Русская философия серебряного века

Русская философия серебряного века

План:

1. Вступительное слово - Шалашная В.М., преподаватель;

2. Философские идеи П.Я.Чаадаева - Зиятдинова С., студентка 112 группы;

3. Свобода и личность в русской философии - Амеличкина Е., студентка 113

группы;

4. Идея всеединства философского учения Вл. Соловьёва - Дёмкина А.,

студентка 112 группы;

5. Е. Трубецкой о смысле истории - Капитонова С., студентка 112 группы;

6. К. Леонтьев об исторической судьбе России - Кувшинова Н., студентка 112

группы;

7. Проблема творчества в учении Н. Бердяева - Скобелкина Л., студентка 111

группы;

8. И. Ильин о самобытности русской культуры - Андрианова Т., студентка 112

группы;

9. Л.Н. Толстой о смысле свободы и необходимости - Белолипецкая Е.,

студентка 111 группы.

Основные философские идеи П.Я. Чаадаева

(Зиятдинова С., студентка 112 гр.)

П. Я Чаадаев родился в 1794 году, 27 мая, в Москве, в семье отставного

полковника Якова Петровича Чаадаева. С 1808 по 1811 Пётр учился в

Московском университете. 12 мая 1812 года зачислен подпрапорщиком в лейб-

гвардии Семёновский полк. В 1812 (июнь) по 1814 (март) в составе

Семёновского, а затем Ахтырского гусарского полка участвует в Отечественной

войне и в заграничных походах русской армии. В 1812 году приказом по

Семёновскому полку Чаадаев произведён в прапорщики. В 1816 году (апрель)

переведён корнетом в лейб-гвардии Гусарский полк, квартировавшийся в

Царском Селе. В июне - июле Чаадаев знакомится с Пушкиным в доме Карамзина.

В августе Чаадаев произведён в поручики. В 1817 (декабрь) переезжает в

Петербург и назначается адъютантом к командиру гвардейского корпуса И.В.

Васильчикову. В 1819 году получает звание ротмистра. В 1821 году выходит в

отставку. В 1828 - 1830 годах работает над циклом “Философских писем”. В

1856 году 14 апреля Чаадаев скончался.

Долгое время Чаадаев находился в состоянии углублённого поиска и

создания нового единства собственной личности и мысли. Большое значение в

его творчестве имело знакомство с двумя молодыми женщинами - Авдотьей

Сергеевной Норовой и Екатериной Дмитриевной Пановой.

Норова происходила из старинной дворянской семьи и получила типичное

для того времени домашнее образование. В сельской глуши, как и в

присутствии “белой публики”, Пётр Яковлевич не терял ни праздничности

одежды, ни важности осанки, ни блистательности ума. Обаянием его личности и

беседы и была увлечена, вернее, покорена Дуня Норова, в лице которой

Чаадаев находит по началу едва ли не единственную слушательницу, с

молчаливым благоговением внимавшую его умным речам. Своеобразные отношения

Чаадаева с женщинами весьма важны для понимания его характера и философии.

В природной женской пассивности и сердечной предрасположенности к

самоотречению Чаадаев видит залог развития необходимой для подлинного

творчества способности покоряться “верховной воле”.

Предрасположенность женского сердца к самоотречению Пётр Яковлевич

ощущает как точку приложения сил, ведущих к последней степени совершенства

человеческого. Авдотья Сергеевна оказалась первой в числе тех женщин,

которых Пётр Яковлевич пытался “обратить” и направить их искреннюю

религиозность к “совершенству”. Петра Яковлевича настораживали полные

робкой и нежной застенчивости взгляды вразумляемой им женщины, что не

входило в расчёт возложенной им на себя миссии “пророка” и “сеятеля”

взыскуемого “царства истины”. Одновременно эта миссия позволяла Чаадаеву

сохранять необходимую дистанцию, сокращение которой налагало бы на него

непривычные обязательства и посягало бы на его независимость и свободу.

Такое же сложное сочетание чувств у Петра Яковлевича проявляется и в

его взаимоотношениях с другой соседкой - Екатериной Дмитриевной Пановой. В

пору знакомства с Петром Яковлевичем ей было 23 года. Вот уже 5 лет, как

она вышла замуж, но детей не имела. Они встретились нечаянно. Чаадаев

увидел существо, томившееся пустотой окружавшей среды, бессознательно

понимавшее, что жизнь его чем-то извращена, инстинктивно искавшее выхода из

заколдованного круга душившей его среды. Чаадаев не мог не принять участия

в этой женщине; он был увлечён непреодолимым желанием подать ей руку

помощи, объяснить ей, чего именно ей недоставало, к чему она невольно

стремилась, не определяя себе точной цели. Между ними завязалась переписка.

