Языковое разнообразие в межкультурной коммуникации

Выявлять концепты, составляющие константы той или иной культуры, можно бесконечно. Можно спорить по поводу того, относится тот или иной концепт к константам культуры - культура развивается, концепты принимают различные оболочки. "Думается, что Ю.С. Степанов прав в том, что концепты, во-первых, реальны, а, во-вторых, по-разному реальны для различных людей в различные эпохи и в своих различных модусах или ипостасях. Отсюда вытекает тезис о правомерности различных подходов к исследованию концептов. Имеют ценность и наблюдения, и интроспективные определения, и гипотетические модели, и социологические и социолингвистические эксперименты, и анализ значений слов, фразеологизмов, паремий, художественных и деловых текстов. Поэтому в качестве главного метода изучения концептов, на мой взгляд, выступает интерпретативный анализ - основной метод герменевтики. Сфера концептов - это сфера понимания". [17; 170].

Концептосфера и семантическое пространство языка являются мыслительными сущностями, согласно точке зрения З.Д. Поповой и И.А. Стернина. Они связаны как часть и целое: семантическое пространство языка является значительной частью концептосферы, которая получила выражение с помощью языковых знаков.

Существует понятие "концептуальная (когнитивная) картина мира". Это заданные культурой понятия и стереотипы. Некоторые исследователи считают его шире понятия "Языковая картина мира", так как сведения о мире кодируются разными способами, не только вербально. Несмотря на это при необходимости все сведения о мире могут быть эксплицированы с помощью языка. Поэтому некоторые специалисты предлагают интерпретировать языковую картину мира как совокупность механизмов вербализации сведений о мире [4; 195].

З.Д. Попова и И.А. Стернин предлагают понимать под языковой картиной мира представление о действительности, отраженное в значениях языковых знаков - языковое членение мира, языковое упорядочение предметов и явлений, заложенная в системных значениях слов информация о мире. В настоящей работе мы рассматриваем языковую картину мира, опираясь на семантические пространства немецкого языка. Это в значительной степени "наивная" картина мира, она не полностью передает ту картину мира, которая имеется в национальном сознании, поскольку язык категоризирует не все, что есть в сознании народа, и отражает состояние восприятия действительности, сложившееся в прошлые периоды развития языка в обществе [18; 5].

Для реконструкции языковой картины мира существует метод концептуального анализа. Одной из составляющих этого метода является анализ метафорической сочетаемости слов абстрактной семантики, выявляющий "чувственно воспринимаемый" "конкретный" образ, сопоставляемый в наивной картине мира данному "абстрактному понятию и обеспечивающий допустимость в языке определенного класса словосочетаний (будем условно называть их "метафорическими"). Так, например, из существования в русском языке сочетания его гложет тоска, тоска заела, тоска напала можно сделать вывод о том, что тоска в русской языковой картине мира предстает как некий хищный зверь. Этот прием впервые был независимо применен в книге Н.Д. Арутюновой "Предложение и его смысл" (1976), в статье В.А. Успенского "О вещных коннотациях абстрактных существительных" (1979), а также в известной книге Дж. Лакоффа и М. Джонсона "Метафоры, которыми мы живем" (1980, русский перевод 1987). В книге, в частности, была продемонстрирована основополагающая роль метафоры в обыденном языке: на основе анализа устойчивых словосочетаний английского языка был выявлен ряд метафор, "которыми мы живем" (т.е. уподоблений типа спор - война; любовь - путешествие; радость - верх, грусть - низ), которыми человек пользуется в повседневной речи, даже не замечая этого. В последние годы этот прием получил широкое распространение.

Каждое абстрактное имя вызывает к жизни представление не об одном конкретном предмете, а о целом ряде различных предметов, обладая одновременно свойствами, репрезентируемыми каждым из них. Иначе говоря, анализ сочетаемости слова абстрактной семантики позволяет выявить целый ряд различных и не сводимых воедино образов, сопоставленных ему в обыденно сознании.

Глава 2. Практическая часть

Как было сказано выше, наибольшими "мировоззренческими" возможностями обладает лексическая система языка.

