Молекулы мистики и трансцендентация ЭГО: утрата и обретение целостности бытия

психоделиков.

Таким образом, архаичные общества - "Культура Партнерства" - сменились

современной "Культурой Владычества".

Истоки этой борьбы двух культур лежат в тех временах, когда возникло

церковно-христианское мировоззрение. В течении многих тысячелетий

врожденный мистицизм человека облекался в самые разные мифологические

образы и системы представлений, чтобы, освобождаясь от них, создавать новые

доктрины вокруг все того же чувства сопричастности человека Божественной

Игре..

Матриархат - одна из возможных формаций культуры Партнерства, что

следует из специфики женского менталитета, более склонного к

созерцательности и самоанализу и искусно владеющего различными

психологическими приемами. Поскольку образ жизни женщин всегда был связан с

групповым общением, социальные адаптационные преимущества женщины

заключаются а тонком знании человеческих отношений, в то время как мужчина

для решения коммуникативных задач всегда стремился использовать

свойственную ему силу [31].

Есть еще некоторые соображения по поводу того, что архаичные традиции

лечебного и магического использования психоделического транса были созданы

и поддерживались женщинами. Прежде всего, они занимались сбором растений и

лучше знали воздействие трав и грибов. Кроме того, мужчины, воспитанные

охотой и тяжелым трудом, мало уделяли внимания событиям внутреннего мира;

им присуща одержимость (темперамент, склонность к аффективному поведению и

т. д.), что мешает аналитическому самоисследованию в состояниях

расширенного восприятия, провоцирует возникновение испуга, паники и т. д.

[12].

Женщин сама Природа учит терпеливо наблюдать себя долгими месяцами,

разделявшими циклы работы организма, во время беременности (все эти

физиологические процессы, кстати, сопровождаются изменениями обмена

веществ, в том числе и нейрорегуляторов, и, как следствие, необычными

состояниями сознания). Матери изучали себя, воспитывая детей... В отличие

от экзотеричного мужчины, открывающего чудеса в окружающем, суть женщины в

ее эзотеричности - внутренней тайне, через которую она постигает жизнь.

Цивилизация, возникшая на останках Архаичного и наложившая запрет на

поедание языческих "поганок" - это мужская культура Владычества,

распространившая охотничьи повадки на внутривидовые взаимоотношения и

нацеленная на соперничество. Культура, "согласно которой изменения сознания

путем употребления тех или иных растений иди веществ почему-то ошибочно,

онанистично и антисоциально" [15].

В государствах иерархической структуры история перекраивается всякий

раз, когда меняются власти. Неугодные изображения и культурно-исторические

памятники утаиваются, а в периоды смутных времен даже уничтожаются-

Представьте, что могло остаться от наследия архаичных психоделических

культур после нескольких тысяч лет их противостояния конкурирующим

формациям и, в конечном счете, падения... [26]. Тем не менее, вполне

узнаваемая символика грибных культов сохранилась в некоторых евразийских

памятниках неолита (от 10 до 7 тысяч лет до н. э.). Обширное наследие

психоделических культур, как известно, было обнаружено в странах

Центральной и Южной Америки.

Плоды от Древа Познания Добра и Зла, как известно, - палка о двух

концах: с одной стороны, психоделические переживания открывают единую суть

вещей - смысл происходящего. С другой стороны, эти прозрения не облегчают

человеку выбор путей для достижения открывшихся целей: мистический экстаз

шамана нуждался в опоре на исторический опыт и традицию [32]. Изобретение

алфавита изменило мышление людей. Слово стало вечным, и Нравственный Закон

закрепился в заповедях. С появлением письменности - хранительницы знаний,

общечеловеческой Памяти - отпала необходимость периодически впадать в транс

для поисков ответа на жизненно важные вопросы.

