Наименования жителей Уральского федерального округа в контексте проблемы образования патронимических производных

Но в большей части ойконимов на -горск основы связаны не с названиями гор, а с разработкой полезных ископаемых или с какой-либо другой отраслью промышленности: Бокситогорск, Гранитогорск, Железногорск, Медногорск, Нефтегорск, Солигорск, Углегорск, Цветногорск и Черногорск .

Рассматривая городскую ойконимию, нельзя не остановиться на отражении в названиях городов их специализации. Современные города многофункциональны, но при своем зарождении они обычно выполняли какую-то одну задачу, которой и были обязаны своим появлением. Эта первоначальная функция в ряде случаев находит отражение в их названиях.

Во многих странах мира находим города, первоначально бывшие укреплениями, крепостями, замками. В Западной Европе из кельтского bona – «небольшая крепость» образовалось название Бонн, а из сочетания Vindobona – «белая крепость» со временем образовался ойконим Вена.Римская оккупация Европы привела к появлению многочисленных укреплений, крепостей – каструм. От этого термина образовались английские Честер, Честерфилд, Манчестер и многие другие названия.

Аналогичная картина наблюдается и в странах Востока, где прежде всего должен быть отмечен термин кала «крепость, укрепленное место, замок, город, селение», который распространен от берегов Атлантического океана до Индостана, а с испанскими переселенцами проник и на Филиппины, и в Латинскую Америку. В России этот термин представлен в названии Махачкала (Дагестан). От Малой Азии до Синьцзяна распространен термин кент – «город», происходящий из иранских языков, с исходным значением «вал, насыпь; селение, обнесенное валом, стеной; укрепленное селение». С его участием образованы ойконимы Ташкент, Чимкент, а также Самарканд, Коканд.

Торговля, занятие необходимое и уважаемое, очевидно, в той или иной мере осуществлялась повсеместно, но лишь отдельные города, бывшие, вероятно, особенно развитыми торговыми центрами, сохранили память об этом занятии в своих названиях. Наиболее ранний ойконим, связанный с торговлей, - Сиена (ныне Асуан) в Древнем Египте. В основе как древнего, так и современного названия корень сун – древнеегипетское «торговать», то есть название обозначало «место торговли». На берегах Средиземного моря широкое распространение имел древнегреческий термин эмпорий – «рынок, склад товаров». В частности, область Триполитания имела второе название Эмпориум – «торговая область».

Подобные названия встречаются и у славян. Это прежде всего русские названия, образованные от слова торжок — «место торговли, базар, рынок»; наиболее известный из них — упоминаемый в документах с XII в. тверской город Торжок (в прошлом Новый Торг). От этой же славянской основы образовались ой-конимы и во многих соседних странах: Новы-Тарг (Польша), Тырговиште (Болгария), Тыргу-Муреш (Румыния), Турку (Финляндия), Торгау (Германия). На территориях с былым или современным тюркоязычным населением торговые пункты определяются термином базар — «место торговли». В России базар встречается только в названиях сельских населенных пунктов, но столица Таджикистана Душанбе, имеющая сейчас не очень понятное название «понедельник», в прошлом называлась Душанбе-Базар — «базар по понедельникам», что сразу раскрывает смысл названия.

Сухопутные пути сообщения начинают получать отражение в топонимии со времен организации в XV-XVI вв. в России почтовой (ямской) службы. Возникали ямы — «почтовые станции» и ямские слободы — места проживания ямщиков, пользовавшихся определенными льготами. Память о них сохраняется в названиях сельских населенных пунктов (например, Старый Ям, Ямская Слобода в Московской обл.) и в названиях городских улиц на месте бывших ямских слобод (улицы Тверские-Ямские, Ямского Поля в Москве). Единственный город, развившийся из яма, — Гаврилов-Ям (Ярославская обл.).

