Русская религиозная философия XIX - XX веков (Контрольная)

Русская религиозная философия XIX - XX веков (Контрольная)

[pic]

КАЛУЖСКИЙ КОММУНАЛЬНО-СТРОИТЕЛЬНЫЙ ТЕХНИКУМ

МИНСТРОЙ РОССИИ

ЗАОЧНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

Контрольная работа № I вариант № 8

по предмету “Философия “

по теме: “Русская религиозная философия XIX - XX веков.”

курс 3 группа ЗБ31-У шифр Б-96-128

работа выслана в техникум 7 июня 1997 года

Фамилия Карасев

Имя Андрей

Отчество Викторович

Домашний адрес: г. Калуга, пер. Литейный, д.7, кв. 92

Оценка _______________ Дата _____________

Подпись преподавателя ________________________

Контрольная работа предъявляется при сдаче экзамена.

Оглавление :

1. Формирование русской религиозной философии: славянофильское учение о

мессианской роли русского народа и соборности.

2 . Философия всеединства В. С. Соловьева: онтология и гносеология.

3. Проблема веры и разума в православном религиозном антиинтеллектуализме

(Л. Шестов, С. Булгаков, П. Флоренский, С. Франк).

Формирование русской религиозной философии: славянофильское учение о

мессианской роли русского народа и соборности.

Философская мысль в России начинает зарождаться в ХI в. под влиянием

процесса христианизации. В это время Киевский митрополит Илларион создает

знаменитое «Слово о законе и благодати», в котором развивает богословско-

историческую концепцию, обосновывающую включенность «русской земли» в

общемировой процесс торжества божественного света. Дальнейшее развитие

русской философской мысли проходило в русле развития нравственно-

практических наставлений и обоснования особого предназначения православия

Руси для развития мировой цивилизации. Наиболее характерным, в этом смысле,

является созданное во времена правления Василия III учение игумена

Елиазаровского монастыря Филофея о «Москве как третьем Риме».

Оригинальные поиски русской философской мысли продолжались на

протяжении ХVI - ХVIII вв. Эти поиски проходили в атмосфере противоборства

двух тенденций. Первая акцентировала внимание на самобытности русской

мысли и связывала эту самобытность с неповторимым своеобразием русской

духовной жизни. Вторая же тенденция выражала стремление вписать Россию в

процесс развития Европейской культуры. Представители этой тенденции

считали, что поскольку Россия встала на путь развития позже других стран

Европы, то она должна учиться у Запада и пройти тот же исторический путь.

Наиболее четкое теоретическое и общественно-политическое оформление эти

две тенденции получили в 40 - 60-х гг. ХIХ в. Первую тенденцию представляли

славянофилы, а вторую - западники. Идеологию западников поддерживали такие

авторитетные мыслители и общественные деятели как В. Г. Белинский, Н. Г.

Чернышевский, А. И. Герцен .

СЛАВЯНОФИЛЬСТВО

Славянофильство как одно из главных направлений политической и

философской мысли ХIХ в. оставило заметный след в духовной истории страны.

Славянофилы создали социологическую и философскую концепции, в которых

придали своеобразную форму русскому национальному самосознанию. Они

поставили проблемы России и Запада, особого пути России, общины и

государства, положили основание русской религиозно-идеалистической

философии второй половины XIX в.

Главная фокусирующая задача славянофильства заключена в поисках места

культуры русского народа в системе культур Запада и Востока. В ответ на

нигилизм Чаадаева и космополитизм западников славянофилы утверждали, что

русская история, социальные структуры, быт, национальное сознание, т. е.

вся культура, не должны подводиться под другие, неадекватные ей модели. Она

обладает собственными жизненными ценностями и собственными перспективами.

Немало пищи для размышлений русского человека о своем национальном

достоинстве давала и область политических отношений, сложившихся после

смерти Петра I. Превращение дома Романовых в немецкую династию,

бироновщина, гольш-тинцы, откровенные симпатии Петра III и Павла I к

пруссачеству, подчинение ими внешней политики династическим интересам,

офранцуживание дворянства - таковы факты свидетельствующие о существовании

многих причин, болезненно затрагивающих русское национальное чувство.

Сильное возбуждение чувства национальности у многих европейских народов

было вызвано наполеоновскими войнами. Для России в этом смысле решающее

значение имела война 1812 г., которая всколыхнула народную энергию и

заставила передовых людей того времени по-новому взглянуть на историческую

роль русского народа и международное значение России. С этого времени

понятие «народность» прочно входит в русскую литературу и общественную

мысль.

