Город Солнца

государства; и так как частные лица по большей части и дурно производят

потомство, и дурно его воспитывают, на гибель государства, то священная

обязанность наблюдения за этим, как за первой основой государственного

благосостояния, вверяется заботам должностных лиц, и ручаться за надежность

этого может только община, а не частные лица. Поэтому производители и

производительницы подбираются наилучшие по своим природным качествам,

согласно правилам философии. Платон считает, что этот подбор должен

производиться по жребию, дабы те, кому не дают красивых жен, в зависти и

гневе не взбунтовались против властей, и полагает, что тех, кто недостоин

оплодотворять наиболее красивых, надо властям хитро обманывать при

жеребьевке, так, чтобы доставались им всегда подходящие, а не те, коих они

сами хотят.

Но Соляриям нет надобности прибегать к такой хитрости, чтобы

безобразным мужчинам доставались и женщины безобразные, ибо среди них

безобразия не встречается, так как у женщин благодаря их занятиям

образуется и здоровый цвет кожи, и тело развивается, и они делаются

статными и живыми; а красота почитается у них в стройности, живости и

бодрости. Поэтому они подвергли бы смертной казни ту, которая из желания

быть красивой начала бы румянить лицо, или стала бы носить обувь на высоких

каблуках, чтобы казаться выше ростом, или длиннополое платье, чтобы скрыть

свои дубоватые ноги. Но и при всем желании ни одна не могла бы там этого

сделать: кто стал бы все это ей доставать? И они утверждают, что у нас все

эти прихоти появились из-за праздности и безделья женщин, отчего портится у

них цвет кожи, отчего они бледнеют и теряют гибкость и стройность; и потому

приходится им краситься, носить высокие каблуки и добиваться красоты не

развитием тела, а ленивой изнеженностью и таким образом вконец разрушать

естественное развитие и здоровье не только свое, но и своего потомства.

Кроме того, если кто-нибудь страстно влюбится в женщину, то влюбленные

могут и разговаривать, и шутить, и дарить друг другу венки из цветов или

листьев, и подносить стихи. Однако, если это может быть опасно для

потомства, совокупление им ни в коем случае не разрешается, кроме того

случая, что женщина беременна (чего и ждет мужчина) или же она неплодна.

Но, впрочем, любовь у них выражается скорее в дружбе, а не в пылком

любовном вожделении.

Предметы домашнего обихода и пища их мало занимают, так как всякий

получает все, что ему нужно, а представляют для них интерес лишь тогда,

когда это выдается в качестве почетной награды. А героям и героиням

раздаются от государства на празднествах во время трапезы обычно либо

красивые венки, либо вкусные блюда, либо нарядная одежда.

Хотя днем и в черте города все они носят белую одежду, по ночью и за

городом надевают красную – или шерстяную, или шелковую; черный же цвет для

к их так же отвратителен, как всякая грязь; поэтому они терпеть не могут

Японцев за их пристрастие к темному цвету.

Самым гнусным пороком считают они гордость, и надменные поступки

подвергаются жесточайшему презрению. Благодаря этому никто не считает для

себя унизительным прислуживать за столом или на кухне, ходить за больными и

т. д.

Всякую службу называют они учением, говоря при этом, что одинаково

почтенно ногам ходить, заду испражняться, а глазам видеть и языку говорить;

ведь по необходимости и глаза выделяют слезы, а язык – слюни, подобно

испражнениям. Поэтому каждый, на какую бы службу ни был он назначен,

исполняет ее как самую почетную. Рабов, развращающих нравы, у них нет: они

в полной мере обслуживают себя сами, и даже с избытком. Но у нас, увы, не

так; в Неаполе семьдесят тысяч душ населения, а трудятся из них всего какие-

нибудь десять или пятнадцать тысяч, истощаясь и погибая от непосильной и

непрерывной работы изо дня в день. Да и остальные, пребывающие в

праздности, пропадают от безделья, скупости, телесных недугов, распутства,

ростовщичества и т. д. и множество народа портят и развращают, держа его у

себя в кабале, под гнетом нищеты, низкопоклонства и делая соучастниками

собственных пороков, чем наносится ущерб общественным повинностям и

отправлению полезных обязанностей. Обработкой полей, военной службой,

искусствами и ремеслами занимаются кое-как и только немногие и с величайшим

отвращением.