Большое значение для возникновения городов имели места пересечения сухопутных и водных путей, возникавшие сначала у бродов, а позже у мостов. Нередко названия с термином брод принадлежат значительным и широко известным городам. Так, в Испании главный город Страны Басков Бильбао получил название из латин. Bellum vadum — «хороший брод». В Германии укажем историческое название Франкфурт — «франкский брод», использовавшийся в I тыс. франками, а также бытовое название Швайнфурт — «свиной брод». Здесь же упомянем города Броды (Украина), Брод (Македония), Бродница (Польша), Бро-дина (Румыния). Столица Ирландии Дублин имеет ирландское название Бале-Аха-Клиах — «город у ивового брода», а название главного города Северной Ирландии Белфаст означает «песчаный брод». В Англии активное участие в топонимии принимает термин форд — «брод». Среди многих городов, в названиях которых он присутствует, отметим Стратфорд у брода через реку Эйвон — место рождения и смерти великого драматурга В. Шекспира (1564—1616) и старинный университетский город (упоминается в 912 г.) Оксфорд — «брод на скотопрогонной дороге».

С развитием строительной техники на смену бродам приходят мосты, что немедленно отражается в топонимии. Причины понятны: сооружение моста было событием, мост становился заметным ориентиром, к нему стекались и от него расходились сухопутные дороги. Из названий городов отметим: Великие Мосты (Украина), Мост (Чехия), Мостар (Босния и Герцеговина), Мосты (Польша), а также Брюгге (Бельгия) из франк. brug «мост», Gон (Франция) из франц. pont «мост», Элъ-Кантария (Египет) из арабского кантара «мост». В Западной Европе в подобных названиях зачастую указывается и река, через которую сооружен мост: в Англии Кембридж («мост через реку Кем»), во Франции – Понтуаз («мост через реку Уаз»), в Германии – Саарбрюккен («мост через реку Саар»), в Австрии – Инсбрук («мост через реку Инн»).

Положение города на берегу моря при удобной бухте обычно ведет к сооружению порта, что нередко отражается в топонимии. Топонимическое оформление таких названий различно. В России на Японском море известны Советская Гавань и Рудная Пристань, а на Баренцевом море, близ Мурманска, — Порт-Владимир. Последнее название образовано по модели, распространенной во всем мире. Это названия столиц государств: Порт-Луи (Маврикий), Порт-Морсби (Папуа—Новая Гвинея), Порто-Ново (Бенин), Порт-о-Пренс (Гаити), Порт-оф-Спейн (Тринидад и Тобаго); широко известны также Порт-Саид, расположенный при входе в Суэцкий канал, и Порт-Судан, главный порт Судана.

Часто встречается иранско-арабский термин бендер — «порт». В Молдавии город Бендеры — речной порт на Днестре, в Иране на Каспийском море — Бендер-Энзели, а в Персидском заливе — Бендер-Хомейни и другие. Применяются портовые термины и в чистом виде: названия португальского города Порту, французского Гавр шриланкийского Коломбо означают просто «порт, гавань».

Во всем мире преобладающая часть промышленных предприятий находится в городах, но названия, свидетельствующие о профиле города, сравнительно редки. Это вполне понятно, поскольку развитие промышленности во многих городах происходит уже после присвоения им названия. Чаще специализацию отражают названия рабочих поселков (Красный Стекловар, Текстильщик), которые со временем могут быть преобразованы в города (Зерноград, Ростовская обл.; Электросталь, Московская обл.).

Часто производственные названия получают поселки и города, выросшие при местах добычи полезных ископаемых. В документах XIV-XVII вв. упоминается ряд мест добычи поваренной соли: Сольцы (Новгородская обл.), Усолье (Пермская обл.), Усолье-Сибирское (Иркутская обл.), Соль-Галицкая (Солигалич, Костромская обл.), Соль-Вычегодская (Сольвычегодск, Архангельская обл.), Соль-Камская (Соликамск, Пермская обл.). Из зарубежных названий этого ряда отметим Галле и Зальцбург, оба в Германии. Город Галле (название из кельт, hala «соль») известен как место добычи соли с 1214 г., а название реки Заале, на которой он расположен, образовано из слав. «соль». Название Зальцбург — калька славянского названия Сольноград; этот город также издавна известен как место добычи соли и торговли ею.