Что означал отказ от эзотерической мудрости шаманизма в пользу внешне

регламентируемой морали монотеистических религий? Отказ от

непосредственного, физиологически гарантированного, мистического

переживания вырвал архаичного человека из полуживотного экстаза - выгнал из

Эдема, где он пребывал в райских восторгах первого пробуждения от

инстинктов. Так возникла наша экзистенциальная неполнота, отраженная в мифе

об утрате Рая. Чем плоха традиционная позиция отказа от интуитивных

прозрений, стимулированных природными психоделическими средствами? Прежде

всего, этот запрет превратил людей в одержимых, жестоких невротиков, не

осознающих себя. Исключение галлюциногенов из рациона человека повлекло

изменение качества его мыслительных процессов. Скорость мышления (речь идет

о бытие субъекта в его собственной, неповторимой реальности: время изменяет

свой бег для человека, если он меняет качество восприятия и внутреннего

поиска), ассоциативность, глубина самоанализа, а значит - и умение владеть

собой, своими привычками и настроением, понимание подлинных мотивов

собственного и чужого поведения, все это претерпело значительные изменения,

как только человек лишился таких мощных инструментов самоисследования, как

растительные галлюциногены [15, 39].

Забвение традиций группового психоделического ритуала (недоступность

опыта личностной трансценденции) приучило людей видеть друг в друге врагов,

выбирать кровавые пути развития... Пройденная история - это бесконечная

война человека с самим собой, это в большей степени путь борьбы, чем

творчества, путь страдания, а не радости, страха, но не любви, потому что

за нашей формальной, догматичной верой всегда скрывалось недоверие,

выращенное культурным запретом на эзотерическую практику.

Магическая практика язычников в свете новых представлений представала

как самая сердцевина порока. Как известно, жрецы языческих культов держали

в руках рецепты природного волшебства, встреча с которым и по сей день

никого не оставляет равнодушным. Но поскольку эти знания к моменту

распространения монотеизма были только у "посвященных", конкурирующая

мораль, в дальнейшем спрятала их окончательно. В Синайской пустыне Господь

наставил Моисея строго запятить евреям заниматься подобной практикой: "И

если какая душа обратится к вызывающим мертвых и к волшебникам, чтобы

блудно ходить вслед их, то Я обращу лицо Мое на ту душу и истреблю ее из

народа ся {Книга Левит, 20 гл.}."

Позже монотеизм поддался влиянию дуалистических религиозных

представлений; не выдерживая требований строгого и правильного Бога, люди

создавали легенды о Падшем ангеле, который мешает людям жить праведно.

Образ духовного врага помог схоластам утвердиться в представлениях о

недопустимости физиологической стимуляции мистических переживаний.

Растения, изменяющие сознание человека, стали считаться путем познаний

дьявола.

Что же так отпугивало новую религию от языческих традиций? Почему

"волшебники" и "вызывающие мертвых" оказались вне закона? Преимущества

человека, который видит больше, чем окружающие, очевидны - это власть. И

дело не в дикости языческих нравов или ритуалов, дело в неравенстве,

которое делит людей на "посвященных" и слепо им подчиненных. Чтобы

исключить такую несправедливость, можно было пойти двумя путями: либо нести

эзотерическое знание в массы (вопреки интересам "посвященных"), помогая

каждому научиться видеть ясно, либо запретить даже намек на возможность

подобной практики. История отправила нас по пути воздержания.

Мистерии древних греков, в которых принимали участие многие классики

Античного мира, к началу нашей эры уже были окружены строжайшей тайной.

Поэт Эсхил едва не поплатился жизнью за то, что перенес на театральную

сцену некоторые элементы из этих культов. Известно, что в празднествах

древнегреческой аристократии использовались напитки, приготовленные из

галлюциногенных грибов. В 268 году н. э. были пресечены Элевсинские

мистерии - последний отголосок архаичных психоделических традиций (в

течении двух тысячелетий каждый сентябрь недалеко от Афин устраивались эти

великие торжества) [25].

В эпоху Средневековья, когда на кострах Европы горели тысячи людей,

обвиненных в колдовстве, были уничтожены последние хранители секретов

естественной магии. Следует заметить, что в лице "ведьм" и "колдунов" новая

культура искореняла не только носителей древнего религиозно-мистического

мировоззрения, но и остатки системы языческого "здравоохранения", поскольку

лекарственные средства и весь опыт в этой области также принадлежали

ведовскому сословию. Эти люди были названы слугами дьявола, а их зелья -

прямой дорогой встретиться с самим князем тьмы. В пятнадцатом веке нашей

эры Папа Иннокентий VIII запретил лечебное использование конопли. Искать

исцеления прелагалось в молитвах Всевышнему, но не принимать помощь от

"лукавого". Церковь всегда была строжайшим цензором языческой культуры,

исключив даже идею о том, что растения могут быть связаны с духовной

практикой [15]. (Однако остатки русской языческой традиции ритуального

употребления псилоцибиновых грибов сохранились в православной архитектуре -

форма многих куполов русских храмов (так называемые "луковичные" купола)

абсолютно идентична форме шляпки "шаманских" грибов (см. рис. 1).