Но в Городе Солнца, где обязанности, художества, труды и работы

распределяются между всеми, каждому приходится работать не больше четырех

часов в день; остальное время проводится в приятных занятиях науками,

собеседовании, чтении, рассказах, письме, прогулках, развитии умственных и

телесных способностей, и все это делается радостно. Не разрешается лишь

играть в кости, камешки, шахматы и другие сидячие игры, а играют там в мяч,

в лапту, в обруч, борются, стреляют в цель из лука, аркебузов, метают копья

и т. д.

Они утверждают, что крайняя нищета делает людей негодяями, хитрыми,

лукавыми, ворами, коварными, отверженными, лжецами, лжесвидетелями и т. д.,

а богатство – надменными, гордыми, невеждами, изменниками, рассуждающими о

том, чего они не знают, обманщиками, хвастунами, черствыми, обидчиками и т.

д. Тогда как община делает всех одновременно и богатыми, и вместе с тем

бедными: богатыми – потому что у них есть все, бедными – потому что у них

нет никакой собственности; и поэтому не они служат вещам, а вещи служат им.

И поэтому они всячески восхваляют благочестивых христиан и особенно

превозносят апостолов.

Гостинник

Все это, по-моему, и прекрасно и свято, но вот общность женщин – это

вопрос трудный. Святой Климент Римский, правда, говорит, что и жены,

согласно апостольским правилам, должны быть общими, и одобряет Платона и

Сократа, которые учат так же, но Глосса понимает эту общность жен в

отношении их общего всем услужения, а не общего ложа. И Тертуллиан

единомыслен с Глоссою, говоря, что у первых христиан все было общим, за

исключением жен, которые, однако, были общими в деле услужения.

Мореход

Сам-то я плохо это знаю. Но я наблюдал, что у Соляриев жены общи и в

деле услужения, и в отношении ложа, однако же не всегда и не как у

животных, покрывающих первую попавшуюся самку, а лишь ради производства

потомства в должном порядке, как я уже говорил. Думаю, однако, что в этом

они, может быть, и ошибаются. Но сами-то они приводят в подтверждение себе

мнение Сократа, Катона, Платона и святого Климента, хотя, как ты говоришь,

и неправильно понятого. Говорят, что святой Августин весьма одобрял общину,

но не общность супружеского ложа, так как это ересь Николаитов. А наша

церковь частную собственность допустила не для достижения большего блага, а

во избежание большего зла. Возможно, однако, что когда-нибудь этот обычай у

них бы и вывелся, ибо в подчиненных им городах общим является только

имущество, а никак не жены, разделяющие лишь общее услужение и занятия

мастерствами. Однако Солярии приписывают подобный порядок несовершенству

других людей из-за малой осведомленности в философии. Тем не менее они

посылают узнавать обычаи других народов и всегда усвояют себе лучшие из

них. А благодаря навыку женщины приучаются и к военным и прочим занятиям.

Итак, на основании собственных моих наблюдений над ними, я соглашаюсь с

Платоном, а доводы Кайеты, и уж особенно Аристотеля, для меня

неубедительны.

Но вот что у них превосходно и достойно подражания: никакой телесный

недостаток не принуждает их к праздности, за исключением преклонного

возраста, когда, впрочем, привлекаются они к совещаниям: хромые несут

сторожевую службу, так как обладают зрением; слепые чешут руками шерсть,

щиплют пух для тюфяков и подушек; те, кто лишен и глаз и рук, служат

государству своим слухом, голосом и т. д. Наконец, ежели кто-нибудь владеет

всего одним каким-либо членом, то он работает с помощью его в деревне,

получает хорошее содержание и служит соглядатаем, донося государству обо

всем, что услышит.

