Индейские реалии в произведении Г. У. Лонгфелло Песнь о Гайавате

of Ravens: corn, cornfields, gathered, black marauders, crows and

blackbirds, clamorous, dusky tree-tops, crag Mondamin from the grave,

careful, scornful, mocked, catch, grove, they came with caw and clamor, cry

of voices, with beak and talons, with all their craft and cunning and

skill, claws, consecrated cornfields, captive, cords, sacred footprints.

Придумав как расправиться с грабителями, Гайавата сказал им: «Нет, мои

друзья-вороны, и ты мой друг Кагаги, король ворон.» Однако вместо

английского слова No Лонгфелло употребляет индейское слово того же значения

– Kaw. Но англоязычный читатель должен воспринимать его как английское

слово caw – каркать, карканье, карр. Гайавата поддразнивает ворон, которые

и не представляют, какую расправу он им уготовил.

"Kaw!" he said, "my friends the ravens!

Kahgahgee, my King of Ravens!

I will teach you all a lesson (XIII, 115-117)

В своей поэме Лонгфелло проявил себя как блестящий мастер

инструментовки, прекрасно владеющим искусством подбора слова для красоты

звучания, для создания звуковых образов и целых картин, а также для

передачи настроения и тональности, сопровождающих события.

Вывод:

Звукоподражание, имитирующее звуки природы, крик животных,

человеческую речь и т.п. в поэме создается использованием

звукоподражательных слов английского языка и подбором слов, содержащих

звуки или звукосочетания, акустические свойства которых могут

ассоциироваться со звуками шума, свиста ветра, журчания ручья, течения

воды.

В поэме звукоподражание используется для описания Северного ветра,

холодного, завывающего, леденящего все окружающее, звука водопада, именем

которого названа жена Гайаваты, карканье и крики ворон, пытающихся склевать

все зерна кукурузы, посаженные Миннехахой.

3.4. Звукопись

Эвфония или звукопись характеризуется особым подбором звучащих слов,

целью которых является красота звучания, создание звуковых образов и целых

картин, передача настроения.

Аллитерация и звукоподражание являются составными частями звукописи и

главными инструментами, позволяющими услышать и через слуховые ощущения

увидеть и прочувствовать красоту поэтических образов и картин в

повествовании. Однако, основной базой, на которой главный инструмент

звукописи может получить развитие, является лексическое значение слов и

контекст.

Подбор определенных звуков, сочетаний звуков на отрезке текста,

превышающем одну или две строки, может создавать целые картины. Это

свойство широко используется Лонгфелло. Глава I, описывающая появление

Великого Духа (the Great Spirit), Творца жизни и народов (Master of life,

the creator of all nations), который спустился на землю, чтобы положить

конец распрям и раздорам своих детей, индейских народов, начинается с

изображения места, куда он спустился.

On the Mountains of the Prairie, (I, 1)

On the great Red Pipe-stone Quarry, (I, 2)

He the Master of Life, descending, (I, 4)

On the red crags of the quarry (I, 5)

Stood erect, and called the nations, (I, 6)

From the red stone of the quarry (I, 16)

With his hand he broke a fragment, (I, 17)

Moulded it into a pipe-head, (I, 18)

В этом отрывке большинство слов начинается с взрывных, смычных согласных p,

t, k, g, d или содержит сочетание взрывного согласного с [r] или один из

этих звуков. Они, повторяясь, звучат жестко, твердо как твердая глина,

скала, а так же с силой, которую воплощает Верховное Божество. Для того

чтобы замесить эту глину, разбавить её твердь – Духу нужна вода, жидкость,

и она есть тут же

From his footprints flowed a river,

Leaped into the light of morning,

O'er the precipice plunging downward

Gleamed like Ishkoodah, the comet. (I, 8-11)

В отличие от предыдущего отрывка здесь преобладают сонорные l, m, n в

сочетании с g, p, f (pl, gl, fl). Они создают иллюзию нежных звуков текущей

воды. В словах, рассказывающих, как Дух разводил огонь, чтобы обжечь глину

опять возникают звуки жесткости, твердости: bark of willow, bark of the red

willow, breathed, forest, great chafe, erect (I, 21-28), которые опять

переходят в плавные мягкие звуки, когда трубка оказывается раскуренной.

В описании Северного Ветра (Kabibonokka) и места его обитания,

животного мира, растений преобладают звуки [s], [z], [h], [(].