Чтобы систематизировать свои воззрения на бумаге, Чаадаев совершенно

уединяется от общества. Сидит один в заперти, читая и толкуя по-своему

Библию и отцов церкви. Реальные и мнимые заболевания заставляют его

совмещать воплощение философского замысла с тщательным изучением

медицинской литературы. В заботах о здоровье и путях материализации своей

мысли Пётр Яковлевич предался некоторого рода отчаянию. Человек света и

общества по преимуществу, сделался одиноким, угрюмым, нелюдимым... Уже

грозили помешательством его разуму...

В таком состоянии Чаадаев получает послание послужившее внешним

формообразующим толчком для систематизации его философии. В очередной раз

писала Панова, печалясь по поводу потери его благорасположения и делясь с

ним своими затруднениями. Обдумывая ответное послание и набрасывая первые

его строки Чаадаев не мог сдержать наплыва мыслей, которых метаморфозы

собственного сознания и душевного неустройства Пановой, различные

общественно-исторические ситуации и мировые цели перекликаются и

просматриваются друг через друга. Всё это подсказывает ему искомый жанр

выражения накопившихся проблем, соответствующий не только духовному

своеобразию адресату, но и по характеру его философии, её широкому

предназначению. Теперь начальные строки переделываются, привлекается

дополнительный материал и личное письмо в процессе работы превращается в

знаменитое первое философское письмо.

“...необходимо постараться безбоязненно и самоотверженно отдаваться

сердечным движениям, пробуждаемым религиозным чувством. Чтобы сохранить и

закрепить эти движения, следует упражняться в покорном служении богу, т.е.

строго соблюдать все церковные обряды, внушённые высшим разумом и

обладающие животворной силой. надо также и в повседневности сохранять их

дух. Однако осуществлению подобных намерений мешает “печальный порядок

вещей”, отсутствие в повседневной русской действительности “необходимой

рамки жизни, в которой естественно размещаются все события дня” и которая

нужна для нравственного здоровья, как чистый воздух для здоровья

физического. Речь идёт не о каких-то моральных принципах или философских

истинах, а “просто о благоустроенной жизни, о тех привычках и навыках

сознания, которые сообщают непринужденность уму и вносят праведность в

повседневную жизнь человека”. Без убеждений же и правил в повседневном

обиходе незаметно переходит он от личных проблем к социальным, не созревают

семена добра и в русском обществе, где нет развития элементарных идей

долга, справедливости, права, порядка и никто не имеет “определённой сферы

существования”. Идеи, связанные с таинственным смыслом исторического

процесса, с ролью России в судьбах всего человечества занимают центральное

место в его мыслительной деятельности и составляют главный стержень первого

философского письма. Во втором философском письме, говоря о пралелезации

материального и духовного миров, о путях и средствах познания природы и

человека, о пространстве, времени, движении, он разворачивает философские и

научные доказательства своей главной идеи: “В человеческом духе нет никакой

иной истины, кроме той, которую своей рукой вложил в него бог, когда

извлекал его из бытия”.

Значительная часть третьего философского письма посвящена рассмотрению

подчинения человеческого жизенепонимания высшему началу, внешней силе,

своеобразию обнаруживающей своё проявление и в физическом и в нравственном

мире.

В четвёртом философском письме, переходя к анализу движения физических

тел, Чаадаев заключат, что неумолимая логика заставляет говорить о нём как

о следствии находящегося вовне источника. А поскольку движение является

всеобщей формой существования любых явлений в мире, то движение умственное

и нравственное также имеет внешний побудитель.

В пятом философском письме автор как бы подводит итог рассмотрению

единства духовного и материального порядка бытия.

В шестом и седьмом философских письмах речь идёт о движении и

направлении исторического процесса.

В восьмом, и последнем, философическом письме, отчасти носящем

методологический характер, автор заключает: “Истинна едина: царство божие,

небо на земле, все евангельские обетования - всё это не иное что, как

прозрение и осуществление соединений всех мыслей человечества в единой

мысли; и эта единая мысль есть мысль самого бога, иначе говоря -

осуществленный нравственный закон.”

Удалившись от московского общества в 1828 по 1830 годах, Чаадаев в

основном завершил работу над циклом философских писем, что явилось для него

событием огромного значения, дающем сознание личной полноты и твёрдости

нового социального качества и способным вывести из тяжёлого кризиса.

Список использовавшейся литературы:

1. Тарасов Б.Н. “Чаадаев” - М.: Молодая гвардия, 1986 г.

2. Фролова И.Т. “Философский словарь” - М.: Политиздат, 1986 г.

“Свобода и личность в русской философии”

(Амеличкина Е., студентка 113 гр.)

