Философия и образы будущего

Философия и образы будущего

Философия и образы будущего

В.С.СТЕПИН

Сегодня, на рубеже двух столетий, мы вправе говорить об особом этапе в

развитии цивилизации и культуры. В истории человечества было немного таких

периодов, которые связаны с переломными состояниями цивилизации, с

радикальной перестройкой самих оснований человеческой жизнедеятельности.

В такие эпохи всегда идут напряженные поиски новых мировоззренческих

ориентиров, новых ценностей. Философия в такие переломные периоды

человеческого развития играет особую роль.

Смысл философского исследования всегда состоял в том, чтобы не только

прояснить те мировоззренческие структуры, которые определяют образ мира и

образ жизни людей в ту или иную историческую эпоху, но и, рефлектируя над

этими (глубинными) структурами, предложить возможные варианты новых

жизненных смыслов и новых ценностей.

Решая эти проблемы, философия выступает, с одной стороны, как критическое

осмысление глубинных оснований культуры каждой конкретной исторической

эпохи, а„с другой, как своеобразный проект ее возможных изменений. Эту

сторону дела я хотел бы обсудить специально.

Мировоззренческие универсалии как основания культуры

Жизнедеятельность человека развертывается в трех основных формах

человеческой активности: деятельности, поведения и общения. Они

обеспечивают воспроизводство и развитие всех компонентов человеческого

мира: искусственно созданной. человеком предметной среды (второй природы),

сложной системы человеческих отношений, социальных институтов и духовной

жизни общества.

Предпосылкой и условием этого воспроизводства и развития является

существование надбиологических программ поведения, общения и деятельности,

которые в своей, совокупности образуют исторически накапливаемый социальный

опыт. Эти программы представлены образцами, предписаниями, знаниями,

навыками, социальными целями и ценностями, идеалами и нормами деятельности

и т.д.

Они и составляют «тело» культуры, которая их хранит, транслирует, а также

генерирует как результат человеческого творчества.

Передача от поколения к поколению исторически сложившихся и меняющихся

программ поведения, общения и деятельности (накопленного социального опыта)

возможна только благодаря их закреплению в знаковой форме, их

функционированию как семиотических образований. Такими образованиями могут

выступать любые фрагменты человеческого мира: сам человек, его действия и

поступки, когда они становятся образцом подражания, предметы созданной

человеком

второй природы, естественный язык, различные виды искусственных языков и

т.д.

Все это многообразие культурных феноменов, несмотря на их динамичность и

относительную самостоятельность, организованы в целостную систему. Их

системообразующим фактором выступают предельные основания каждой

исторически определенной культуры, представленные мировоззренческими

универсалиями, которые в своем взаимодействии и сцеплении задают целостный

обобщенный образ человеческого мира.

Мировоззренческие универсалии — это категории, которые аккумулируют

исторически накопленный социальный опыт и в системе которых человек

определенной культуры оценивает, осмысливает и переживает мир, сводит в

целостность все явления действительности, попадающие в сферу его опыта.

Категориальные структуры, обеспечивающие рубрикацию и систематизацию

человеческого опыта, давно изучает философия. Но она исследует их в

специфическом виде, как предельно общие понятия. В реальной же жизни

культуры они выступают не только как формы рационального мышления, но и как

схематизмы, определяющие человеческое восприятие мира, его понимание и

переживание. Они фиксируют наиболее общие характеристики как субьект-обь-

ектных, так и субъект-субъектных отношений человеческой деятельности,

служат своеобразной матрицей их воспроизводства на конкретных этапах их

исторического развития.

Можно выделить два больших и связанных между собой блока универсалий

культуры. К первым относятся категории, которые фиксируют наиболее общие,

атрибутивные характеристики объектов, включаемых в человеческую

деятельность. Они выступают в качестве базисных структур человеческого

сознания и носят универсальный характер, поскольку любые объекты (природные

и социальные), в том числе и знаковые объекты мышления, могут стать

предметами деятельности. Их атрибутивные характеристики фиксируются в

категориях пространства, времени, движения, вещи, свойства, отношения,

количества, качества, меры, формы, содержания, причинности, случайности,

необходимости и т. п.

Но, кроме них, в историческом развитии культуры формируются и

функционируют особые типы категорий, посредством которых выражены

определейия человека как субъекта деятельности, структуры его общения, его

отношения к другим людям и обществу в целом, к целям и ценностям социальной

жизни. Они образуют второй блок универсалий культуры, к которому относятся

категории: «человек», «общество», «я», «другие», «сознание», «добро»,

«красота», «вера», «надежда», «добро», «совесть», «справедливость»,

«свобода» и т. п.