Конечно, перечисленные выше факты не могут толковаться как система или

идеология славянофильского типа. Но они заключают в себе много моментов,

послуживших известной почвой, на которую опирались славянофилы при

выработке своей историко-социологической концепции и особенно своего

взгляда на историю России. Идеология славянофильства претерпела известную

эволюцию. На 30-е и начало 40-х годов падает становление политической и

философско-социологической теории старших представителей славянофильства -

А. С. Хомякова и И. В. Киреевского, заложивших основы этого учения. Они

сохраняют руководящее положение в кружке вплоть до 60-х годов. В 40-е и 50-

е годы славянофилы оформляются в группу единомышленников, ставшую

значительной силой в идейной борьбе. В это время вокруг Хомякова и И.

Киреевского объединяются братья Аксаковы, Самарин, П. Киреевский, Кошелев

и другие менее влиятельные лица. После крестьянской реформы 1861 г.,

которая по-новому поставила все общественные вопросы, славянофильство

переживает упадок и постепенно утрачивает былую общественную значимость. В

качестве главных деятелей пореформенного славянофильства наряду с И.

Аксаковым, Самариным и Кошелевым выступают новые деятели: Ап. Григорьев, П.

Я. Данилевский, Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев. К ним примыкает Ф. М.

Достоевский и отчасти Вл. Соловьев.

Первоначальную философскую подготовку лидеры славянофильства Хомяков и

И. Киреевский получили в кружке московских любомудров. Идеализм

Шеллинга соответствовал их образу мышления, сложившемуся в результате

религиозного домашнего воспитания. Позже ими была использована

«философия откровения» для обоснования примата веры над знанием и

несостоятельности рационального мышления. Система позднего Шеллинга и

сочинения византийских богословов составили главные теоретические

источники философии славянофилов.

Славянофильство оставило следы не только в консервативных и религиозно-

идеалистических учениях второй половины ХIХ в. По крайней мере, три пункта

историко-социологической концепции славянофилов были использованы и

получили - иное звучание в идеологи и русской революционной демократии

второй половины ХIХ в., а именно: община как социально-эконо-мическая форма

народного бытия, особый путь России - идея, возникшая из факта ее

отсталости, и отрицание государственности, явившее собой форму протеста

против самодержавного деспотизма.

Славянофилы опирались на «самобытников», на православно-русское

направление в общественной мысли России. В основе их философского учения

лежала идея о мессианской роли русского народа, о его религиозной и

культурной самобытности и даже исключительности. Исходный тезис учения

славянофилов состоит в утверждении решающей роли православия для развития

всей мировой цивилизации. По мнению А.С. Хомякова, именно православие

сформировало «те исконно русские начала, тот «русский дух», который создал

русскую землю в ее бесконечном объеме».

А. С. ХОМЯКОВ

Алексей Степанович Хомяков (1804 - 1860) был, по определению Герцена,

«Ильей Муромцем славянофильства». Он происходил из семьи богатого тульского

помещика, в которой поддерживался старый патриархальный быт и глубокая

религиозность. В семье из поколения в поколение передавался культ царя

Алексея Михайловича, у которого служил сокольничьим дальний предок. Хомяков

с раннего детства воспитывался в духе набожности; верноподданичества и

сословных традиций. дворянства. Вместе с тем в родительском доме он

получил отличное образование: овладел несколькими иностранными языками, под

руководством профессоров Московского университета изучал философию,

историю, математику и другие науки. А позже окончил университет кандидатом

по математическому отделению.

В начале 20-х годов Хомяков познакомился с Веневитиновым и сблизился с

кружком «любомудров», особенно с братьями Киреевскими и Кошелевым. В

Петербурге Хомяков встречался со многими декабристами, сотрудничал в

«Полярной звезде». Ему даже были известны замыслы революционно

настроенного офицерства, однако политическое брожение накануне восстания

декабристов не затронуло будущего славянофила. В спорах с членами тайного

общества Хомяков доказывал неосуществимость их планов и в принципе

отвергал возможность революционного переустройства России, а позже

восстание 14 декабря 1825 г. назвал «заговором юнцов», не понявших духа.

В начале 1825 г. Хомяков оставил военную службу и уехал за границу. В

письмах к друзьям в Россию он высказывал неприязнь к европейскому образу

жизни и восхищался славянскими странами, где принимали его как «брата и

единоверца». По возвращении на родину Хомяков вошел в литературные круги

Москвы и Петербурга, опубликовал ряд стихотворений и поэму «Ермак». После

кратковременного возвращения на военную службу во время турецкой войны в

1829 г. Хомяков окончательно вышел в отставку и поселился в подмосковном

имении, проводя зимние месяцы в Москве. Здесь, в Москве, он и развернул

бурную деятельность по сколачиванию кружка своих единомышленников,

названного вскоре славянофильским.