Изображение таких грибов можно встретить и в росписи ряда культовых зданий

(например, каменная резьба на стенах Псковского Кремля также изображает

псилоцибиновые грибы). Уже был популярен дистиллированный алкоголь,

наиболее подходивший для других целей - искусство виноделия стало

постепенно превращаться в механизм манипуляции массовым сознанием.

Общеизвестно, что вино и пиво не способны вызвать болезненное пристрастие,

но "повышенный градус" обрекает примерно десятую часть пьющих на

алкоголизм, то есть происходит полное подчинение -этой категории людей

нуждам государства, торгующего крепкими спиртными налитками, и остро

нуждающегося в дешевой, послушной и выносливой рабочей силе.

[pic]

[pic]

[pic]

А) Многие православные храмы (особенно те, которые расположены в

северной и северо-западной части России) имеют купола так называемой

"луковичной" формы

[pic]

Б) А так выглядят галлюциногенные грибы Psilocybe semilanceata,

применявшиеся языческими шаманами на территории нынешнего Северо-Запада

России (Псков, Новгород)

Рис. 1

С появлением психофармакологии ситуация резко меняется. К началу XX века

синтетические наркотики высокой чистоты (кокаин, морфий) пользовались уже

широкой популярностью, пугая общественность примерами тяжелого пристрастия,

которое возникает у поклонников этих препаратов. Нет ничего удивительного в

том, что эти вещества оказались вне закона, но запрет вовсе не означает

исчезновения наркотиков. Государственный аппарат стал сотрудничать с

наркоторговцами, используя эту сферу деятельности не только для обогащения,

но и для подавления массовых волнений в собст венных колонизованных

странах.

Мы покорно соглашаемся с давно укоренившимся представлением о

психоактивных веществах, как о чем-то недостойном и пагубном для человека-

Наша культура знает примеры только их разрушительного использования. Когда

же в середине XX века в связи с прорывом в психологии и открытием необычных

свойств галлюциногенов, наметилось создание психоделической культурной

традиции, государственная машина сделала все, чтобы эти вещества были

поставлены в один ряд с наркотиками и запрещены.

Многократно описан мистический опыт, который переживали наши

современники под воздействием псилоцибиновых грибов, мескалина и ЛСД.

Неудивительно, что попытки использовать галлюциногены [качестве наркотиков

(для "расслабухи") для многих заканчивались нервным расстройством [29]. В

рамках материалистических представлений о реальности мы практикуем лишь

"развлекательное" и, соответственно, разрушительное использование

психоактивных веществ, что исключено в ситуации с галлюциногенами - эти

снадобья глубокой древности служили инструментами целительства, прорицания,

средствами общения с чудотворной Природой. Общество оказалось не готовым к

такому повороту. Перепутанные атеисты исключили возможность даже

медицинского использования галлюциногенов, где они зарекомендовали себя как

мощные инструменты в лечении разнообразных расстройств личности [4, 29].

После запрещения ЛСД (в октябре 1966 года) все открытые программы были

свернуты. В США осталось лишь несколько строго санкционированных работ,

готовых подтвердить то, что угодно услышать хозяевам.

Психотерапия с применением "молекул мистики" - один из современных способов

обретения целостности бытия.

Изменения в сознании, происходящие после знакомства с психоделическими

переживаниями, ведут к формированию более устойчивого типа мышления,

ориентирующего людей на решение проблем личностного роста и гуманистические

ценности в целом. Вероятно, это происходит за счет разрядки негативных

психических комплексов, накапливающихся у человека с момента родовой травмы

(дородовой период развития эмбриона также влияет на особенности его будущей

психики) [3].

Первые сообщения об исследованиях в области галлюциногенов привлекли

серьезное внимание и побудили психиатров и психологов различных стран мира

провести собственные терапевтические эксперименты с ЛСД и другими

психоделиками. Многие сообщения, опубликованные в течение последующих

двадцати лет, подтвердили первоначальные предположения, что психоделики

способны ускорять психотерапевтический процесс и сокращать время,

необходимое для лечения различных эмоциональных и психосоматических

расстройств [5, 29, 34, 35, 40].