Эти категории фиксируют в наиболее общей форме исторически накапливаемый

опыт включения индивида в систему социальных отношений и коммуникаций.

Между указанными блоками универсалий культуры всегда имеется взаимная

корреляция, которая выражает связи между субъект-объектными и субъект-

субъектными отношениями человеческой жизнедеятельности. Поэтому универсалии

культуры возникают, развиваются и функционируют как целостная система, где

каждый элемент прямо или косвенно связан с другими.

В своем сцеплении и взаимодействии они определяют видение и способ

осмысления человеком мира, выступают как мировоззренческие универсалии,

составляющие основание данной культуры. Их именуют иногда «категориями

культуры», подчеркивая историчность их содержания и их социальную окра-

шенность[1].

В системе универсалий культуры выражены наиболее общие представления об

основных компонентах и сторонах человеческой жизнедеятельности, о месте

человека в мире, о социальных отношениях, духовной жизни и ценностях

человеческого мира, о природе и организации ее объектов и т. д. Транслируя

накопленный социальный опыт, передавая его от поколения к поколению,

универсалии культуры обеспечивают воспроизводство определенного образа

социальной жизни и определенных типов личности. Они выступают в качестве

своего рода глубинных программ, которые предопределяют сцепление,

воспроизводство и вариации всего многообразия конкретных форм и видов

поведения и деятельности, характерных для определенного типа социальной

организации.

В мировоззренческих универсалиях можно выделить своеобразный инвариант,

некоторое абстрактно всеобщее содержание, свойственное различным типам

культур и образующее глубинные структуры человеческого сознания. Но этот

слой содержания не существует в чистом виде, сам по себе. Он всегда

соединен со специфическими смыслами, присущими культуре исторически

определенного типа общества, которые выражают особенности способов общения

и деятельности людей, хранения и передачи социального опыта, принятую в

данной культуре шкалу ценностей.

Например, категории бытия и небытия выступают как фундаментальные

характеристики мира в самых различных культурах. Но если сравнить понимание

этих категорий в античной культуре и культуре Древнего Китая, то можно

обнаружить ряд существенных различий. Если мышление античного мира небытие

трактовало как отсутствие бытия, в древнекитайской культурной традиции

доминирует иное понимание — небытие есть источник и полнота бытия.

В этой системе мышления мир предстает как постоянный круговорот

превращения бытия в небытие, причем ситуации видимого, реального, вещного,

движущегося бытия как бы выплывают из невидимого, покоящегося небытия и,

исчерпав себя, опять погружаются в него. Небытие выступает как отсутствие

вещей и форм, но в нем как бы скрыто все возможное богатство мира, все

нерожденное, неставшее и неоформленное.[2]

Особый смысл обретает и категория пустоты, которая выступает в качестве

выражения небытия. Если в античном мире категория пустоты означала

отсутствие вещей, то в восточных культурах она осмысливается как начало

вещей, определяющая их природу. Пустота представляет собой отсутствие

всяких форм. Но одновременно выступает как условие формы вещей. В памятнике

древнекитайской культуры «Да дэ цзин» (IV—III вв. до н. э.)

подчеркивается, что именно пустота, содержащаяся в вещи между ее частями,

определяет полезность вещи и ее применимость. «Колесо создается благодаря

особому соединению спиц, но применение колеса зависит от пустоты между

ними; сосуды создаются из глины, но «употребление сосудов зависит от

пустоты в них», «пробивают двери и окна, чтобы сделать дом, но пользование

домом зависит от пустоты в нем»[3].

Характерное для восточных культур видение мира как перехода бытия в

небытие и обратно конкретизируется далее в специфических смыслах таких

категорий, как «причинность», «необходимость», «случайность», «явление»,

«сущность» и др. В древнекитайской и древнеиндийской системе мировидения

любое ситуационное событие воспринимается как выражение становления вещи

или явления, их «выплывания» из небытия с последующим их уходом в небытие.

Поэтому в любом событии, в их смене и становлении, в фиксации их

неповторимости дана истина мироздания. Она раскрывается не за счет

проникновения в сущность путем ее вычленения в чистой аналитической форме,

а за счет улавливания в каждом мимолетном явлении целостности бытия.