На протяжении всей своей последующей жизни Хомяков сотрудничал в

различных периодических изданиях, преимущественно славянофильского

направления, выступал со статьями по вопросам крестьянской реформы,

социологии и философии. Из них наиболее значительными являются: «О

старом и новом» (1839), «О сельских условиях» и «Еще раз о сельских

условиях» (1842), «По поводу Гумбольта» (1849), «По поводу статьи

Киреевского о характере просвещения Европы и его отношении к просвещению

России» (1852), «По поводу отрывков, найденных в бумагах И. В. Киреевского»

(1857),

«О современных явлениях в области философии (письмо Самарину)», «Второе

письмо о философии к Ю. Ф. Самарину» (1859). Хомякову принадлежит большое

число богословских сочинений, написанных как результат полемики с

теоретиками католицизма. Но главный его труд - «Записки по всемирной

истории, или Семирамида», который остался незаконченным. Даже такой

горячий поклонник Хомякова, как Самарин, усмотревший в «Семирамиде» «много

свежих и светлых мыслей», вынужден был признать, что в «Записках»

недостает точных данных и в этом отношении труд 6езоружен.

Все современники - единомышленники и противники - отмечали огромные

познания Хомякова, редкую начитанность, полемический талант и ведущую роль

в выработке славянофильской идеологии. Герцен, не раз имевший случай

померяться силами с Хомяковым в жарких спорах, происходивших в московских

салонах, дал ему следующую характеристику: «Ум сильный, подвижный, богатый

средствами и неразборчивый на них, богатый памятью и быстрым

соображением, он горячо и неутомимо проспорил всю свою жизнь». Это был

«действительно опасный противник; закалившийся бретер диалектики, он

пользовался малейшим рассеянием, малейшей уступкой. Необыкновенно даровитый

человек, обладавший страшной эрудицией, он, как средневековые рыцари,

караулившие богородицу, спал вооруженный. Во всякое время дня и ночи он

был готов на запутаннейший спор и употреблял для торжества своего

славянского воззрения все на свете - от казуистики византийских

богословов до тонкостей изворотливого легиста. Но главной чертой этой

личности была глубокая религиозность. На все он смотрел глазами

православного христианина. Ю. Ф. Самарин в предисловии ко второму тому

сочинений Хомякова так и писал: «Хомяков жил в церкви». Через призму

православной догматики преломлялось у него решение всех коренных

практических и теоретических вопросов.

Религиозным духом пронизана его историко-социологиче-ская концепция,

которая занимает едва ли не центральное место в работах Хомякова. Она

всецело подчинена основной для славянофилов проблеме коренного различия

исторических путей России и Запада и доказательству самобытной

исключительности русского народа, что выводилось из неодинаковости

внутренних «начал» русской и западноевропейской жизни. За «начала»

принимались формы религиозного мировоззрения: в первом случае - православие

как истинное христианство, во втором - католицизм, в котором, по его

убеждению,. учение Христа подверглось искажению. Религия рассматривается не

только как движущая сила, но и как фактор, определяющий общественное и

государственное устройство, народный быт, мораль, склад характера и

мышление народов.

Для обоснования своих выводов Хомяков обращается к теоретическим и

историческим аргументам, прослеживая историю западноевропейских,

славянских, особенно русского, народов с древнейших времен. При этом истоки

современной жизни он пытается отыскать в библейских легендах о «первой

общине», «ноевом ковчеге», «деяниях Хама» и т. д., находя еще там

зачатки будущих конфессиональных направлений.

Первыми древними государствами, принявшими христианское вероучение,

были Греция и Рим. В духовном облике греков, несмотря на многобожие,

носившее земной характер, и отрицательную роль философии, которая

принимала «все сущее за необходимо сущее», все-таки преобладали «внутренняя

духовность» и внутренняя свобода человека. Поэтому Древняя Греция приняла

учение Христа в чистоте, передав его в таком виде Византии. Византия

погибла, но успела освятить Русь, в чем и состоит ее великая

историческая роль. Другая линия, по которой шло развитие, берет начало от

древних римлян, которые не знали религии как богопознания. Для них

верховным божеством было государство и право, а христианство, возведенное

в ранг государственной религии, было подчинено земным целям.

В германском мире западное христианство подверглось еще большим

искажениям в духе юридического формализма и логического рационализма.