But the fierce Kabibonokka

Had his dwelling among icebergs,

In the everlasting snow-drifts,

In the kingdom of Wabasso, (II, 129-132)

Painted all the trees with scarlet,

Stained the leaves with red and yellow;

He it was who sent the snow-flakes,

Sifting, hissing through the forest,

Froze the ponds, the lakes, the rivers,

Drove the loon and sea-gull southward, (II, 135-140)

To their nests of sedge and sea-tang (II, 142)

В описании преобладает аллитерация [s], подчеркивающая его акустическую

особенность ассоциироваться с шипением и свистом. Свист, шипение и

завывание ветра хорошо озвучены в следующем отрывке, где добавляется

аллитерация [h] для создания звука завывания ветра

Once the fierce Kabibonokka

Issued from his lodge of snow-drifts

And his hair, with snow besprinkled,

Streamed behind him like a river,

As he howled and hurried southward,

Over frozen lakes and moorlands. (II, 144-151)

Этот образец звукового описания Северного ветра основан на звукоподражании,

которое особенно ярко выражено в фразах: sent the snow-flake; sifting,

hissing through the forest; as he howled and hurried southward. Из

звукоподражательных слов Лонгфелло использовал здесь только hiss и howl.

Рассказывая о видении, ниспосланном Гайавате Верховным Божеством,

Лонгфелло использует аллитерацию звуков [d] и [w], с которых начинаются

ключевые слова, чтобы показать ужасную картину того, что ждет племена

индейцев. Ключевыми словами являются westward, знаменующее движение чужих

рас и народов в страну индейцев и darker, drearier, символизирующие

разрушение индейского общества и его гибель. Мы приводим только последнюю

строфу этого эпизода. В предыдущей строфе слов с аллитерацией [w] и [d]

немного – beheld, distant day, westward, crowded, land, woodlands, thunder.

В последней строфе аллитерация очень заметна благодаря большей тесноте

ряда.

"Then a darker, drearier vision

Passed before me, vague and cloud-like;

I beheld our nation scattered,

All forgetful of my counsels,

Weakened, warring with each other:

Saw the remnants of our people

Sweeping westward, wild and woeful,

Like the cloud-rack of a tempest,

Like the withered leaves of Autumn!" (XXI, 222-230)

Аллитерация в этом отрывке усиливает значение ключевого слова westward,

возвещающее экспансию чужих племен с востока на запад и dark drearier,

выражающие идею грядущих зловещих времен.

Лонгфелло использует звуковую инструментовку и для создания

определенного настроения. В заключительной главе поэмы появлению людей

белой расы на земле североамериканских индейцев предшествует описание

летнего солнечного утра, наполненного радостью пробуждающейся природы и

предвещающего только спокойствие, безмятежность и безоблачное счастье. На

лице Гайаваты уже нет следов скорби и печали. Они, кажется, покинули его,

как покидает туман зеленый луг и лес, когда солнце поднимается высоко.

Но вот вдали раздаются какие-то звуки, похожие на плеск воды, потом

видны какие-то смутные очертания. Певцу кажется, что это птицы, населяющие

прибрежные воды, озера Gitche-Gumee, Big Sea-Water; привычные слушателю

heron, the Shuh-shuh-gah; wild goose, Waw-be-wawa; Shingebis, the diver;

the pelican, the Shada. Но шум приближается и становится ясно, что это шум

весел лодки canoe, а в ней белые люди (the Black Robe chief, the Prophet,

the Priest of Prayer, the Pale-face and his companions). Состояние

безмятежного спокойствия сменяется тревогой ожидания, а затем и печалью.

Приходит конец привычному укладу жизни, появляется новая цивилизация,

которая разрушит мир людей, живущих в тесном единении с природой, с

населяющими их землю животными, птицами, насекомыми, растениями. Гайавата

знает это. Индейские племена не вняли наставлениям Верховного Божества и

советам его пророка Гайаваты. Гайавата должен покинуть их.

Все эти факты известны из содержания поэмы, из того, что говорится в

заключительных словах. Но переход от настроения безмятежного покоя и

радости к ожиданию чего-то тревожного и печального создается подбором

звуков, вызывающих соответствующие ассоциации. Сначала идут слова с чистым,

плавным музыкальным звуком [l], символизирующим плеск воды, затем

подключается звук [r], в котором больше шума, чем в [l], но который еще не

предвещает ничего плохого.

O'er the water floating, flying,

Something in the hazy distance,

Something in the mists of morning,

Loomed and lifted from the water,

Now seemed floating, now seemed flying,

Coming nearer, nearer, nearer. (XXII, 37-42)

Напряжение ожидания создается также ретардацией действия специально

задерживаемого с помощью повтора something, очень расплывчатого по

значению, ничего точно не называющего, но отодвигающего упоминание

действия. Параллельные конструкции с лексическим повтором now seemed

имитируют движение лодки и повтор nearer убыстряют действие, но не

настолько, чтобы знать, что движется к берегу. Следующая строфа не

объясняет, кто же плывет или летит к берегу. В ней только делается

предположение, что это может быть. В инструментовке (в звуковом подборе

слов) уже почти нет звуков [l], [m], [r]. Их заменяет звук [(] в индейских

названиях птиц. Он символизирует приближающийся шум, не понятно кем

производимый и вызывающий тревогу.

