Сопоставительный анализ переводов сказки А. Милна "Вини-Пух"

Для того, чтобы избежать этого, переводчик художественной литературы «должен не просто знать исходный язык, а также литературу, историю, культуру народа, говорящего на этом языке, но и быть знакомым с творчеством, системой взглядов и эстетических ценностей автора. Он так же должен знать, существует ли в стране переводимого языка аналогичное художественное направление, и если да, то как его принципы реализуются на переводящем языке. Если же такого направлении нет, то необходимо выяснить, в каких отношениях оно находится с направлениями, известными носителям переводящего языка» (Сдобников, Петрова, 2006: 410).

Функции переводчика как отправителя текста на переводящем языке также чрезвычайно сложны. В применении к художественному переводу правильнее было бы говорить не об отправителе, а о создателе этого текста, поскольку при переводе как поэтических, так и прозаических произведений переводчик должен владеть всей системой выразительных средств, хотя бы в рамках того литературного направления, к которому принадлежит переводимый текст, а также уметь находить соответствия между этими средствами в двух разных языках.

Поскольку практически любой текст допускает возможность нескольких вариантов перевода (что обусловлено лексической и синтаксической синонимией, представленной практически во всех языках), перед переводчиком как создателем художественного текста на переводящем языке стоят особые задачи. Помимо того, что выбранный им вариант должен быть именно художественным, он еще и обязательно должен включать в себя возможность всех тех толкований, которые допускает текст оригинала. Кроме того, что переводчик должен увидеть эти толкования в оригинале, он должен выбрать именно тот вариант перевода, который позволит ему создать текст, допускающий такое же множество прочтений, причем именно таких же прочтений.

Только в том случае, если переводчик на обоих этапах – чтения текста и его воссоздания – справляется со всеми стоящими перед ним задачами, можно говорить не просто о переводе художественного текста, но о художественном переводе.

При всей важности сохранения в переводе национально-культурной специфики произведения главным все-таки остается требование передать индивидуальный стиль автора, авторскую эстетику, проявляющуюся как в самом идейно-художественном замысле, так и в выборе средств для его воплощения. Это, казалось бы, очевидное требование оказывается достаточно трудновыполнимым. Прежде всего, оно вступает в конфликт с требованием адаптации текста к инокультурному читателю, поскольку такая адаптация неизбежно ведет к замене тех или иных выразительных средств другими, принятыми в литературной традиции переводящего языка. Но главная трудность состоит в том, что перевод часто предполагает выбор из нескольких вариантов передачи одной и той же мысли, одного и того же стилистического приема, использованного автором в оригинале. И делая этот выбор, переводчик вольно или невольно ориентируется на себя, на свое понимание того, как в данном случае было бы лучше сказать.

Гарбовский Н.К. отмечает, что при этом возникает противоречие: с одной стороны, чтобы осуществлять художественный перевод, переводчик сам должен обладать литературным талантом, должен владеть всем набором выразительных средств, т.е., по сути, быть писателем. С другой стороны, чтобы быть писателем, нужно иметь свое эстетическое видение мира, свой стиль, свою манеру письма, которые могут не совпадать с авторскими. В этом случае процесс перевода рискует превратиться в своеобразное литературное редактирование, при котором индивидуальность автора стирается, перевод становится автопортретом переводчика, а все переводимые им писатели начинают «говорить» его голосом (Гарбовский, 2004: 79).

Существует мнение, что переводчик должен отказаться от своей творческой индивидуальности или вовсе ее не иметь, полностью «раствориться» в оригинале. Однако полное самоустранение переводчика не позволит ощутить, не понять, а именно ощутить произведение в полной мере. Чтобы читатель перевода увидел лицо автора, переводчик должен найти не формальные, а функциональные соответствия каждому авторскому приему, а это уже требует от него не самоустранения, а активной творческой позиции. Если же переводчик – не писатель, если он не владеет художественной речью во всей полноте составляющих ее приемов, то написанный им текст не будет художественным, а значит, читатель и в этом случае не увидит лица автора, текст станет просто безликим. Полноценный перевод невозможен без личного (и литературного, и жизненного) опыта переводчика. Корней Иванович Чуковский пишет по этому поводу: «Писателям-переводчикам, как и писателям оригинальным, необходим жизненный опыт, необходим неустанно пополняемый запас впечатлений. Писатель оригинальный и писатель-переводчик, не обладающие многосторонним жизненным опытом, в равной мере страдают худосочием. Век живи – век учись. Учись у жизни. Вглядывайся цепким и любовным взором в окружающий мир… Если ты не видишь красок родной земли, не ощущаешь ее запахов, не слышишь и не различаешь ее звуков, ты не воссоздашь пейзажа иноземного. …. Если ты не наблюдаешь за переживаниями живых людей, тебе трудно дастся психологический анализ. Ты напустишь туману там, где его нет в подлиннике. Ты поставишь между автором и читателем мутное стекло» (Чуковский 1988: 55–56).