В этом можно согласиться с образом языковой картины мира Л. Вайсгергера, который выглядит как система лексических полей; хотя с положением ученого о доминировании языка над внешним миром нельзя не спорить. Мы не можем принять идею Л. Вайсбергера о том, что власть родного языка над человеком абсолютно непреодолима. Автор работы согласен в этом вопросе с профессором В.П. Даниленко, который говорил, что, не отрицая влияния языковой картины мира на наше мышление, мы должны, вместе с тем, указать на приоритет неязыкового (невербального пути познания перед языковым, при котором не язык, а сам объект задает нашей мысли то или иное направление. "Не языковая картина мира определяет в конечном счете наше мировоззрение, а сам мир, с одной стороны и концептуальная точка зрения на него, с другой стороны" [10; 4]. Это положение расходится с теорией Сепира - Уорфа. Также автор данной работы уверен в положении Серебренникова Б.А. и Фрумкиной Р.М. о том, что между реальным миром и языком стоит мышление, о чем будет сказано ниже.

Хотя одним из постулатов традиционной лингвистики является гипотеза Ф. де Соссюра о неразрывной связи между формой и значением слова, и до 19 века наука исходила из аристотелевской идеи о том, что мысль не существует без языка, (О.О. Залевская сделала вывод из этих положений: "Признание неразрывности связи между формой и значением слова равносильно признанию того, что мыслительный процесс может совершаться только в вербальном коде" [19; 8]), современная наука выдвигает контраргументы по этому поводу.

Е.М. Верещагин отметил, что мысль о самостоятельности языка и мышления находится в учении Х. Джексона о "вербализации", с точки зрения которого при зарождении или восприятии языка имеют место временные процессы выражения мысли в словесных знаках ("вербализация"), или, наоборот, превращение словесных знаков в мысль ("девербализация") [20; 40].

В свете указанного подхода нетрудно сделать вывод и об относительной самостоятельности лексемы и понятия. Этот вывод был сделан целым рядом исследователей - Дж. Вулдриджем, Ф. Кайнцем, А.Р. Лурией, Л.С. Выготским и др. Опираясь на их идеи, Е.М. Верещагин сделал разнообразный анализ ситуаций в условиях нормальной и патологической речи и пришел к выводу об относительной самостоятельности слова и понятия (лексемы и семемы).

В настоящее время однозначно установлено, что мышление совершается на так называемом универсальном предметном коде (содержательном коде), который имеет образно-чувственный характер. К языку, как к системе знаков универсальный предметный код не имеет отношения, он формируется в сознании человека на основе восприятия, через органы чувственного восприятия. При необходимости у человека необходимости передать свою мысль с помощью языковой формы универсальный предметный код через механизм кодовых переходов перекодируется в языковые знаки. [21; 30].

Итак, мышление невербально: большинство наших мыслей, идей, понятий, суждений обслуживают сферу мышления, то есть не переходят к вербальному коду, не становятся речью.

Однако, вернемся к тому, что языковая картина мира этнической группы влияет на мышление представителя данной группы с рождения.

2.1 Реконструкция немецкой языковой картины мира. Типичные характеристики немецкого менталитета

Очевидно, что в "теории культурной грамотности" Э. Хирша [22] правильно замечено: необходимым условием эффективной межкультурной коммуникации является достаточный уровень культурной грамотности, который предусматривает понимание фоновых знаний, ценностных установок, психологической и социальной идентичности, характерных для данной культуры. Для успешного владения языком необходимо глубокое знание различных культурных символов соответствующей национальной культуры, в данном случае немецкой национальной культуры. Автор данной работы полностью согласен с выражением Э. Хирша, что культурная грамотность "делает нас хозяевами стандартного инструмента познания и коммуникации, таким образом позволяя нам передавать и получать сложную информацию устно и письменно, во времени и пространстве" [23; 2]. Для адекватного межкультурного понимания и эффективного взаимодействия необходима пропорциональная зависимость между уровнями языковой, коммуникативной и культурной компетенции.

Для повышения межкультурной компетенции мы рассмотрим подробнее основные черты немецкого менталитета.

В межкультурной коммуникации, как правило, больше всего проблем возникает при переводе информации с одного языка на другой. Очевидно, что абсолютно точный перевод в таких случаях невозможен из-за разных картин мира, создаваемых разными языками. Различия между языковыми картинами обнаруживают себя, в первую очередь, в лингвоспецифичных словах, не переводимых на другие языки и заключающих в себе специфические для данного языка концепты.