Гостинник

Расскажи теперь, пожалуйста, о военном деле, а потом об искусствах и

ремеслах и об их религии.

Мореход

Правителю Мощи подчинены: начальник военного снаряжения, начальники

артиллерии, конницы и пехоты, военные инженеры, стратеги и т. д., имеющие,

в свою очередь, много подчиненных им начальников и военных мастеров. Кроме

того, ведает он атлетами, обучающими всех воинским упражнениям и которые,

будучи зрелого возраста, являются опытными руководителями и учат обращаться

с оружием мальчиков, достигших двенадцатилетнего возраста и уже до этого

приучившихся к борьбе, бегу, метанию камней и т. д. под руководством низших

наставников; теперь же начинают они обучаться битве с врагами, конями и

слонами, владеть мечом, копьем, стрелами и пращой, ездить верхом, нападать,

отступать, сохранять военный строй, помогать соратникам, предупреждать

нападение врагов и побеждать их. Женщины также обучаются всем этим приемам

под руководством собственных начальников и начальниц, дабы при надобности

помогать мужчинам при обороне города и охранять его стены при неожиданном

нападении и приступе, по примеру восхваляемых ими Спартанок и Амазонок.

Благодаря этому они отлично умеют стрелять из аркебузов, отливать

свинцовые пули, бросать камни с бойниц, отражать нападение и отучаться от

всякого страха, тем более что проявление трусости жестоко наказуется.

Смерти они совершенно не боятся, так как верят в бессмертие души и считают,

что души, выходя из тела, присоединяются к добрым или злым духам, сообразно

своему поведению во время земной жизни. Хотя они и примыкают к брахманам и

пифагорейцам, но не признают переселения душ, за исключением только

отдельных случаев по воле бога. И они беспощадно преследуют врагов

государства и религии, как недостойных почитаться за людей.

Через каждые два месяца делают они смотр войску, а ежедневно

производят военное учение или в поле – при кавалерийском учении,– пли в

самом городе. В эти занятия входят и лекции по военному делу, и чтение

историй Моисея, Иисуса Навина, Давида, Маккавеев, Цезаря, Александра,

Сципиона, Ганнибала и т. д., а затем каждый высказывается о том, кто, по

его мнению, поступил хорошо, кто дурно, кто с пользой, кто достойно, после

чего все эти вопросы разрешаются наставником.

Гостинник

Но с кем они воюют и из-за чего, раз они столь счастливы?

Мореход

Да если бы им и никогда не приходилось воевать, они все равно

продолжали бы заниматься военным делом и охотой, чтобы не изнеживаться и не

быть застигнутыми врасплох при всяких случайностях. А кроме того, на том же

острове находятся еще четыре царства, сильно завидующих их благополучию,

потому что тамошнее население стремится жить по обычаям Соляриев и

предпочитает быть под их властью, чем под властью собственных царей. Из-за

этого часто начинается война с Соляриями под тем предлогом, что они

захватили пограничные владения и живут нечестиво, не поклоняясь идолам и не

следуя суевериям язычников и древних брахманов. Нападают на них Индийцы,

подданными которых они были раньше, и Тапробанцы, от которых первое время

находились они в зависимости.

Тем не менее победителями всегда выходят Солярии. Как только они

подвергаются насилию, оскорблению, разбою, или же когда угнетаются их

союзники, или призывают их на помощь другие города, находящиеся под гнетом

тирании,– они немедленно собираются на Совет. Тут первым делом они

коленопреклоненно молят Бога о внушении им наилучшего решения, а затем

обсуждают обстоятельства дела, после чего уже объявляется война. Тотчас

снаряжается священник, именующийся ходатаем; он требует от неприятелей

возмещения за грабеж, или прекращения угнетения союзников, или низложения

тирании. В случае отказа он объявляет войну, призывая карающего Бога

Саваофа погубить стоящих за неправое дело. Если же неприятели медлят с

ответом, священник дает им время на размышление: царю – один час, а

республике – три часа, во избежание возможности какого-нибудь обмана. И так

начинается война против нарушителей естественного права и религии.