Столкновение двух творческих личностей – автора и переводчика – это либо сотрудничество, либо конфликт. Для того, чтобы оно стало сотрудничеством, переводчик должен не просто глубоко вникнуть в авторскую эстетику, в его образ мыслей и способ их выражения, он должен вжиться в них, сделать их на время своими. Для этого мало внимательно проанализировать переводимое произведение. Необходимо прочитать как можно больше из написанного этим писателем, познакомиться с его биографией, с литературной критикой, с тем, что сам автор говорил или писал по поводу своих произведений. Для полноценного перевода требуется глубокое знание всего творчества автора и всех обстоятельств создания переводимого произведения. Только при таком подходе переводчик сможет на время перевоплотиться и этого писателя и «заговорить» его голосом. При этом он использует свой творческий потенциал, свое умение создавать художественный текст на переводящем языке, но, полностью переключившись в эстетическую систему автора, настроившись на его стиль, становится «полпредом» создателя оригинала.

Способность вжиться в мироощущение писателя-представителя другой культуры может появиться у переводчика в двух случаях. Во-первых, если он, владея всем разнообразием выразительных средств переводящего языка, все-таки не является в полной мере самостоятельным художником-творцом, т.е. у переводчика нет собственной творческой манеры письма, а поэтому он обладает высокой степенью адаптивности. Во-вторых, если он переводит писателя, близкого ему по мироощущению и творческому методу.

Таким образом, воссоздание в переводе образа автора во всей его индивидуальности возможно лишь в том случае, если переводчик представляет собой творческую личность с богатым личным опытом и высокой степенью адаптивности и если свой перевод он создает на основе глубочайшего проникновения в систему мировоззренческих, этических, эстетических взглядов и художественного метода автора.

Подводя итог первой главе, следует отметить, что художественный текст существенно отличается от нехудожественного и имеет свои специфические характеристики. Анализ теоретического материала позволил выделить характерные черты художественного текста. К ним относятся: образность; интеллектуальная, эмоциональная, эстетическая информация, которая требует особых способов передачи, а именно через рациональное, эмоциональное и эстетическое воздействие на получателя разнообразие композиции, национально-культурная и временная обусловленность, наличие лирического героя, присутствие образа автора.

Эти особенности определяют трудности, с которыми сталкивается переводчик художественного текста. Художественный перевод призван воспроизвести средствами переводящего языка все то, что сказано на исходном языке. Особенности и специфика возникающих проблем определяются спецификой самого художественного текста. При переводе художественного текста переводчику необходимо учитывать все особенности художественного произведения, не ограничиваться только одной задачей, а синтезировать все доступные приемы для получения качественного перевода.

Проанализировав теоретический материал по теории перевода, мы пришли к выводу, что в процессе работы над переводом текста, переводчик, пытаясь передать некоторые моменты, становится автором, в результате чего возникает конфликт двух творческих личностей – непосредственно автора произведения и переводчика.

Роль переводчика как отправителя текста на переводящем языке чрезвычайно сложна и ответственна. Качественный перевод зависит от того, насколько полно и верно переводчик поймет текст, т.е. от уровня его компетенции как читателя на исходном языке и от его способности оценить степень межкультурных расхождений.

При всей важности сохранения в переводе национально-культурной специфики произведения главным остается требование передать индивидуальный стиль автора, авторскую эстетику. Переводчик художественного текста должен не только хорошо владеть иностранным языком, но и быть писателем в какой-то степени. Задача переводчика – найти не формальные, а функциональные соответствия каждому авторскому приему.

