликамска и Балахны близки по цветовой гамме и

сюжетам. Они имели коробчатые румпы на протяжении всего периода

существования этих производств.

Производство изразцов на реке Сухоне, в городах Великом Устюге и

Тотьме были очень близки между собой: почти одинаковые цвета эмалей с

характерной густой травянистой зеленью и отступающие от краёв высокие

румпы. Рельефные изображения растительного и орнаментального характера этих

производств сохраняются на протяжении всего XVIII – первой половины XIX

столетия. Гладкие расписные изразцы выделывались в этих производствах очень

короткий период, по всей вероятности, только в XIX веке.

В Калужском изразцовом производстве использовались местные светлые

глины с характерными для них красно-жёлтыми и серо-желтыми оттенками.

Производства Макарьевского монастыря на Волге и Александровской

слободы узнаются по индивидуальным формам их румп.

Для петербургского производства организованного в 10-х годах XVIII

века, характерны своеобразный профиль румпы и синяя роспись по белому фону

гладкого изразца.

Терракотовые, так называемые красные изразцы, впервые начали

вырабатывать в Москве во второй половине XVI века. Красные печные изразцы

московского производства, так же как и терракотовые плиты, изготовлялись из

красных глин, формировались в резных деревянных формах, выполненных

талантливыми мастерами резьбы по дереву, подвергались сушке, а затем

обжигу. Для крепления их в печной облицовке или в кирпичной кладке с

тыльной стороны выделывались румпы коробчатой формы. Формовка лицевой

пластины изразца и изготовление румпы производилось с помощью гончарного

круга.

Ранние изразцы имели квадратные лицевые пластины размером около 20х20

см. окаймлённые широкими рельефными рамками. Такие изразцы назывались

широкорамочными. Большие размеры лицевых пластин дали им ещё и второе

название – изразцы ''большой руки''. Толщина пластин этих изразцов была

близка к 1 см.

Лицевые поверхности красных широкорамочных изразцов богато

орнаментировались. Высота рельефа изображений колебалось в пределах 0,3-0,8

см. и, как правило, была несколько ниже высоты рельефа контурной рамки.

Наиболее характерные сюжеты: весенние сцены, журавль, лев, Пегас, охотник.

В это же время вырабатывались изразцы ''малой руки'', с квадратной

лицевой пластиной размером около 14х14 см. и широкой контурной рамкой.

Для выкладки горизонтальных рядов печной облицовки выделывались

Страницы: 1, 2, 3, 4