В дальнейшем перечень добываемых полезных ископаемых и связанных с ними названий поселков и городов расширяется вплоть до появления городов Ураниум-Сити и Порт-Радий в Канаде. Не останавливаясь на каждом из ископаемых, отметим, что названия этого смыслового ряда представлены от А до Я— от Апатиты (Мурманская обл.) до Янтарный (Калининградская обл.) [Поспелов 2005: 20 – 28].

1.3 Патронимическая лексика в системе русского языка и способы ее образования

Для указания на то, откуда человек родом, где он живет или когда-то жил, русский язык выработал несколько способов: это или различные синтаксические конструкции, или особые терминологические слова.

Первый способ – описательный: «Я жил тогда в Одессе пыльной…» (А. Пушкин, Евгений Онегин); « – Как называть тебя? – Мария. – Откуда родом ты? – С Карпат» (А. Блок. Возмездие).

Второй способ – тоже описательный – с помощью прилагательного, образованного от соответствующего географического имени: «[Платон Михайлович:] Как видишь, брат: Московский житель и женат» (А. Грибоедов. Горе от ума).

Третий способ – то же прилагательное выступает как существительное (субстанция): « – Дальние будете? – Из Москвы. – С Москвы?.. – Сами-то московские будете? – Московский» (В. Слепцов, Владимирска и Клязьма); « – А кто механик? – Из ростовских» (Г. Немченко. Пашка, моя милиция). Этот способ характерен для устной речи с ее привычной экономией языковых средств.

И последний, четвертый способ – с помощью существительного, образованного от географического названия: одессит, карпатец, москвич, псковичка, курянин и под.

Выбор каждого из этих способов обусловлен ситуацией, языковым стилем. Каждый из этих способов правомерен на своем месте. [Городецкая…2003: 3]

Наибольший интерес представляет последний способ, т.к. именно он связан с самыми трудными процессами отсобственного словообразования.

Для этой лексики существует особый термин – патронимическая лексика (от лат. patria – «отечество, родина») [Граудина 1992: 45].

Эти слова – ровесники наших городов и деревень. Их находим уже в первых, древнейших памятниках русской письменности. Например, в «Повести временных лет» читаем: «Къ Мстиславу же собрашася дружина въ тъ день и в другыи, новгородци и белозерци». В Московской Руси XI – XVII вв. названия людей по месту их оседлого проживания становятся почти обязательной принадлежностью документов делового характера: «а новгородцы, тверичи, новоторцы, старичане дворяне говорили, что им самим крестьян своих поставить в Полоцку не уметь, потому что они люди дальние, чтобы в поместья их посылать» (1660 г.). В XVIII в. В связи с изменением делопроизводства слова-названия жителей из делового обихода постепенно уходят. Хотя в целом названия жителей в наше время встречаются в текстах не менее часто, чем в прошлом, их употребление не является строго обязательным. Сферой их применения в XIX – XX вв. становится язык, обслуживающий неофициальные отношения в обществе. [Городецкая…2003:3].

«Мы просто и удобно говорим, – пишет Л.Успенский, – пскович из Пскова, москвич из Москвы, костромич из Костромы. Но ни у меня, ни у вас «язык не повернется» рассказать про своего «друга кинешмича» или про «знакомую бугульмичку», хотя, казалось бы, Кострома, Кинешма, Бугульма – слова чрезвычайно однотипные. Очевидно, что язык ощущает в них какую-то таинственную разницу: ведь костромитянин сказать тоже можно, а бугульмитянина или кинешмитянина я за всю мою жизнь не встретил ни одного» [Успенский 1954:?].