Кроме того, появились многочисленные исследования, указывающие на то,

что основанная на применении психоделиков психотерапия может оказать помощь

различным категориям психиатрических пациентов, которые считались

непригодными для психоанализа и других форм психотерапии. Многие сообщения

указывали на терапевтический успех с хроническими алкоголиками,

наркоманами, социопатами, криминальными психопатами, людьми с извращенной

сексуальностью и серьезными расстройствами личности [5, 38].

В начале 60-х годов была обнаружена новая сфера применения

психоделической терапии: работа с безнадежными раковыми больными и другими

неизлечимыми пациентами. Этот подход смог не только облегчить эмоциональные

страдания и сильные физические боли, но значительно изменить представления

о смерти и отношения к ней [13, 36].

Опыт использования ЛСД и других психоделиков в лечении эмоциональных

расстройств насчитывает теперь уже более трех десятилетий. Много времени и

усилий было посвящено исследованию их терапевтических возможностей,

опубликованы сотни профессиональных статей. Как и следовало ожидать, в этой

сложной и революционной области не обошлось без ошибок и достижений.

В течение этих тридцати лет были предложены многие техники

терапевтического использования ЛСД и других психоделиков. Некоторые из

техник не выдержали испытания временем и были оставлены. Другие подверглись

модификациям или были ассимилированы в более сложные терапевтические

процедуры.

Среди подходов, преданных забвению из-за их примитивности и

несоответствия сложному воздействию психоделиков, можно отметить попытку

рассматривать психоделики как еще одну группу фармакологических веществ и

использовать их химические свойства. Это попытки использовать ЛСД и его

аналоги в качестве антидепрессанта, агента шока, отреагирования или

вещества, активизирующего хронические и стационарно-клинические состояния,

чтобы сделать их еще более поддающимися традиционному психиатрическому

лечению [29].

Исследователи, сохранившие доверие к психоделической терапии в условиях

противоречивых сообщений начального этапа, пришли к заключению, что

психоделические вещества являются в большей или меньшей степени

неспецифическими усилителями, а терапевтический успех решающим образом

зависит от факторов нефармакологической природы (экстра- фармакологических

переменных). Наиболее важными среди них являются структура личности

пациента, личность гида, или сидящего, терапевтические отношения, природа и

мера специфической терапевтической помощи, физический и межличностный

контекст сеанса [4, 27, 38].

Сами по себе психоделические вещества могут лишь активизировать психику

и способствовать выявлению бессознательных и сверхсознательных процессов в

сознании. Будет ли этот процесс терапевтическим или деструктивным и

дезорганизующим, зависит от целого ряда иных переменных, не имеющих ничего

общего с фармакологическим воздействием химических веществ. Поскольку

факторы организации и устройства сеанса оказываются крайне важными, нельзя

ожидать волшебных результатов просто от принятия психоделиков; их следует

использовать в контексте сложной психотерапевтической программы [5].

Даже если ограничиться терапевтическим использованием психоделиков в

контексте психотерапии, нетрудно видеть, что эти две составляющие -

психотерапевтические процедуры и воздействие психоделиков - могут быть

соединены различным образом, с различной степенью эффективности. Менее

интересная возможность - использование небольших доз психоделиков для

интенсификации психотерапевтического процесса, случайные психоделические

сеансы в рамках нефармакологической терапии для преодоления защит и

сопротивлений, использование малых доз в групповой психотерапии и сочетание

гипноза и психоделиков, или гипноделическая терапия. Среди техник терапии с

использованием психоделиков наиболее интересными и наиболее

распространенными являются две: психолитическая и психоделическая терапия

[5].

Психолитическая терапия. Термин был введен английским исследователем,

пионером в области ЛСД-терапии, Рональдом А. Сэндисоном. Корень "litic" (от

греч.: elisis" - растворение) указывает на процесс освобождения от зажимов,

разрешения конфликтов в психике. Как в теории, так и в практике, метод

представляет собой модификацию и расширение фрейдовского анализа. Он

предполагает прием ряда (15 - 100) средних доз психоделиков с недельными

или двухнедельными интервалами.