Таким образом, воссоздание в переводе образа автора во всей его индивидуальности возможно лишь в том случае, если переводчик представляет собой творческую личность с богатым личным опытом и высокой степенью адаптивности и если свой перевод он создает на основе глубочайшего проникновения в систему мировоззренческих, этических, эстетических взглядов и художественного метода автора.

2. Особенности жанра английской авторской сказки

2.1 Творчество А. Милна

Алан Александр Милн – английский драматург, поэт, сказочник, автор классических книг английской детской литературы: «Когда мы были маленькими» (1924; сборник стихов), «Сейчас нам шесть» (1927), «Вини-Пух» (1926) и «Дом на Пуховой опушке» (1928).

Родился Милн в Шотландии, детство провел в Лондоне. Он учился в небольшой частной школе, владельцем которой был его отец, Джон Милн. Одним из его учителей был Герберт Уэллс. Милн рос в семье, где детей поощряли к творчеству, с юных лет сочинял забавные стихи, проявлял способности к точным наукам и поступил в Тринити-колледж в Кембридже на математическое отделение.

Публиковаться Милн начал в юмористическом журнале «Панч», а в 24 года стал зам. Редактора этого журнала, где и проработал до первой мировой войны, после чего был призван в армию.

В 1913 он женился на Дороти де Селинкур, крестнице редактора журнала Оуэна Симэна (который, как утверждают, был психологическим прототипом Иа), и в 1920 родился его единственный сын Кристофер Робин. К тому времени Милн успел побывать на войне, написать несколько забавных пьес, одна из которых – «Мистер Пим прошел» (1920) имела успех. Когда сыну исполнилось три года, Милн начал писать про него и для него стихи, лишенные сентиментальности и точно воспроизводящие детские эгоцентризм, фантазии и упрямство. Колоссальный успех книги стихов, проиллюстрированной Эрнестом Шепардом, подтолкнул Милна к написанию сказок «Принц Кролик» (1924), «Принцесса, которая не умела смеяться» и «Зеленая дверь» (обе 1925), а в 1926 был написан Вини-Пух, хотя на самом деле об этом непутевом любителе меда английская публика узнала 12 декабря 1925 года, когда лондонская газета The Evening News опубликовала первую главу книги, «в которой мы впервые встречаемся с Вини Пухом и пчелами». На Рождество об этом злоключении Пуха рассказало радио ВВС. Судя по всему, люди были в восторге, потому что книжка, как только вышла, распродалась тут же. Успех «Вини-Пуха» превзошел все ожидания, Милн на первой же книжке заработал две с половиной тысячи фунтов – огромные деньги для тех лет. Ее автор Алан Александр Милн в одночасье стал одним из лучших детских писателей своего столетия. Надо сказать, что сам Милн к этому успеху относился с недоумением: он полагал, что долго «Вини-Пух» не проживет. Однако случилось наоборот – ни пьесы, ни рассказы, ни даже детективы Милна в памяти читателей не остались. Бешеный успех книг о Вини-Пухе (они были переведены на двенадцать языков и разошлись в количестве около пятнадцати миллионов экземпляров) затмил все остальное, написанное Милна: детективный роман «Тайна красного дома» (1922), романы «Двое» (1931) и «Хлое Марр» (1946), эссе, пьесы и автобиографическую книгу «Уже слишком поздно» (1939).

В 1952 году Милн заболел, ему сделали операцию на головном мозге. После этого писатель прожил еще четыре года. Его сын Кристофер Милн умер через сорок лет после своего отца, в 1996 году. Слава Кристофера Робина его несколько тяготила, о чем он и писал в своих книгах, пытаясь все-таки объяснить людям, что его жизнь была не такая уж «Пуховая».

С момента издания «Вини Пуха» в 1924-м и до смерти Милна в 1956-м в мире было продано более 7 миллионов книг о медвежонке.

К 1996 году лишь одним издательством «Маффин» продано 20 млн. книг. «Вини» перевели на 25 языков.

В 1996 году любимый плюшевый медвежонок Милна был продан в Лондоне на аукционе Бонхам за 4600 фунтов стерлингов.

Объектом данного исследования является произведение А. Милна «Вини-Пух», которое относится к жанру английской авторской сказки. В следующем параграфе на основе теоретического материала мы проанализируем и выделим специфические характеристики данного жанра.