Сущность мира не столько фиксируется в понятиях, где она отделена от

явлений, сколько выражается в образах, когда через индивидуальность и

ситуационность явлений просвечиваются неотделимые от них сущности.

Все эти особенности категориального членения мира в сознании человека

древневосточных обществ неразрывно связаны со специфическими для культуры

этих обществ пониманием места человека в мире. Укоренившееся в европейском

мышлении и заложенное в основных чертах еще античной культурой понимание

человека как активного деятельного начала, противоположного пассивности

вещи и проявляющего себя в своих действиях, весьма сильно отличается от

понимания человека в культурах Древнего Востока. Здесь идеалом

человеческого бытия выступает не столько реализация себя в предметной

деятельности, в изменении человеком внешних обстоятельств, сколько

нацеленность человеческой активности на свой собственный внутренний мир.

Идеал углубления в себя путем отказа от активной предметной деятельности

воспринимается как возможность достижения полной гармонии с миром, как

выход из сферы предметного бытия, вызывающего страдания, в сферу, где

обретается покой и отсутствуют страдания.

Гармония человека и Космоса в этих культурах всегда понималась так, что

созвучие человеческих поступков космическому порядку должно быть связано с

минимальным проявлением человеческой активности (человек найдет путь

истины, если он будет придерживаться середины, умеренности, следовать опыту

старших и т.д.). Гармония достигается путем растворения личности в

космическом целом. Ее поступки должны быть выражением космического целого,

а не самовыражением.

Показательно, что античная культура также развивает в эту эпоху тему

гармонии человека и мира, и категория гармонии, соразмерности частей в

рамках целого является фундаментальной для культуры древнегреческого

полиса. Но смысловая ткань этой категории культуры уже иная. Гармония

Космоса соразмерна гармонии самого человека, но человек понимается здесь не

как растворяющийся в таинственном и непостижимом Космосе, а как особая

выделенная его часть, выступающая мерой всех вещей. За этим принципиально

иным пониманием отношений гармонии человека и мира стоит принципиально

иной, чем в восточных цивилизациях, образ жизни греческого полиса, античной

демократии, в которой индивидуальная активность, стремление личности к

самовыражению выступает условием воспроизводства всей системы его

социальных связей.

Для человека, сформированного соответствующей культурой, смыслы ее

мировоззренческих универсалий чаще всего выступают как нечто само собой

разумеющееся, как презумпции, в соответствии с которыми он строит свою

деятельность и которые он обычно не осознает в качестве глубинных оснований

своего миропонимания и мироощущения. Типы миропонимания и мироощущения,

свойственные разным типам общества, определены различным содержанием

категорий, лежащих в основании культуры.

Образованная благодаря их связям и отношениям категориальная модель мира,

обнаруживает себя во всех проявлениях духовной и материальной культуры

общества того или иного исторического типа (в обыденном языке, феноменах

нравственного сознания, в художественном освоении мира, функционировании

техники и т. п.).

Резонанс различных сфер культуры в период формирования новых идей,

имеющих мировоззренческий смысл, был зафиксирован философами,

культурологами, историками при анализе в синхронном срезе различных этапов

развития науки, искусства, политического и нравственного сознания и т. д.

Отмечалась, например, своеобразная перекличка между идеями относительности

в физике (построение теории относительности) и формированием новой

художественной концепции мира в импрессионизме и постимпрессионизме, а

также новыми для литературы последней трети XIX в. способами описания и

осмысления человеческих ситуаций (например, в творчестве Достоевского),

когда сознание автора, его духовный мир и его мировоззренческая концепция

не стоят над духовными мирами его героев, как бы со стороны из абсолютной

системы координат описывая их, а сосуществуют с этими мирами и вступают с

ними в равноправный диалог(. Такое развитие кардинальных мировоззренческих

идей как бы параллельно в различных областях культурного творчества

объяснимо, если учесть особенности категориального строя мышления каждой

культуры, то обстоятельство, что категории не локализованы в какой-то одной

области бытия культуры, а пронизывают все сферы этого бытия. Поэтому

преобразование категориальных смыслов, начавшееся под влиянием новых

социальных потребностей в одной или нескольких сферах культуры, рано или

поздно с неизбежностью отрезонирует в других.

Философия как рефлексия над основаниями культуры

Для переломных этапов человеческой истории всегда характерно радикальное

преобразование категориальной модели мира.

Переустройство общества всегда связано с революцией в умах, с критикой

тех ранее господствующих мировоззренческих ориентаций, которые уже

исчерпали свои возможности в качестве глубинных программ человеческой

жизнедеятельности.