Психолитическая терапия представляет собой постепенное исследование все

более глубоких уровней бессознательного. Терапевт, как правило,

присутствует в течение нескольких часов кульминационного периода сеанса,

обеспечивая поддержку и в случае необходимости давая интерпретации. Все

феномены, происходящие во время сеансов или между ними, трактуются с

использованием основных принципов фрейдовской терапии.

Психоделическая терапия. Сам термин был предложен психиатром и

исследователем ЛСД Хэмфри Осмондом и одобрен в его переписке с Олдосом

Хаксли [27]. Психоделическая терапия в нескольких важных аспектах

отличается от психолитического подхода. Ее главная цель состоит в том,

чтобы создать человеку оптимальные условия для глубокого трансформирующего

переживания трансперсональной природы. Для большинства людей это принимает

форму смерти и рождения Эго, с последующим переживанием космического

единства и других трансперсональных феноменов [3].

Среди факторов, способствующих таким переживаниям, специальная

подготовка, использование больших доз психоделиков, применение средств,

способствующих углублению человека в себя через использование повязок для

глаз, высококачественной стереофонической музыки в течение всего сеанса,

использование духовных сюжетов, искусства и красоты природы в организации

сеанса и обстановки. Разговоры допускаются только перед сеансом и после

него. Во время реального психоделического переживания разговоры не

поощряются, поскольку это мешает погружению в глубину эмоционального и

психосоматического исследования себя. Психоделический терапевт не верит в

блестящие и своевременные словесные интерпретации или иные вмешательства,

соответствующие представлениям той или иной психотерапевтической школы. Он

предлагает пациенту отпустить себя, отказаться от обычных защит и отдаться

спонтанному терапевтическому потенциалу глубинной динамики души.

Большинство психиатров и психологов, проводивших клинические

исследования с психоделиками, явно склоняются либо к психолитической, либо

к психоделической модальности. С моей точки зрения, каждый из этих подходов

в своей чистой форме имеет существенные недостатки. В психолитической

терапии это теоретическое ограничение биографическими рамками,

соответствующее фрейдовскому психоанализу, непризнание перинатальных и

трансперсональных аспектов психики, а также экстернализация процесса

посредством чрезмерного использования словесных интерпретаций.

В противоположность этому в психоделической терапии недостаточно

внимания уделяется биографическому материалу, когда он появляется в сеансе,

и слишком много ожидается от воздействия единичного трансформирующего

переживания. Использование "единичной большой дозы", характерное для

психоделической терапии, эффективно для алкоголиков, наркоманов,

депрессивных пациентов и людей, умирающих от рака: большинство

терапевтических изменений у пациентов с раз-. личными психоневрозами,

психосоматическими заболеваниями и дефектами личности требует обычно

проработки в течение ряда психоделических сеансов [5].

По-видимому, психоделики наряду с содержащейся в них опасностью обладают

также терапевтическими, творческими и религиозными возможностями. Хотя

данные хорошо контролируемых экспериментов немногочисленны, существует ряд

историй болезни, подтверждающих значительный терапевтический успех

психоделиков, принимаемых под профессиональным контролем и наблюдением.

Многие отчеты описывают драматические и устойчивые сдвиги к лучшему у

пациентов, страдающих тяжелыми и безнадежными с точки зрения других методов

терапии заболеваниями; люди, стоящие перед лицом смерти, находили большое

утешение в переживаниях, вызванных воздействием психоделиков [24, 36, 38].

Необъяснимая тревога, иногда охватывающая человека под действием

психоделического вещества, провоцирует аналитический поиск ее причины.

Рассуждая, мы связываем те или иные переживания с подходящими смысловыми

комплексами, то есть, проецируем эмоции на внешнюю ситуацию или внутренние

психологические проблемы, если не вполне уверены в себе. В такие моменты,

особенно у мнительных людей опасения за собственное душевное здоровье могут

вызвать глубокие дезорганизующие переживания - панику, способную задержать

естественное перерождение тревожных эмоций в ощущение обновленного

существования (как это происходит в профессиональном психоделическом

сеансе). Такой опыт довольно часто случается во время самодеятельных

экспериментов [5]. В психотерапевтической практике он называется

незавершенным сеансом, а в просторечии - "плохая поездка" ("bad trip")

[36].