2.2 Жанровые характеристики английской авторской сказки

Данный параграф нам хотелось бы начать со слов Кийта Честертона: «Из всех форм литературы волшебные сказки дают, по-моему, самую правдивую картину жизни» (цит. по Мамаева 1999: 96).

Как отмечает Мамаева Н.Н., всех английских сказочников «объединяло стремление поднимать в детской литературе отнюдь не детские проблемы, один и тот же тип героя и единство стилистических приёмов».

Хотя английских сказочников и не объединяло какое-то единое литературное направление, школа или художественный кружок, но единство стиля, которое сохраняет английская сказка на всём протяжении своего векового развития, поразительно. Наверное, эти произведения объединяет сама старая Англия, с её вересковыми пустошами и меловыми холмами, с её Дубом, Терновником и Ясенем, с её лужайками в глубине вековечного леса, где по ночам танцуют феи, с её эльфами и гномами, гоблинами и драконами. Во все эти сказки заглянул иногда весёлый, иногда печальный дух, живущий в Англии со дня её основания.

В судьбе английской сказки и её авторов слишком много совпадений, так много, что они становятся закономерностью. Авторы её, как уже говорилось выше, как правило, не были детскими писателями. Это были преподаватели математики и литературы, журналисты, актёры, инженеры, историки, филологи, философы. И книги их возникали из истории, сочинённой погожим летним днём, увлекательной игры с детьми, писем, написанных отцом домой. Теккерей сочинил «Кольцо и Розу» для детского рождественского праздника, Питер Пэн был придуман Барри вместе с юными Дэйвисами, Лофтинг описывал приключения доктора Дулиттла в письмах своим детям, а Грэм рассказывал сказки своему сыну Алистеру. Так же возникли и сказки Кэрролла, Киплинга, и конечно же сказки А. Милна.

Герои английской сказки приходили к своим создателям сами. Их творила сама Англия, её природа, истории, обычаи. А.А. Милн писал о книге К. Грэма: «Иногда мне начинало казаться, что я сам её написал». Английские сказочники часто обращаются к миру, созданному их предшественниками, или помещают в него своих героев. Всё это доказывает, что английская сказка является единым литературным явлением и развивается в русле определённых традиций.

В английской сказке есть все: стихия юмора, игры, смеха, в которой порой звучат печальные, почти трагические ноты, необычайная лёгкость всего повествования, которое развивается, кажется, само собой, без каких-либо усилий со стороны автора, непрерывное жонглирование словами, фразами, понятиями, пародийность иронии как принцип самой структуры произведения.

Бессмыслица, шутка, нелепица ради нелепицы, придуманные, казалось бы, только для того, чтобы позабавить ребёнка, оказались наполненными глубоким смыслом, доступным далеко не каждому взрослому.

И эта многоплановость, обращённость одновременно и к детям, и к взрослым – при этом для первых она не является заумно-непонятной, а для вторых – примитивно-скучной – будет и в дальнейшем одной из основных черт английской сказки. Подобная «многослойность» обнаруживается практически во всех английских сказках. Не является исключением и творчество А. Милна.

Английские сказочники обладают удивительным чувством слова, благодаря чему их произведения и стали неиссякаемым источником цитат. И в силу этих своих свойств, сказка, как и вся английская литература, кажется прямо созданной для того, чтобы брать из неё цитаты на все случаи жизни.

Следующей чертой английской сказки являются бесконечные нонсенсы, переверзии, фразеологизмы, парадоксы составляют саму основу сказки. Неожиданны и парадоксальны выходы из трудных ситуаций, в которые попадают герои. В то время как действие по правилам приводит к совершенно неожиданным результатам.

Парадокс также заключается в том (впрочем, английская сказка и есть сплошной парадокс), что писатели очень серьёзно относятся к созданному ими миру. Авторы нигде не позволяют себе даже намёка на придуманность этого мира.

Сказка должна хорошо кончаться, и, зная этот неписаный закон, читатель редко всерьёз переживает за судьбу героев. Английская сказка отступает и от этого правила. Мир, в котором действуют герои, реален, а значит, реальны и опасности, подстерегающие их здесь.

Сами проблемы, которые решают герои, скорее, морально-нравственные, нежели авантюрно-приключенческие. Английская сказка не щадит своего читателя, не преуменьшает опасность и не убаюкивает его мыслью, что всё это не более чем выдумка, которая непременно хорошо кончится. Писатель помещает своего героя в трудные обстоятельства и предоставляет ему самому искать выход.