По объявлении войны все распоряжения отдаются наместником Мощи. Мощь

же, подобно римскому диктатору, управляет всем по собственному усмотрению и

воле во избежание опасности промедления. В особо же важных случаях

совещается с 0, Мудростью и Любовью. Но для этого на Большом совете причины

войны и законность похода излагаются Проповедником. В этот Совет входят

все, начиная с достигших двадцатилетнего возраста и выше. И таким образом

отдаются все необходимые распоряжения.

Надо иметь в виду, что у них в оружейных палатах имеется всякого рода

вооружение, постоянно применяемое ими при упражнениях в примерных

сражениях. Внешние стены отдельных кругов в изобилии снабжены бомбардами,

при которых находится наготове прислуга. Есть у них и другие подобного же

рода военные метательные орудия, называемые пушками, которые перевозятся на

поле битвы на повозках, а прочее снаряжение и припасы перевозятся на мулах,

ослах и на телегах. Расположившись лагерем в открытом поле, они помещают в

середину обоз, метательные орудия, телеги, лестницы и машины.

Сражаются они долго и жестоко, а потом все отходят к своим знаменам.

Неприятели поддаются на этот обман, думая, что они отступают или готовы

обратиться в бегство, и бросаются за ними, а Солярии, разделившись на два

фланга и отряда, собираются с новыми силами и, приказавши артиллерии начать

обстрел раскаленными ядрами, снова бросаются в битву со смятенным врагом.

Прибегают они и ко многим другим подобным приемам. Своими военными

хитростями и машинами они превосходят всех смертных. Лагерь разбивают они

по римскому образцу; раскидывают палатки и окапываются рвом и валом с

удивительной быстротой. Всякими работами, машинами и метательными орудиями

ведают особые начальники, а киркой и топором умеют владеть все солдаты.

Пять, восемь или десять командиров, опытных в деле военного строя и военных

хитростей, составляют военный совет и отдают приказания своим отрядам

согласно заранее выработанному плану. Принято у них брать с собой и отряд

вооруженных мальчиков верхом на лошадях, дабы они приучались к войне и

привыкали, как волчата и львята, к кровопролитию; в случае же опасности они

укрываются в надежное место вместе со многими вооруженными женщинами. А

после сражения эти женщины и мальчики ухаживают за воинами, перевязывают им

раны, прислуживают им и ободряют ласками и словами. И уж одно это оказывает

замечательное действие: воины для доказательства своей храбрости женам и

детям бросаются на отчаянные подвиги, и любовь делает их победителями. Тот,

кто на приступе первым взберется на неприятельские стены, получает после

битвы, при воинственных кликах женщин и детей, венок из травы; выручивший

соратника получает гражданский венок из дубовых листьев; убивший тирана

жертвует его доспехи в храм, а сам получает от ¤ прозвище, соответствующее

его подвигу. Распределяются между ними и другие венки.

Каждый всадник вооружен пикой и двумя подвешенными к чепраку пистолями

крепкого закала и суживающимися в отверстии дула, благодаря чему пробивают

всякую железную броню; кроме того, носят они меч и кинжал. Другие же,

тяжеловооруженные всадники, вооружены железною палицей, с которою, при

невозможности пробить железную броню врага ни мечом, ни пистолью, нападают

они на него, как Ахилл на Кикна, бьют и опрокидывают его наземь. С палицы

свешиваются две цепи длиною в шесть пядей с железными шарами на концах; при

взмахе палицею они обвиваются вокруг шеи врага, затягивают его, сбрасывают

и валят.