Was it Shingebis the diver?

Or the pelican, the Shada?

Or the heron, the Shuh-shuh-gah?

Or the white goose, Waw-be-wawa,

With the water dripping, flashing,

From its glossy neck and feathers? (XXII, 43-48)

Шум, создаваемый этим звуком, дополняется и усиливается звуками [d] в

diver, Shada, и [h] в heron, звук плеска воды [l] сохраняется только в

pelican, glossy, flashing.

It was neither goose nor diver,

Neither pelican nor heron,

O'er the water floating, flying,

Through the shining mist of morning,

But a birch canoe with paddles,

Rising, sinking on the water,

Dripping, flashing in the sunshine;

And within it came a people

From the distant land of Wabun,

From the farthest realms of morning

Came the Black-Robe chief, the Prophet,

He the Priest of Prayer, the Pale-face,

With his guides and his companions. (XXII, 49-61)

В заключительной строфе эпизода сообщение об источнике звуков по-

прежнему отодвигается назад. Опять появляются звуки, имитирующие плеск воды

(floating, flying, flashing, pelican, paddles). Появляется лодка с

бледнолицыми пришельцами, о которых Гайавата знал, но не хотел верить.

Печальное чувство охватывает Гайавату. Оно создается аллитерацией [p] в a

people, Prophet, Priest of Prayer, the Pale-face, companions, эпифорой и

значением слова black. Черный цвет у индейцев – цвет смерти. Гайавата,

составляя пиктографическую письменность индейцев, изобразил жизнь и смерть

двумя кругами. Жизнь обозначил белым кружком, а кружок, обозначающий

Смерть, сделал черным (darkened, XIV, 59-60).

Вывод:

Звукопись в поэме используется для достижения красоты звучания,

создания звуковых образов, целых картин и передачи настроения.

Инструментами звукописи являются аллитерация, звукоподражание, повторы.

Ведущая роль принадлежит аллитерации.

В поэме звукопись как создание единичного образа, встречается чаще,

чем создание картин. Для этого может быть достаточным повтор звука в двух

словах одной строки. Создание нескольких звуковых образов целой картины в

поэме охватывает строфу, а чаще несколько строф и аллитерация в них не

ограничивается повтором одного звука, а требует подбора нескольких звуков

для описания всех планов картины.

В поэме при помощи подбора звуков создана картина севера страны

индейцев в суровую холодную зиму и образ свирепствующего Северного Ветра.

Звукопись также использована как создание звукового фона изготовления

Верховным Божеством трубки мира, а также картины разрушительных и

губительных перемен в жизни индейцев с приходом людей белой расы с востока

и глубокой печали главного героя поэмы.

3.5. Повтор

В работе повтором называется повтор слов, словосочетаний или

предложений для их выделения в экспрессивно стилистических целях, в

условиях достаточной тесноты ряда, т.е. достаточно близко друг от друга,

чтобы их можно было заметить. Повтор слов, словосочетаний и предложений,

как стилистическое выразительное средство исследователи относят к разным

языковым уровням - к фонетическим (Арнольд), лексическим (Кухаренко),

синтаксическим (Гальперин). Мы рассматриваем их как фонетические

стилистические средства. Повтор одно из самых частых стилистических

средств в поэме Лонгфелло. Нет, пожалуй, ни одной строфы не говоря о главе,

в которых повтор не занимал бы ведущую роль. В поэме встречаются повторы

всех уровней языка, звуков или аллитерация, повтор слов, словосочетаний или

предложений, синтаксических структур. Кроме того, на всем протяжении поэмы

все эти виды повтора конвергируют, придавая сказу эпический песенный

характер.

Несмотря на то, что число повторов индейских реалий и их английских

эквивалентов значительно уступают числу повторов слов не отражающих

индейскую действительность (за счёт повтора предлогов, союзов, глаголов),

роль экспрессивно стилистической функции повтора индейских реалий в поэме

достаточно велика потому, что они отображают все стороны жизни индейцев

Оджибуэй и имеют разнообразную форму проявления. Это может быть повтор

самой индейской реалии

From the full moon, fell Nokomis,

Fell the beautiful Nokomis (III, 3-4)

повтор реалии через английский эквивалент

Chetowaik, the plover, sang them (Вст., 32)

повтор английского эквивалента

Filled the pipe with bark of willow

With the bark of the red willow (I, 23-24)

повтор соположения реалии и её английского эквивалента

Shingebis, the diver feared not,

Shingebis, the diver cared not (II, 174-175)