Герой английской сказки, как правило, ребёнок. Взрослые редко помогают детям в их подвигах и странствиях. Одна из центральных проблем английской сказки – взаимоотношение взрослых и детей.

Английская сказка даёт нам возможность побывать в детстве, причём, не просто в детстве, не в детстве своего или какого-то другого ребёнка, а в своём собственном. Например, Вирджиния Вулф писала о сказках Кэрролла, что это «не детские книги, но книги, в которых мы становимся детьми» (Вулф 1985: 25). И эти её слова можно распространить на всю английскую сказку.

Неоднократно подчёркивалось, что английская сказка близка к фольклору. Но это не совсем так. Она почти не обращается к традиционным сказочным сюжетам, а если и обращается, то, как правило, переосмысливает их в пародийном плане, как мы видели выше. В остальном же литературная сказка предпочитает обращаться не к сказке фольклорной, а к её основе – мифологии.

«И, может быть, именно благодаря этому обращению к тем временам, когда чудесное ещё не было чудом, а было так же естественно, как свет солнца, приход весны, пение птиц, английская сказка обладает каким-то неуловимым волшебством, чем-то, чего уже нет в нашем мире, но что мы ещё помним в наших снах и грёзах. Это что-то невозможно объяснить, это музыка, звучащая в словах и названиях, это аромат, доносящийся с, казалось бы, мёртвых страниц» (Мамаева 1999: 96–106).

Проанализировав вышеизложенный материал, мы можем выделить следующие жанровые характеристики английской авторской сказки:

– авторы сказок – не детские писатели, поднимающие в своих сказках недетские проблемы;

– сказки адресованы взрослым и детям;

– сказки складывались из устных историй, рассказанных детям авторов;

– наличие каламбуров, нонсенсов, фразеологизмов, переверзий, юмора;

– герой сказки – ребенок;

– герой сказки всегда помещается в трудные обстоятельства, выход из которых он должен найти сам;

– мифологическая основа;

– конец сказки всегда хороший, но печальный.

На основе выделенных специфических особенностей английской авторской сказки, мы проведем анализ жанровых особенностей сказки А. Милна «Вини-Пух».

2.3 Анализ жанровых особенностей сказки «Вини-Пух»

«Вини-Пух» – художественный текст со всеми присущими ему особенностями, которые рассматривались в первой главе. Он относится к жанру сказки, более того, английской авторской сказки. Английская сказка имеет свои специфические особенности. Это особый вид художественной литературы, который отличает его от других произведений, написанных в жанре сказки.

При анализе «Вини-Пуха», созданного А. Милном, мы основываемся на жанровых характеристиках английской сказки, выделенных Мамаевой Н.Н. и рассмотренных нами в предыдущем параграфе. Кроме того, мы приведем некоторые документальные факты из истории создания «Вини-Пуха», которые, на наш взгляд, помогут лучше понять это произведение.

Английская сказка представляла собой классический рассказ, т. к. была именно рассказана, поведана слушателям. Не составляет исключение и книга Милна, которая выросла из рассказов Алана Александра Милна своему сыну, тезке «человеческого героя» «Вини Пуха» – Кристоферу Робину. Разыгрывая сценки с игрушками сына – медвежонком, поросенком и бесхвостым ослом (все герои книги (Пух, Пятачок, Иа, Тигра, Кенга и Ру) кроме Кролика и Совы, были найдены в детской (сейчас игрушки, послужившие прототипами, хранятся в Музее игрушечных медведей в Великобритании), Милн постепенно стал фиксировать придуманные истории, оформляя их в текст, которому суждена была бессмертная слава.

Как и все авторы английской сказки, Милн не позволяет себе даже намёка на придуманность созданного им волшебного мира. Действие книг о Пухе происходит в лесу Эшдаун в графстве Восточный Сассекс, Англия, представленном в книге как Стоакровый лес (The Hundred Acre Wood). Этот лес существует реально – так же, как окрестности Котчфорда, где семья Милна проводила выходные.

Реальность сказочного леса поддерживается и именами всех действующих персонажей сказки. Так, плюшевый медвежонок Вини был назван по имени медведицы по кличке Виннипег (Вини), содержавшейся в 1920-х в Лондонском зоопарке.

Страницы: 1, 2, 3, 4