В конце 60-х после запрещения открытых исследований, когда американская

контркультура активно пропагандировала психоделический образ жизни,

эксперименты на себе носили массовый характер. Была широко распространена

практика приема высоких доз ЛСД - 500-600 мкг. (в психотерапии средняя доза

- 200 мкг.). Конечно, среди сотен тысяч людей, безответственно

употреблявших этот препарат, случались трагические инциденты (в основном,

несчастные случаи, но иногда имели место и внешние проявления агрессии

[34].

Действие психоделиков связано с анализом собственных эмоций "Я", и, что

принципиально, с нашей способностью им противостоять. Поэтому тяжелее всего

эти переживания даются людям, живущим в неустойчивом внутреннем мире и

плохо контролирующим выражение своих чувств. Преодоление возникающего

кризиса требует от человека иной раз предельной выдержки и самообладания,

но приносит самое настоящее освобождение - начало новой жизни в ином

качестве. А.Маслоу пишет об этом так: "И вот парадокс - то, что было

болезненным, патологическим и "низменным", становится частью самого

здорового и "возвышенного" аспекта человеческой природы. Погружение в

"безумие" пугает только того, кто не до конца уверен в своей нормальности.

Образование должно помочь научиться жить в обоих мирах" [18].

Психологические кризисы в процессе употребления галлюциногенов могут

выражаться в ощущении неполноценности собственного бытия, например, когда

привычный внутренний мир человека обнаружил свою иллюзорность, но

альтернатива прежним смысловым связям не найдена. Именно образование -

единственный рецепт от понятийной путаницы, возникающей в этом процессе.

Оно дает главное - уверенность в выборе, необходимость которого часто

становится очевидной в измененном состоянии сознания. Если этой уверенности

нет, личностная позиция человека демонстрирует неустойчивость, а для

близких людей его поведение кажется странным. Это связано с процессом

восстановления границ между внешней и внутренней реальностями [18, 37].

Психологические кризисы, возникающие у некоторых людей после

экстатических переживаний (например, связанных с употреблением

галлюциногенов), следует понимать как важные этапы личностного роста,

связанные с последовательным отреагированием добиографических и

биографических моментов травмировавших переживаний, с реорганизацией ранее

неосознаваемых психических структур [5]. По мере освобождения их от

эмоциональной напряженности человек все отчетливее ощущает трансцендентное,

надличностное измерение собственного опыта, осваивает духовное отношение к

окружающей действительности. Кризисы, вызываемые психоделиками, бывают

самыми разнообразными — от острых до хронических. Со временем возможна

активизация психопатологии, в том числе психозов, у предрасположенных к

этому индивидов. Практика показывает, что негативно реагируют на

психоделики, как правило, люди, плохо подготовленные, использующие их в

неподходящей обстановке, употребляющие смесь препаратов или уже страдающие

психопатологией. У лиц, прошедших отбор, в клинических условиях такие

осложнения редки, а вызываемые психоделиками кризисы обычно преодолеваются

с помощью специально подготовленного терапевта. К настоящему времени нет

никаких доказательств того, что психоделики наносят необратимый ущерб

мозгу, даже в случаях длительного их употребления [29].

Работы в области психотерапии с психоделиками дают экспериментальное

подтверждение социальной детерминации человеческой психики, показывают, что

идя вглубь своего бессознательного, человек выходит за границы своего

"ЭГО", находит единую связь с окружающим его миром и людьми [17, 27, 40].

Глубина самосознания - это лучший рецепт от душевной боли, который когда-

либо выписывала Природа людям [37]. По накопленному опыту; можно

предположить, что растительные галлюциногены - тот самый рецепт...

Литература

1. Батай Ж. О самозванстве смерти //В сборнике "Танатография эроса". -

СПб.: 1994

2. Гроф К. Жажда целостности: наркомания и духовный кризис. М., Изд.

Трансперсон. Ин-та, 1999.

3. Гроф С. За пределами мозга: рождение, смерть и трансцендентация в

психотерапии. - М.: Изд. Трансперсон. Ин-та, 1993

4. Гроф С. Области бессознательного: данные исследований ЛСД. - М.: Изд.