Отличительной чертой группы имен существительных со значением «происходящий из страны, местности, города, проживающий в стране, местности, городе, принадлежащий к нации, народности, племени» является морфологическая разнооформленность. Производные имена этой лексической группы могут иметь различные форманты (-ец, -анин, -ин, -итин, -итянин, -ак, -ич) или представлять собой бесформантные образования (чех, хазар, араб, калмык и т.д.) [Виноградов…1964: 65].

Морфологической пестроте имен этой группы способствуют факторы как структурного, так и исторического характера. Словообразующий формант, присоединяясь к производящей основе, равной географическому или этническому названию, выражает самое общее значение отнесенности, без указания на конкретный характер отношения. Обобщенность такого значения способствовала сосуществованию большого числа равнозначных формантов. К историческим факторам, способствовавшим сосуществованию в пределах данной группы имен нескольких равнозначных формантов, относятся различные диалектные условия, в которых эти слова формировались.

Морфологическая «пестрота» изучаемой группы имен лиц в языке конца XVIII – нач. XIX в. была большей, чем в конце XIX в. В XIX в. действовала тенденция к устранению этой пестроты и к унификации средств словообразования внутри группы. В качестве основного и продуктивного утверждался суффикс –ец, другие оттеснялись в разряды малопродуктивных или непродуктивных (-ин, -анин, -ак, -ич).

Исконно русский суффикс –ец в функции обозначения лиц по географическим названиям известен древнерусскому языку. В этой функции суффикс –ец является самым продуктивным и распространенным формантом на всем протяжении истории русского языка, вплоть до современности. Основная причина его продуктивности – в структуре данного словообразовательного типа, окончательно сложившегося в конце XIII-нач. XIX в. [Виноградов…: 64].

Этот суффикс свободно соединяется с подавляющим большинством основ, выступающих как производящие при образовании имен – названий жителей:

1. 1) почти исключительно с помощью этого суффикса образуются названия жителей от основ на мягкий сонорный или у: каменец (г. Камень), каргополец (г. Каргополь), алтаец (Алтай и г. Алтайск), онгудаец (г. Онгудай), еланец (г. Елань), мелитополец (г. Мелитополь), черноморец (Черноморье) и т.п.;

2) от географических наименований женского рода названия жителей образуются путем присоединения к мягкому сонорному основы суф. -(ин)ец, -(ян)ец: навлинец (Навля), клетнинец (Клетня), руднянец (Рудня); от географических наименований женского рода с твердым согласным на конце производящей основы названия жителей часто образуются также с помощью интерфикса: ахтубинец (пгт. Средняя Ахтуба), зиминец (с. Зима), маминец (с. Мама), кяхтинец (г. Кяхта), чохинец (г. Чоха), пензенец (г. Пенза) и т.п.

Аналогичны названия жителей от многих нерусских географических наименований, оформленных по-русски как существительные во множественном числе: харабалинец (Харабали), лискинец (Лиски), бакалинец (Бакали), татышлинец (Татышлы) и т.п.

2.Суффикс -ец свободно соединяется с основами большинства названий мужского рода на твердый согласный, образуя:

1) названия жителей от многочисленных географических наименований, содержащих в основе корни имен нарицательных (мор, гор, град, город, бург, озер) - солнечногорец, белгородец, волгоградец, белозерец, петербуржец, оренбуржец, холмогорец и т.п.;

2) названия жителей от различных нерусских наименований, оформленных по-русски как существительные мужского рода: солтонец (Солтон), кошагачец (Кош-Агач), экимчанец (Экимчан), элекмонарец (Элекмонар), таллинец, армавирец, барнаулец, чоповец (Чоп), ашхабадец, жаранец (Жаран), ташкентец, кштатец (Кштат – местожительство Иегудия Менухина) и т.п.

Только с суффиксом -ец образуются названия жителей от географических наименований, оформленных как существительные среднего рода на -ино, в производящей основе суффикс -ин всегда сохраняется: марфинец (с. Марфино), бородинец (с. Бородино), сорокинец (с. Сорокине), выхинец (с. Выхино) и т.п.