Проблема личности - одна из главных теоретических проблем в истории

русской философии. Всесторонне её исследование является важной национальной

особенностью философской мысли. Проблема личности концентрирует в себе

основные вопросы политической, правовой, нравственной, религиозной,

социальной и эстетической жизни и мысли.

Место личности в обществе, условия её свободы, структура личности, её

творческая реализация представляет собой целостный процесс развития идей.

Тема проблемы личности проходит в тех или иных формах через многие

этапы истории русской философской мысли. Однако наиболее интенсивно эта

проблема разрабатывалась в XIX - начале XX века в различных изданиях,

которые отличались богатством содержания.

Славянофилы утверждали, что подлинная свобода личности возможна лишь

на основе признания религии высшей ступенью духовной жизни. Отвергая,

рационализм и материализм, они отстаивали бога в человеке. Постановка

вопроса о внутренней духовной свободе человека была несомненной заслугой

философов-славянофилов.

Славянофилы выступали против личной собственности правового

государства. Они считали, что род, семья, община, социальные связи,

являются наилучшей средой для существования личности. Всем формам внешней

свободы - политической, правовой, экономической, они противопоставляли

внутреннюю свободу личности, основанную на ценностях внутреннего мир,

освещённых религией.

Чернышевский и Добролюбов подняли эту проблему на новую ступень. От

абстрактной человеческой природы они перешли к пониманию личности как

субъекта социально-политической деятельности.

Они утверждали социальную активность, утверждали единство слова и

дела. Человек превращается в личность в процессе борьбы против сил,

препятствующих прогрессу, против рабства и пустой мечтательности.

Чернышевскаий разработал идею “Разумного эгоизма”. Его суть: протест

против фальши и лицемерия, против индивидуального эгоизма, против насилия

над личностью, но “за” разумное сочетание интересов личности и общества, за

единство сознания и поведения.

Иначе к разработке проблемы личности подошёл Владимир Соловъёв. Он

анализировал человека в масштабах глобальных, космических, его понимание

вносило гуманистический характер. Его исследования сущности добра, стыда,

единства познания, нравственности, эстетики, обогатили мировую философскую

мысль.

Следует отметить, что Соловъёв в работе “Оправдания добра” объявлял

социализм несостоятельным именно с точки зрения ценностей.

Он утверждал, что социализм, отрицая высшее начало, т.е. бога,

“ограничивает и унижает человека”.

Проблема свободы личности, которой русские философы посвятили столько

ярких страниц, приобрела в современном мире особое значение, она становится

объектом не только политических деклараций, но и теоретических изысканий.

Одним из них является либерализм. Российский либерализм выражается

социальным строем, который многие люди представляли себе как движение

общества к гражданскому и правовому государству, где все равны перед

законом, где интересы личности выше интересов государства, где хорошие

условия труда и жизни.

Глубину идеи русского либерализма демонстрирует работа одного из

ведущих представителей русской социально-философской мысли Петра Струве.

В трудах Струве нашло свой продолжение позиция либерального

консерватизма к которому он относит таких людей, как Екатерина II, Карамзин

и Вяземский, Александр Пушкин.

Струве считал, что главная сущность тех или иных учений - это

отношение “к двум основным проблемам культурного и государственного

развития России: проблеме свободы и власти”. Таким образом, сплетаются две

тенденции - полная свобода личности и в тоже время поиск границ этой

свободы. Классическим выражением либерального консерватизма Струве считал

творчество А.С. Пушкина, в котором Струве увидел сочетание как любви к

свободе, так и любви к власти.

Прётр Струве развивал идеи “Великой России”. При этом он опирался и на

историческое прошлое страны, и на живые культурные традиции.

Познание государства важнейшим фактором прогресса страны логически

вело к утверждению роли права. Именно по этому Струве выступал против

произвола и разрушительной анархии.

В 20-е годы в статье “Наши люди” Струве выступил против революции, так

и против надежд на реставрацию царизма. Он писал: “России нужно

возрождение, а не реставрация. Возрождение всеобъемлюще, проникнутое идеями

нации и отечества, свободы и собственности и в то же время свободное от

духа и духов корысти и мести”.

Только укрепление конституционных начал государства, установление

твёрдых законов, создание общества, основанного на прочных правовых

принципах, способных предотвратить любые эксцессы, любые формы

разрушительного действия анархической массы, умело направляемой теми, кто

стремится к власти.

Пётр Струве был убеждён в необходимости не только эволюционных

изменений на основе строгой законности, но и в возможности разнообразных

компромиссов с обеих сторон.

Революцию 1917 года Струве назвал всероссийской катастрофой,

ответственность за которую несёт неповоротливая власть, радикальная и

либеральная интеллигенция.