Трансперсон. Ин-та, 1995

5. Гроф С. Путешествие в поисках себя: измерения сознания и новые

перспективы психотерапии и внутреннего сознания. - М.: Изд.

Трансперсон. Ин-та, 1996

6. Делез Ж. Логика смысла. - М., "Раритет", 1998

7. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. - СПб., "Андреев и

сыновья", 1992.

8. Капра Ф. Дао физики :Исследование параллелей между современной физикой

и мистицизмом Востока. - СПб.:ОРИС,1994.

9. Леви-Брюлль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. - М.: 1994

10. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. - М.: 1994

11. Леви-Стросс К. Структурная антропология. - М.:1980

12. Лилли Дж. В центре циклона. - М.: Изд. Трансперсон. Ин-та, 1997

13. Лири Т., Мецнер Р., Алперт Р. Практика приема психоделиков:

руководство, основанное на Тибетской книге Мертвых. - Минск, 1999

14. Маккенна Т. Истые галлюцинации: быль о необычайных приключениях автора

в дьявольском раю. - М.: Изд. Трансперсон. Ин-та, 1996

15. Маккенна Т. Пища богов: поиск первоначального древа знания. - М.: Изд.

Трансперсон. Ин-та, 1995

16. Мамардашвили М. Проблема человека в философии. - М.: "Наука", 1992

17. Маслоу А.. Дальние пределы человеческой психики. - СПб., "Евразия",

1997.

18. Маслоу А. Происхождение психологии бытия. - СПб., Евразия, 1997.

19. Моуди Р. Жизнь после смерти. (1985) INTERNET:

http://lib.ru/Psychology/Moudi/

20. Пригожин И. От существующего к возникающему М., "Наука", 1985

21. Пути за пределы ЭГО: трансперсональная перспектива. Антология. /Под

ред. Р. Уолша и Ф. Воон/. - М.: Изд. Трансперсон. Ин-та, 1998

22. Ранк О. Травма рождения. (1924) INTERNET:

http://www.psychology.ru/Library/

23. Соловьев Вл. Понятие о Боге. - СПб.:1993

24. Тарт Ч. Измененные состояния сознания. - М.: Изд. Трансперсон. Ин-та,

1997

25. Торчинов Е. Религии мира: Опыт запредельного: Психотехника и

трансперсональные состояния. - СПб, "Петербургское востоковедение",

1997

26. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. - СПб.: "Университетская

книга", 1997

27. Хаксли О. Вещества, которые формируют умы людей. (1963) INTERNET:

http://www.high.ru/Library/

28. Хаксли О. Остров. Врата восприятия. Небеса и ад. - Киев: "София", 1995

29. Шарлаускас И., Бистрицкис Р. Психоактивные препараты в исследовании

человека. (1999)

INTERNET:http://www.incart.spb.ru/~ikv/meta/russian/texts/

30. Элиаде М. Азиатская алхимия. - Киев: "София", 1998

31. Элиаде М. Мефистофель и андрогин. - СПб.: "Алетейя", 1998

32. Элиаде М. Шаманизм: архаические техники экстаза. - Киев: "София", 1998

33. Энциклопедия мистицизма [Сост.:Н.Дядьков]. СПб.: "Литера": ВИАН, 1997.

34. Hofmann A. LSD - My problem child. The story of discovery and use.

//In "Psychedelic Reflections" Ed. Grinspoon L., Bakalar J.B. -N.Y,

1983

35. Krippner S. Psychedelic drugs and the creative process //Humanist.

Psychol. Inst. Rev., L.A. (1980), vol.2, pp.9-34.

36. Leary Т. The psychology of Ecstasy. - San-Francisco: Harvard

University Press, 1975

37. Maslow A. Religions, Values, and Peak Experiences. - Los-Angeles: The

Viking Press, 1970

38. Shulgin А. TIHKAL: Tryptamines I Have Known And Loved. - Berkeley, CA:

"Transform Press", 1996

39. Wasson R.G. Persephone's Quest: Entheogens and the Origins of

Religion. - New Haven, 1986

40. Watts A. The Joyous Cosmology: Adventures in the Chemistry of

Consciousness. - N.Y.: "Pantheon Books", 1962

41. Wilson J. Shamanism and trance states. //Humanist. Psychol. Inst.

Rev., L.A. (1978), vol.1, pp.15-28.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10