От географических названий, оформленных как существительные среднего рода на -ово, -ево, также в подавляющем большинстве случаев жителей называют на -овец, -евец: кытмано- вец (с.Кытманово), парфеновец (с.Парфеново), шипуновец (с. Шипуново), аскаровец (с. Аскарово), ермекеевец (с. Ермекеево), бураевец (с.Бураево), стерлибашевец (с.Стерлибашево) и т.п. С суффиксом -инец образуются названия жителей от географических наименований женского рода на -иха, -уха: косихинец (с. Косиха), новочихинец (с. Новочиха), панкрутихинец (с. Панкрутиха), шелаболихинец (с. Шелаболиха), чернухинец (с. Чернуха). Это правило также не знает исключений.

Суффикс -ец присоединяется к основам географических названий женского рода на -ея, -ия: буреец (пгт Бурея), вереец (г. Верея), александриец (г. Александрия), замбиец (Замбия), ливиец (Ливия), индонезиец (Индонезия) и т.п. В традиционных, так же как и в новых, образованиях от таких географических названий выступают разные производящие основы: австриец, албанец, бур- гундец, богемец, вестфалец, германец, генуэзец, испанец, итальянец, эстонец и т.п. Суффикс -ец присоединяется к основам, совпадающим с основами прилагательных на -ский при отсечении -ский: колумбий-ский - колумбиец, япон-ский - японец.

7.Суффикс -ец присоединяется к основе большинства названий женского рода на -ка: горловец (г. Горловка), гордеевец (с. Гордеевка), знаменец (с. Знаменка), калманец (с. Калманка), михайловец (с. Михайловка), ольховатец (с. Ольховатка), воробьевец (с. Во робьевка), иловатец (с. Иловатка), боровинец (с. Боровинка) и т.п.

8. Суффикс -ец присоединяется почти ко всем без исключения основам географических наименований, оформленных как прилагательные на -ский: благоварец (пгт Благоварский), тындинец (Тындинский), владимировец (р-н Владимировский), бурзянец (Бурзянский), наримановец (Наримановский), гафуриец (Гафуритский), илишевец (Илишевский), октябрьцы (пгт. Октябрь ский) и т.п.

9. Преимущественно с суффиксом -ец (в его модификациях) образуются названия жителей от географических названий-прилагательных на -чье, -жъе, -ный (-ная, -ное): икрянинец (с. Икряное), щучинец (с. Щучье), гремяченец (с. Гремячье). Здесь также воз можны варианты: верховажец - верховажанин (Верховажье), устьянин - устьянец (Устье).

10.Как отмечают исследователи, в современном языке стал продуктивным суффикс -ец в названиях жителей от основ на к, г, х: лакец, чикагец, сигнахец, энтибухец, баймащы, владивостощы и т.д. [Еськова]. Наиболее многочисленны среди них названия от основ на к: камызякец (г. Камызяк), семилукец (г. Семилуки), турочакец (г. Турочак), буйнакец (Буйнакск) и т.д. Нередко к таким основам присоединяется производный суффикс -овец: баймаковец (Баймак), бижбуляковец (Бижбуляк), стерлитамаковец (Стерлитамак), вязниковец (Вязники). Есть немногочисленные названия жителей (более или менее старые) с суффиксом -анин, -ане от основ на к, х: елабужане (Елабуга), калужане (Калуга), рижане (Рига), лужане (Луга) и др. [Граудина… ]

Однако суффикс –ец не всесилен: есть словообразовательные позиции, в которых он непременно уступает место суффиксу -анин (-янин). [Городецкая…2003: 7].

Ограничения в сочетаемости суффикса –ец с производящими основами носят частный характер.