А для того, чтобы ловчей орудовать этой палицей управляют поводьями

коня не руками, а ногами: поводья перекрещиваются на чепраке седла и

концами прикрепляются на застежках к стременам, а не к ногам; с наружной

стороны стремян имеется железный шар, а изнутри – треугольник, который

поворачивается попеременным нажимом ноги и вращает шары, прикрепленные

застежками к путлищам; таким образом они натягивают и отпускают узду с

удивительной быстротой, правой ногой поворачивая лошадь налево, а левой –

направо. Секрет этот неизвестен даже Татарам, ибо хотя они и управляют

поводьями при помощи ног, однако не умеют их направлять, натягивать и

отпускать посредством стремянного блока.

Сражение начинает легкая кавалерия стрельбою из аркебузов, затем

вступают в бой фаланги копейщиков, за ними – пращники, которые ценятся

очень высоко и которые сражаются, перебегая, как нитки по основе ткани:

одни – выбегая, другие – попеременно отходя назад. Кроме того, войско

поддерживают отряды воинов, вооруженных длинными копьями. Завершается

сражение боем на мечах.

По окончании войны празднуются военные триумфы по обычаю Римлян и даже

еще торжественнее, совершаются благодарственные молебствия богу, и тут во

храме предстает полководец, а поэт или историк, бывший с ним по обычаю в

походе, повествует об успехах и неудачах. И верховный правитель венчает

полководца лавровым венком, а храбрым воинам раздают почетные награды и на

несколько дней освобождают от исполнения общественных работ. Но последнего

они не любят, так как не привыкли быть праздными, и поэтому помогают своим

друзьям. Наоборот, побежденные по собственной вине или упустившие

возможность победы встречаются с позором, и первый, обратившийся в бегство,

может избежать смерти лишь в том случае, когда за сохранение ему жизни

ходатайствует все войско и отдельные воины принимают на себя часть его

наказания. Но это снисхождение применяется редко и лишь при наличии ряда

смягчающих обстоятельств. Вовремя не оказавший помощи союзнику или другу

наказывается розгами; не исполнивший приказаний бросается в ров на

растерзание диким зверям; при этом ему вручается дубинка, и если он одолеет

окружающих его львов и медведей, что почти невозможно, то получает

помилование.

Все имущество покоренных или добровольно сдавшихся городов немедленно

переходит в общинное владение. Города получают гарнизон и должностных лиц

из Соляриев и постепенно приучаются к обычаям Города Солнца, общей их

столицы, куда отправляют учиться своих детей, не входя для этого ни в какие

расходы.

Мне было бы трудно рассказывать еще о разведчиках, об их начальнике, о

страже и всем распорядке и прочих установлениях в самом городе и за его

пределами,– все это ты можешь представить себе сам. Так как должность

каждого определяется с детства сообразно с расположением и сочетанием

звезд, наблюдавшихся при его рождении, то благодаря этому все, работая

каждый в соответствии со своими природными склонностями, исполняют свои

обязанности как следует и с удовольствием, так как для всякого они

естественны. Это одинаково относится как к военному делу, так и ко всякого

рода другим занятиям.

Город денно и нощно охраняется стражей, стоящей у четырех его ворот и

на внешних укреплениях седьмого круга, на бастионах, башнях и на внутренних

залах. Днем сторожевую службу несут женщины, а ночью мужчины. Делается это

для того, чтобы не закоснеть в бездействии и всегда быть готовыми на всякий

случай. Часовые сменяются, как и у нас, через каждые три часа. На закате

солнца стража разводится при звуках тимпана и музыки.

Они занимаются охотой как подражанием войне, а также пешими и конными

играми на некоторых площадях во время празднеств, после чего играет музыка

и т. д. Они охотно прощают вину и оскорбления своим врагам и, одержав над

ними победу, оказывают им благодеяния. Если постановлено разрушить

неприятельские стены или казнить кого-нибудь из неприятелей, то это

производится в самый день победы над врагами, после чего они непрестанно

оказывают им благодеяния, говоря, что целью войны является не уничтожение,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5