Нарушение символа веры на Западе повело за собой разделение церквей на

католическую и православную и к разъединению путей Востока и Запада.

В Западной Европе все более и более развертывалась внутренняя борьба,

ставшая главной чертой ее истории. Начало этой борьбе положила сама

католическая церковь стремлением пап к светской власти, организацией

военно-монашеских орденов, крестовыми похода ми, насильственным насаждением

католицизма. Возникшее протестантство только обострило внутреннюю борьбу, а

реформация еще больше усилила односторонне рассудочный характер западного

просвещения, что привело к полному безбожию. Гегель довел до последней

крайности логический рационализм и подготовил материализм,

распространение которого свидетельствует об окончательном падении

Запада в социальном и культурном отношениях. Результатом духовного краха

европейских народов являются революции конца ХVIII и первой половины

ХIХ столетий. Иначе, по мнению Хомякова, протекала история России, которая

подвергается им предельной идеализации. Славян он выводит от древней

иранской народности - вендов, от которых они унаследовали высокую

духовность, нравственную чистоту и поклонение свободно творящему

божеству. Славяне отличались кротостью, жили свободными общинами; им были

чужды стремления к захвату и подчинению других народов, жажда власти и

аристократизм. В конце Х в. «мирной проповедью», без насилия на Руси было

принято христианство как вера, близкая духовному складу русского народа.

В отличие от католической церкви, авторитет которой опирался на

светскую власть и внешнюю силу, православие с самого начала отличалось

демократизмом и полным слиянием с духом народа. Хомяков при этом, конечно,

не хочет видеть социальных требований принятия христианства и

политических интересов великокняжеской верхушки, «крестившей» Русь. Его не

смущает ни прогнивший императорский режим Византии Х - Х1 вв., которому

подражали русские князья, а позднее цари, ни антимирской, полумистический

характер византийского православия, раздираемого ересями и увязшего в

борьбе с ними. Напротив, он утверждает, что константинопольская церковь

(которая в действительности вытравляла и преследовала эллинскую культуру) в

чистоте передала России духовные начала древних греков. Настойчиво и

последовательно он утверждает, что истинное византийское христианство

оплодотворило Русь, привело ее к быстрому общественному и культурному

подъему, поставило выше Византии и всей Европы.

Однако в описании дальнейшей истории русского народа Хомяков

столкнулся с большими трудностями. И в самом деле, как объяснить, что,

начиная с ХIII в., Русь все заметнее отстает от стран Западной Европы в

области культуры и просвещения. Религия - главный, определяющий фактор

развития - остается одной и той же, а другие обстоятельства, например

феодальная раздробленность, татаро-монгольские завоевания, закрепощение

крестьян и т. д., Хомяковым во внимание не принимаются или относятся к

разряду сопутствующих, случайных. Ведь если православие, приложенное к

девственной почве Руси, не дало длительного и устойчивого движения к

достижению высших культурных ценностей, то оно не могло быть абсолютным

началом культуры. Хомяков не нашел убедительного решения этой антиномии и

вынужден был прибегать к различного рода оговоркам и соображениям,

выходящим за рамки его религиозной концепции, вступая в противоречие с

собственными исходными посылками. Оказывается, Русь к моменту принятия

христианства уже претерпела известное влияние со стороны племен иного

склада и не была «девственной». Немаловажную роль здесь сыграл и сам

характер восприятия новой веры: ввиду низкого культурного развития народ

не понял ни высокой святости, ни истинной сущности православия, которое

было воспринято скорее чувственно, со стороны обрядности, а не

аналитически, как богопознание. Итак, возникает заколдованный круг. С одной

стороны, Хомяков настаивает на том, что в основе народного просвещения и

культуры лежит истинная вера, которая все определяет, с другой - для

глубокого усвоения вероучения и понимания его подлинного смысла

необходим определенный культурный уровень и известная степень в развитии

просвещения.

При объяснении отсталости России сравнительно со странами Западной

Европы Хомяков все же обращается к раздробленности, причину которой видит

не в отсутствии государственного единства, а в различии тенденций

государственной власти и сельских общин. Государство всегда стремилось к

политической формальной универсальности, т. е. было оторвано от народа;

общины, напротив, представляя сам народ, строились на принципе

обособленности и внутренней свободы, заключающем в се6е «живое», социальное

начало, слитое с религиозной верой. Народное начало в конечном счете

победило: Россия образовала единую общину и свободно избрала народного царя

Михаила Романова, который и соединил власть с внутренней правдой.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5