1) Суффикс –ец не сочетается с основами, которые при образовании относительных прилагательных на –ский дают чередования на стыке морфем, ассимиляцию, поглощение суффиксальных частей основой и другие осложнения фонематического плана. Это основы, имеющие в исходе -к-, -ц-, -ч-, а также иногда -г- (последнее – преимущественно в малосложных основах): Торопец – торопчанин, Олонец – олончанин, Галич – галичанин и др.;

2) затруднено сочетание суффикса -ец с основами, оканчивающимися на -ск- (Минск, Бобруйск, Изборск), главным образом малосложными: при опущении –ск оставшаяся часть основы не дает представления об исходном названии, ср. Минск – мин-ец, Курск – кур-ец, Изборск – избор-ец);

3) почти не образуются имена лиц на -ец от малосложных основ: Тула – туляк, тулянин, Шуя – шуянин.

4) суффикс -ец не присоединяется к основам, если образованное от них прилагательное на -ский имеет ударное окончание: костромской – костромич[Виноградов].

Старейшим в русском языке суффиксом с «отечественным» значением является также и суффикс -анин/-янин. В старославянском языке он был самым продуктивным из трех равнозначных формантов: -анин, -ин и -итин. Обширный лексический пласт названий лиц, образованных с суффиксом -анин был накоплен, во-первых, путем усвоения старославянской лексики, во-вторых, путем живого словообразования имен лиц с этим формантом на русской почве. С веками позиции суффикса -анин/-янин в оттопонимическом словопроизводстве слабели. Сейчас новые географические имена почти не дают слов-названий жителей с -анин/-янин. [Городецкая ]

В современном русском языке наблюдается высокая продуктивность специального суффикса –чанин (во множественном числе - -чане). Этот суффикс используется при образовании названий жителей сравнительно новых городов: Комсомольск-на-Амуре → комсомольчане, Горький → горьковчане, Норильск → норильчане, Никель → никельчане, Братск → братчане. С помощью этого суффикса в современном языке образуются оттопонимические названия жителей от многих старых имен городов, конкурирующие со старыми суффиксами: харьковцы – харьковчане, ростовцы – ростовчане, мурманцы – мурманчане, хабаровцы – хабаровчане, серпуховцы, серпуховичи – серпуховчане. Языковеды полагают, что этот суффикс удобен как «единственный специфичный, однозначный суффикс названий жителей» [Лопатин В.В. Рождение слова].

Эта однозначность все чаще побуждает носителей языка пользоваться им. Но есть и другое, более весомое и более «языковое» качество в суффиксе –чанин: возможность его сочетания как с основами географических названий, так и с основами оттопонимических прилагательных. Суффикс –чанин - универсальный словообразовательный элемент. В отличие от суффикса –ец, он легко порождает форму женского рода, в отличие от –анин/-янин имеет более широкую производящую базу. В этом его сила, на которой и основана его сегодняшняя активность.[Городецкая… 2003: 8].

Как в языке XIX в., так и в современном языке образования с суффиксом -анин или -чанин обычны в тех случаях, когда свобода сочетания суффикса -ец с основой ограничена определенными структурными условиями:

1. Суф. -(ч)анин выделяется в названиях жителей от наименований мужского рода на -ск и -цк: бирянин (г. Бирск), сестроредчанин (г. Сестрорецк), советчанин (г. Советск), братчанин (г. Братск), киренчанин (г. Киренск), бежечанин (г. Бежецк), харовчанин (г. Харовск), иркутянин - иркутчанин (г. Иркутск) и т.п. Однако в тех случаях, когда структура производящей основы даёт возможность соединения с суф. -ец, эта возможность почти всегда реализуется. По этой модели образованы: закаменец, (г. Закаменск), борисоглебец (г. Борисоглебск), землянец (г. Землянск), шенкурец (г. Шенкурск), благовещенец (г. Благовещенск), приволжец (г. Приволжск), новохоперец (г. Новохоперск), хоринец (г. Хоринск) и т.п.

Страницы: 1, 2, 3