Характерной особенностью функционирования повторов индейских реалий и

их английских эквивалентов является повтор понятия через синонимы. Они

очень часто встречаются в поэме. Так, например, Song (The Song of Hiawatha)

повторяется через синонимы legends, Indian legends, traditions, stories,

ballads, nations legends, simple story, voices, inscription, letter,

перемежаясь с сочетанием this song of Hiawatha, которое в качестве рефрена

заключает последние пять строф вступления. Реалия wigwam повторяется как

lodge, home (lodge of snowdrifts – his home among the icebergs). Muskoday

через meadow, prairie:

On the Muskoday, the meadow,

On the prairie full of blossoms, (III, 15-16)

Hiawatha – a prophet, a deliverer

I will send a Prophet to you,

A Deliverer of the nations (II, 116-117)

В качестве повтора могут использоваться стилистические синонимы

In the vale of Tawasentha,

In the green and silent valley (Вст., 41-42)

Далее в работе повторы исследуются конкретнее с учетом их позиционных

и метрических особенностей, а именно: по их позиции в объединенных повтором

стихах, по степени тесноты ряда и глубине повтора (по количеству строк с

повтором одного слова или словосочетания). По позиции повторяющихся слов в

строке мы рассматриваем повтор – соположение реалии и ее английского

эквивалента, повтор – анафора, повтор – эпифора, анадиплозис или подхват,

цепь повторов и кольцевой повтор. Кроме того, в работе исследуется рефрен,

повтор слова, словосочетания, предложения, отличающийся от других видов,

значительной степенью расширения тесноты ряда, но позиционно имеющий формы

анафоры, эпифоры и рамочной конструкции.

3.5.1. Соположение индейской реалии и ее эквивалента

Семантизация индейских реалий в поэме осуществляется с помощью

перевода или перифрастического объяснения значения. Реалия и ее эквивалент

сопологаются в тексте поэмы или употребляются отдельно. Соположение реалий

и ее эквивалента уже само по себе представляет повтор, особенно если

эквивалент является перифразой или объяснением. В тексте эти сочетания

повторяются часто, так что когда речь идет о богах, героях, животных,

растениях, роль которых велика в жизнедеятельности людей, индейская реалия,

отражающая достоинства, недостатки, характер его носителя, может

восприниматься как имя или прозвище. Например, белый кролик Wabasso,

голубая цапля Shuh-shuh-gah, ржанка Chetowaik, дикий гусь Wawa, the loon

Mahng, the grouse Mushkodasa, the sturgeon Nahma (Mishe-Nahma), the

seagulls Kayoshk, the squirrel Adjidaumo, the pike the Maskenozha

(Kenozha), Kagh, the hedgehog, the West Wind Mudjekeewis первоначально, как

правило, называются индейскими и английским или английским и индейскими

словами одновременно, затем по мере того как идет рассказ одним из них, но

часто обоими:

Chetowaik, the plover, sang them,

Mahng, the loon, the wild-goose, Wawa,

The blue heron, the Shuh-shuh-gah,

And the grouse, the Mushkodasa!" (Вст., 32-35)

Oh, beware of Mudjekeewis,

Of the West-Wind, Mudjekeewis; (III, 34-35)

Smoked the calumet, the Peace Pipe (I, 30)

On the Muskoday, the meadow (III, 15)

“Do not shoot us, Hiawatha!”

Sang the robin, the Opechee,

Sang the bluebird, the Owaissa (III, 176-179)

Up the oak-tree, close behind him

Sprang the squirrel Adjidaumo (III, 181-182)

He had mittens, Minjekahwun (IV, 16)

Этот список и примеры можно было бы продолжать долго, потому что

большинство реалий из списка индейских слов, приложенного к поэме

многократно, употребляются соположенными в повествовании. Не

семантизируются в поэме такие реалии как pemican, wigwam, Mudway-aushka

(sound of waves), Minne-wawa (the sound of wind in the trees), totem, Ugh –

потому что pemican и wigwam, totem хорошо известны читателю, к тому же

wigwam заменяется его английским синонимом – lodge, а значения ugh – yes,

Mudway-aushka – звук волн, набегающих на берег, Minne-Wawa – звук ветра в

деревьях, Baim-Wawa – раскаты грома выводятся из контекста. Некоторые

индейские реалии и их английские эквиваленты не встретились в поэме в

повторе-соположении. Их перевод или объяснение дается в следующей строке

или в конце синтаксического целого, куда они входят.

Соположение индейских реалий и их английских эквивалентов играет очень

большую роль в создании национального колорита страны, где люди, животные,

растения и окружающая их природа (ландшафт), погода, явления природы

образуют гармоничное целое, в котором есть место и назначение каждому и

каждый на своем месте и в своем назначении так же важен, как и все

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9