В такие эпохи социального развития происходит переоценка целого ряда

ранее казавшихся очевидными и само собой разумеющимися смыслов универсалий

культуры. Из неосознанных, неявно функционирующих оснований человеческого

понимания и деятельности они должны стать осмысливаемыми предельно общими

категориальными формами, на которые направлено сознание. Именно такого рода

рефлексия над основаниями культуры и составляет важнейшую задачу

философского познания. Философия, эксплицируя и анализируя смыслы

универсалий культуры, выступает в этой деятельности как теоретическое ядро

мировоззрения.

Процесс философского осмысления мировоззренческих структур, лежащих в

основании культуры, содержит несколько уровней рефлексии, каждому из

которых соответствует свой тип знаний и свой способ оформления философских

категорий.

Рациональная экспликация в философии смыслов универсалий культуры часто

начинается со своеобразного улавливания общности в качественно различных

областях человеческой культуры, с понимания их единства и целостности.

Поэтому первичными формами бытия философских категорий как рационализации

универсалий культуры выступают не столько понятия, сколько смыслообразы,

метафоры и аналогии.

В истоках формирования философии эта особенность прослеживается весьма

отчетливо. Даже в относительно развитых философских системах античности

многие фундаментальные категории несут на себе печать символического и

метафорического образного отражения мира («огнелогос» Гераклита, «Нус» Анак-

-сагора и т.д.). В еще большей степени это характерно для древнеиндийской

и древнекитайской философии. Здесь в категориях, как правило, вообще не

отделяется понятийная конструкция от смыслообразной основы. Идея выражается

не столько в понятийной, сколько в художественно-образной форме, и образ

выступает как главный способ постижения истины бытия.

Сложный процесс философской экспликации универсалий культуры в первичных

формах может осуществляться не только в сфере профессиональной философской

деятельности, но и в других сферах духовного освоения мира. Литература,

искусство, художественная критика, политическое и правовое сознание,

обыденное мышление, сталкивающееся с проблемными ситуациями

мировоззренческого масштаба,— все это области, в которые может быть

вплавлена философская рефлексия и в которых могут возникать в первичной

форме философские экспликации универсалий культуры. В принципе на этой

основе могут развиваться и достаточно сложные и оригинальные комплексы

философских идей.

В произведениях великих писателей может быть разработана и выражена в

материале и языке литературного творчества даже целостная философская

система, сопоставляемая по своей значимости с концепциями великих творцов

философии (известными примерами в этом плане является литературное

творчество Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского). Но несмотря на всю

значимость и важность такого рода первичных «философем», рациональное

осмысление оснований культуры в философии не ограничивается только этими

формами. На их основе философия затем вырабатывает более строгий понятийный

аппарат, где категории культуры уже определяются в своих наиболее общих и

существенных признаках.

Таким путем универсалии культуры превращаются в рамках философского

анализа в своеобразные идеальные объекты (связанные в систему), с которыми

уже можно проводить особые мысленные эксперименты. Тем самым открывается

возможность для внутреннего теоретического движения в поле философских

проблем, результатом которого может стать формирование принципиально новых

категориальных смыслов, выходящих за рамки исторически сложившихся и

впечатанных в ткань наличной социальной действительности мировоззренческих

оснований культуры.

В этой работе на двух полюсах — имманентного теоретического движения и

постоянной экспликации реальных смыслов предельных оснований культуры —

реализуется основное предназначение философии в культуре: понять, не

только, каков в своих глубинных основаниях наличный человеческий мир, но и

каким он может быть.

Уже в начальной фазе своей истории философское мышление

продемонстрировало целый спектр нестандартных категориальных моделей мира.

Например, решая проблему части и целого, единого и множественного, античная

философия прослеживает все логически возможные варианты: мир делится на

части до определенного предела (атомистика Левкиппа — Демокрита, Эпикура),

мир беспредельно делим (Анаксагор), мир вообще неделим (элеаты). Причем

последнее решение совершенно отчетливо противоречит стандартным

представлениям здравого смысла. Характерно, что логическое обоснование этой

концепции выявляет не только новые, необычные с точки зрения здравого

смысла, аспекты категорий части и целого, но и новые аспекты категорий

движение», «пространство», «время» (апории Зенона).

Философское познание выступает особым самосознанием культуры, которое

активно воздействует на ее развитие. Генерируя теоретическое ядро нового

Страницы: 1, 2