Также сложными оказываются ситуации, когда одно и то же понятие по-разному - избыточно или недостаточно - выражается в разных языках.

Помимо проблем, связанных с лексико-фразеологической сочетаемостью слов, существует проблема несоответствия между культурными представлениями разных народов о тех или иных предметах и явлениях реальности, которые обозначены эквивалентными словами этих языков.

Следовательно, необходим системный семантический анализ лексики немецкого языка для реконструкции цельной системы представлений, отраженных в немецком языке, в т. ч. исследование лингвоспецифичных слов в их взаимосвязи. В данной работе мы рассмотрим концепт "Порядок" в немецком языке и типичные черты, которые сопровождают процесс коммуникации представителей немецкой культуры. Мы реконструируем "наивную" картину мира, она не полностью передает ту картину мира, которая имеется в национальном сознании, поскольку язык категоризирует не все, что есть в сознании народа, и отражает состояние восприятия действительности, сложившееся в прошлые периоды развития языка в обществе.

Концепт "Порядок", правила и нормы поведения. Взгляды А. Вежбицкой

С точки зрения специфики немецкой картины мира, заслуживают внимания те культурные концепты, которые традиционно связываются с образом немца в глазах других народов (хотя этот образ может не совпадать с собственным мнением немцев о себе как о народе).

К типичным характеристикам немецкого менталитета относятся любовь к порядку и чистоте. С точки зрения других народов эта любовь носит несколько преувеличенный характер. Известно утверждение "Ordnung muss sein". В понятие "Порядок" входят: точность, пунктуальность, аккуратность, умение считать (в немецком языке противопоставляются глаголы rechnen - zahlen), уважение к приказу, иерархичность, основательность и доскональность, целеустремленность (точнее - осознание цели: zielbewusst), рационализм. Стремясь аккуратно разложить все по полочкам, немцы готовы исправлять дефекты окружающего мира.

В некоторой степени стереотипы немецкого менталитета объясняются особенностями протестантской этики, когда каждый человек индивидуально отвечает за свои поступки перед Богом. Этим, по-видимому, объясняется высокое трудолюбие немцев, умение мобилизовать все ресурсы для достижения поставленной цели. Англичане говорят о немцах: "they work like hell" - "Они работают, как черти".

Заслуживает внимания высказывание, приписываемое И.Э. Эренбургу: "В Германии вы должны вести себя, как все, но думать имеете право все, что угодно; во Франции можно вести себя, как угодно, но думать нужно, как все". Единообразие поведения связано с необходимостью поддержания порядка. Вместе с тем интеллектуальная свобода в Германии, традиционное уважение немцев к теориям явились одним из оснований немецкой философии. Так, типичным негативным персонажем в современном американском массовом сознании является безумный профессор, который хочет уничтожить весь мир и живущих в нем нормальных людей, а антонимом слова demokratik выступает слово intellectual. Германия - одна из немногих стран, где интеллектуальная деятельность традиционно является престижной.

Чистота направлена на борьбу с грязью. В немецком языке есть глагол "putzen" - "чистить, убирать (в доме)", смысл этого слова по-русски чаще переводится как "начищать", т.е. очищая, доводить до высокой степени чистоты. В этом смысле русский глагол "убирать" (грязь) означает меньшую степень чистоты в результате уборки, а английское выражение "to tidy up the room" имеет смысл "убрать, аккуратно разложив все на свои места". Немецкая уборщица - Putzfrau буквально полирует комнату. Трудно представить себе в немецком языке выражение "от грязи еще никто не умер", в русском языке эта фраза воспринимается как стремление обернуть в шутку замечание по поводу физической нечистоплотности; немцы вряд ли оценят юмор этой фразы. Для русского сознания намного важнее чистота души.