Вполне закономерно, что Струве пришёл к оценке русской революции 1917

года как “национального несчастья”, культурного, социального и

политического крушения. Он признавал влияние марксизма на общественное

сознание, но сама теория не может служить источником гигантских

исторических перемен.

Таким образом, мыслители XIX - начала XX века стремились утвердить в

российском обществе идеи просвещения и уважения к правовым нормам, уважение

к личности.

“Идея всеединства философского учения Вл. Соловьёва”

(Дёмкина А., студентка 112 гр.)

Самой яркой фигурой в русской философии второй половины XIX века был

Владимир Сергеевич Соловьёв.

Он с самого начала своего философского творчества был необычно

самостоятельным. Соловьёв обладал редкой способностью быстро освоить,

изучить значительное число источников, в том числе и древних авторов, а за

тем очень критично и обстоятельно их проанализировать. Огромное влияние на

мировоззрение Соловьёва оказали труды Платона. Известно, что он даже

предпринял попытку перевести все диалоги Платона на русский язык и только

смерть помешала ему довести это дело до конца.

Владимир Соловьёв высоко ценил идеализм Платона, его идеальное

мировоззрение, но считал, что одними идеями преобразовать жизнь невозможно.

А потому, идея должна быть воплощена материально, не потеряв своего смысла.

Соловьёв считал, что стать действительным сверхчеловеком только силой ума и

гениальности невозможно.

Соловьёв, создавая свою философскую систему, обращался к трудам и

других европейских философов. В частности к Шеллингу, Канту, Гегелю. Также

как и эти немецкие философы, он высоко ценил человеческий разум, но по ряду

принципиальных вопросов расходился с ними. Главное принципиальное различие

заключалось уже в том, что Владимир Соловьёв с начала и до конца

ориентировался на христианское богословие, в то время как немецкие философы

в той или иной мере отходили от христианства.

По своему мировоззрению он был всесторонним учёным, то есть в своих

теоретических трудах он выступал не только как философ, но и старался

представить цельное, синтетическое знание.

Соловьёв глубоко знал не только теологию, но и хорошо знал

художественную литературу. Он считается выдающимся публицистом и

художественным критиком.

Таким образом, философ Владимир Соловьёв выступает как многосторонний

исследователь. Важное место в его философском творчестве занимает учение о

Софии и о Богочеловечестве. Его сочинения “Чтения о Богочеловечестве”

позволяют уяснить представления Соловьёва о смысле жизни и о смысле

исторического процесса.

Центральная идея философии Соловьёва - идея всеединства. Основной

принцип всеединства: “Всё едино в Боге”. Бог у Соловьёва - обсолютная

личность: любящая, милостивая, волевая, которая обеспечивает материальное и

духовное единство мира. Философ характеризует Бога как “космический разум”,

“существо сверхличное”, “особую организующую силу, действующую в мире”.

Соловьёв был сторонником диалектического подхода к действительности.

По его мнению, действительность нельзя рассматривать в застывших формах.

Самый общий признак всего живущего состоит в последовательности изменений.

Непосредственным субъектом всех изменений в мире выступает у Соловьёва

мировая душа, обладающая особой энергией, которая одухотворяет всё

существующее. Однако, деятельность мировой души нуждается в божественном

импульсе. Этот импульс проявляется в том, что Бог даёт мировой душе идею

всеединство как определяющую форму всей его деятельности. Эта вечная

божественная идея в системе Соловьёва получила название Софии - мудрости.

Основой и существом мира является “душа мира” - София, которую следует

рассматривать как связующее звено между творцом и творением, придающее

общность Богу, миру и человечеству.

Механизм сближения Бога, мира и человечества раскрывается в

философском учении Соловьёва через концепцию богочеловечества. реальным и

совершенным воплощением богочеловечества, по Соловьёву, выступает Иисус

Христос, являющийся, согласно христианскому догмату, и полным богом, и

полным человеком. Его образ служит не только идеалом, к которому должен

стремиться каждый индивидуум, но и высшей целью развития всего

исторического процесса.

На этой цели базируется соловьёвская историософия. Целью и смыслом

всего исторического процесса является одухотворение человечества,

соединение человека с Богом, воплощение богочеловечества. Недостаточно,

считает Соловьёв, чтобы совпадение божественного с человеческим произошло

только в лице Иисуса Христа. Необходимо, чтобы соединение состоялось

реально - практически и при том, не в отдельных людях (в “святых”), а в

масштабах всего человечества. Первичным условием на пути к богочеловечеству

является принятие вероучения христианства. Христос открыл человеку всеобщие

моральные ценности, создал условия для его нравственного совершенствования.

Приобщаясь к учению Христа человек идёт по пути своего одухотворения. Этот

Страницы: 1, 2, 3