Известно очень серьезное отношение немцев к точности в оценке явлений, эта точность является частью глобального концепта "порядок" и выражается в пунктуальности, строгом соблюдении норм закона, неприязни к опозданиям, а также в любви к счету. Немцы любят вести счет своих доходов и расходов, рационально просчитывать плюсы и минусы в ситуациях, когда представители других народов действуют интуитивно. Немецкая точность является ценностной доминантой в рекламных текстах. Например, в рекламе аудио - и видеоаппаратуры говорится: "German precision in sound and vision". (немецкая точность звука и изображения). Или "немецкое качество". Во многих городах существуют "Немецкие химчистки", где высокая цена соответствует качеству, заказ выполняется безукоризненно.

Очень интересные наблюдения о немецкой языковой картине мира в плане правил и норм поведения содержатся в работах А. Вежбицкой. Она отмечает, что хотя "в послевоенную эпоху заметно реже стали употребляться слова типа "Gehorsam" - "повиновение" и выражения вреде "Befehl ist Befehl" - "приказ есть приказ", такие традиционные для немцев ценности, как социальная дисциплина и Ordnung (порядок), основанный на законной власти, отнюдь не устарели" [24; 688]. Это выражается, в частности, в особой роли, которую играют в немецкой культуре запреты, например, "Zutritt ist verboten!" - "Проход запрещен!", "Rauchen ist verboten!" - "Не курить!". В немецкой картине мира приемлемо жесткое регламентирование поведения людей государством. Выводы Вежбицкой на запреты в немецкой культуре:

1.                немцы одобряют такую ситуацию, когда кто-либо прямо говорит людям, что они должны и недолжны делать

2.                это свидетельствует о "широком распространении идеи личной власти как источника ограничения и принуждения"

3.                знаки запретов фокусируют внимание прежде всего на негативной стороне вещей [24; 695].

Мы не можем согласиться со вторым выводом Вежбицкой о "широком распространении идеи личной власти, как источника ограничения и принуждения" применительно к представителям немецкой нации ("идея личной власти" в большей степени применима, на наш взгляд, к отношению представителей власти к представителям национальных меньшинств в Германии).

Что же касается отношений немцев друг с другом нам ближе "теория культурных измерений" Г. Хофштеде.

Германия в теории Г. Хофштеде

Согласно этой теории в Германии, как в стране с низкой дистанцией власти господствует точка зрения, согласно которой неравенство в обществе должно быть сведено к минимуму. Представители этого типа культур считают, что иерархия - условное закрепление неравенства людей в обществе, поэтому наибольшее значение там придается таким ценностям, как равенство в отношениях, индивидуальная свобода и уважение к личности. Подчиненные здесь рассматривают себя такими же людьми, как и их руководители. Поэтому в данной культуре коммуникация менее формальна, равенство собеседников выражено сильнее, а стиль общения носит в большей мере консультативный характер. Эмоциональная дистанция между вышестоящими и их подчиненными незначительна. Например, сотрудники организаций всегда могут подойти к своему начальнику с вопросом или высказать критические замечания, проявить ему открытое несогласие.

В культурах же с высокой дистанцией власти взаимоотношения основываются на убеждении, что люди изначально рождаются неравными. Социальная иерархия общества определяет и структуру составляющих его организаций. На основе результатов своих исследований голландский социолог Герт Хофштеде пришел к выводу, что к культурам с высокой дистанцией власти можно отнести Турцию, а с низкой - Германию.

Результатом процесса формирования ощущений, мыслей и поведения в теории Хофштеде являются так называемые ментальные программы, которые могут быть исследованы с помощью измерений культуры по четырем показателям:

1. Дистанция власти (от низкой до высокой) - сравнение культур по степени концентрации власти или распределения ее по различным уровням организации - была рассмотрена нами выше;

2. Коллективизм - индивидуализм - призван показать степень, до которой культура поощряет социальную связь в противоположность индивидуальной независимости и опоре на собственные силы;

Германия может быть признана индивидуалистской культурой, в которой индивидуальные цели ее членов более важны, чем цели групповые. Индивидуализм присущ Германии, как обществу со свободной (нежесткой) социальной структурой, в которой каждый должен заботиться о себе и своей семье. В Германии отношения между людьми зависят от индивидуальных интересов и притязаний их участников; в данном обществе выбор индивидом стиля одежды, друзей, занятий или супруга относительно свободен от диктата со стороны семьи или еще кого-либо. Выполнение поставленной цели здесь превалирует над любыми личными взаимоотношениями. Преданность индивида группе низка, каждый человек входит в состав нескольких групп, переходя из одной в другую по мере надобности. Здесь предпочтение отдается соревнованию и конкуренция, а не кооперации и сотрудничеству. Ценится, прежде всего, право каждого на личную собственность, частное мнение, точку зрения. Приветствуется умение самостоятельно принимать решения в отличие от коллективистских обществ, где групповые (в т. ч. семейные) цели доминируют над индивидуальными.

К индивидуалистским культурам кроме Германии относятся США, Австралия, Великобритания, Канада, Нидерланды и Новая Зеландия; к коллективистским культурам относятся большинство традиционных азиатских и африканских культур, католических стран южной Европы и Латинской Америки и в большей степени Япония.

3. Маскулинность - феминность;

Германия относится к маскулинным культурам, в которых доминируют следующие ценности: настойчивость, сила, независимость, материальный успех, открытость. В работе здесь ценится больше всего результат, и награждение происходит по принципу реального вклада в этот результат. В мужских культурах преобладает склонность к агрессивному коммуникативному стилю, поскольку соревнование важнее сотрудничества. Люди имеют более сильную мотивацию к достижению практических результатов, в работе они видят смысл жизни, признание, успех и конкуренция рассматриваются как главные источники удовлетворенности работой.

К культурам с мужским началом, характерных для Австрии, Великобритании, Германии, Венесуэлы, Греции, Ирландии, Италии, Мексики, Швейцарии, Филлипин и Японии половые различия мужских и женских ролей в обществе четко обозначены: мальчиков учат быть решительными и настойчивыми, а девочек - покладистыми и заботливыми.

Феминные же культуры, такие как Дания, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Финляндия, Чили, Швеция, ценят больше всего эмоциональные связи между людьми, заботу о других членах общества. Мужчины принимают участие в воспитании детей. Упор делается на зависимость и служение друг другу.

4. Избегание неопределенности (от сильной до слабой) означает сравнение культур по степени допустимых отклонений от установленных ими норм и ценностей.

Германия является страной с высоким уровнем избегания неопределенности. Избегание неопределенности является выражением членами какой-либо культуры на угрозу или опасность для себя из-за непонятной или неопределенной ситуации. "Процесс избегания" предполагает устранение от контактов с людьми, общение с которыми таит для нас скрытую или непосредственную опасность.

В немецкой культуре в ситуации неизвестности люди постоянно испытывают стресс и чувство страха. Высокий уровень неопределенности, согласно Хофштеде, ведет не только к повышенному стрессу индивидов, но и к высвобождению у них большого количества энергии. Поэтому здесь наблюдается высокий уровень агрессивности, для выхода которой в таких обществах создаются особые каналы.

Представители немецкой культуры с высокой степенью боязни неопределенности пытаются избегать неясных ситуаций, обезопасив себя множеством формальных правил, неприятием отклонений от нормы в поведении, верой в абсолютную истину. Они нетерпимо относятся к людям с другим типом поведения, больше сопротивляются любым изменениям, болезненно относятся к двусмысленности, беспокоятся о будущем, мало склонны к риску. В их поведении ярко выражена тенденция к внутригрупповому согласию. Их характеризует высокий уровень беспокойства и поэтому они заняты вопросами безопасности и охраны, испытывают сильную потребность в письменных инструкциях, правилах и законах, которые придают из жизни устойчивость и определенность. Люди в Германии предпочитают четкие цели, подробные задания, жесткие графики работы и расписания действий.

К культурам данного типа Хофштеде относит кроме Германии культуры Бельгии, Гватемалы, Греции, Перу, Португалии, Уругвая, Франции и Японии.

В культурах же с низким уровнем избегания неопределенности люди в большей степени склонны к риску в незнакомых условиях, поэтому для них характерен более низкий уровень стрессов и страхов. Это Дания, Индия, Ирландия, Нидерланды, США, Норвегия, Финляндия, Швеция.

Хотя теория Хофштеде имеет ограниченный характер, приведенные параметры культурных различий позволяют гибко реагировать на неожиданные действия партнеров по межкультурной коммуникации и избегать возможных конфликтов при контактах с представителями других культур. Рассмотрим следующую теорию.

Страницы: 1, 2, 3, 4