Денежно-кредитная политика государства

1992 г. среднемесячные темпы инфляции составили 31 %, в 1993 г. — 21, в

1994 г. — 10 %), в 1995 г. обозначилось отставание снижения инфляции от

намеченных ориентиров[13].

Центральный банк России вынужден был признать ограниченные возможности

подавления инфляции с помощью денежно-кредитной политики. Сжатие общей

денежной массы протекало главным образом в производственной сфере и влияло

скорее на структуру совокупного спроса, а не на его величину. Сокращение

спроса домашних хозяйств на конечную продукцию отечественного производства

компенсировалось его быстрым увеличением и в спекулятивной сфере, и в

связанной с ней сфере импортных операций. Продолжающийся переток денег из

производственной сферы в спекулятивную вызывал ускорение оборота денег (в

1995 г. среднегодовая скорость обращения денег составляла 10,4 оборота, в

то время как в развитых странах она не превышала 2 оборотов) и

соответственно обесценивал антиинфляционный эффект сжатия денежной массы.

Параллельно нарастала инфляция издержек в производственном секторе как

вследствие опережающего роста цен на продукцию естественных монополий, так

и вследствие неудержимого стремления предприятий перенести издержки кризиса

ликвидности, удорожание оборотного капитала, пользование вынужденным

коммерческим кредитом на покупателя. Спросовые ограничения, обусловленные

сжатием денежной массы, снизили в первую очередь темпы роста цен

производителей потребительских товаров. В отраслях промышленности,

производящих промежуточную продукцию и продукцию для инвестиционного

сектора, действие спросовых ограничений в значительной мере

компенсировалось неплатежами.

Подавление инфляции путем сжатия денежной массы и перемещение ее в

спекулятивную сферу из-за ее сверхдоходности привели к обезденежью

реального сектора экономики, следствием которого стали кризис неплатежей и

бюджетный кризис.

Таким образом, проводимая в условиях дезинтеграции экономики политика

сжатия денежной массы не привела к достижению главной цели — подавлению

инфляции. Ограничения совокупного спроса на фоне спада в реальном секторе

экономики продолжали воспроизводить уже сложившиеся макроэкономические

пропорции, однако каждый раз на более низком по сравнению с предшествующим

периодом уровне.

Тем не менее в 1995—1996 гг. Центральный банк России продолжает

осуществлять умеренно-жесткую денежно-кредитную политику, осуществляя

стабилизацию на денежной основе. При этом в качестве целевых ориентиров

могут использоваться различные параметры, характеризующие состояние

денежной сферы: общий уровень денежной массы или ее процентное изменение,

установление пределов роста денежной массы, общий объем кредитования или

уровень процентных ставок. Однако выбор целевых ориентиров, как было

показано ранее, представляет проблемы и для развитых стран, определяя во

многом эффективность денежно-кредитной политики. Для стран с переходной

экономикой он осложняется несформированностью передаточного механизма

денежно-кредитного регулирования, неразвитостью инструментов финансового

рынка, отсталой структурой денежной массы, наибольший удельный вес в

которой составляют наличные деньги в обращении. Сохранение высокой доли

наличных денег в обращении при невысокой склонности субъектов экономики к

накоплениям сбережений в банках затрудняет установление эффективного

контроля над денежными потоками.

В качестве промежуточной цели денежно-кредитной политики Центральный

банк России выбрал достаточно широкий агрегат М2, включающий наличные

деньги в обращении вне банковской системы, а также безналичные средства

(депозиты до востребования, срочные и сберегательные).

Для контроля за ростом денежной массы в 1995 г. были установлены

предельные размеры чистых внутренних активов денежно-кредитных органов,

предельные размеры чистых требований денежно-кредитной системы к

правительству, а также определены целевые показатели по объему чистых

международных резервов. С 1996 г. операционная процедура денежно-кредитной

политики Центрального банка России основывается на контроле целевых

показателей денежной базы в широком определении (наличные деньги в

обращении, в кассах коммерческих банков, средства в фонде обязательных

резервов и остатки на корреспондентских счетах банков). Считая стабильными

значение денежного мультипликатора и долю наличных денег в обращении.

Центральный банк фактически свел процедуру к регулированию банковской

ликвидности. Действия в отношении процентных ставок сводились к поддержанию

их стабильности.

В 1996 г. впервые с начала экономических реформ инфляция снизилась при

росте реальной денежной массы: при увеличении потребительских цен на 21,8%

за год денежная масса М2 выросла на 33,7%, или на 11,9% в реальном

выражении. Второй особенностью 1996 г. стало первое за время реформ

снижение скорости обращения денег. Так, если в 1993, 1994 и 1995 гг.

среднегодовая скорость обращения М2 составляла соответственно 8; 9,6 и

10,4, то в 1996 г. она понизилась до 8,7%[14]. Среднесрочное снижение

скорости обращения денег Центральный банк расценил как увеличение

насыщенности экономики деньгами и считал наиболее существенным изменением

состояния денежной сферы 1996 г. Вместе с тем вопрос о достаточности

денежной массы имеет принципиальное значение при выборе методов

антиинфляционной политики. Сжатие денежной массы означает и ограничение

платежных средств в обороте. Поэтому эффективность денежной политики

определяется также обеспечением потребности оборота в платежных средствах.

В то же время не существует достаточно надежных критериев оценки

достаточности денежной массы. Наиболее используемым является коэффициент

монетизации — отношение М2 к значению ВВП. В середине 90-х гг. в России он

был одним из самых низких не только среди развитых, но и среди

развивающихся стран. В зависимости от используемого денежного агрегата его

величина оценивалась в диапазоне 0,13— 0,16. Для примера, в 1995 г. во

Франции он равнялся 0,67; в Англии — 1,10; в Канаде — 0,63. Меньший

коэффициент монетизации наблюдался только в Гвинее, Азербайджане, Армении,

Грузии, Заире.

Низкий коэффициент монетизации при высокой скорости обращения денег

отражает скорее существующие диспропорции денежной сферы, и вряд ли

замедление скорости обращения в этих условиях может быть показателем

насыщенности экономики деньгами. Рост неплатежей, задолженности, широкое

использование денежных суррогатов, бартерные обороты, накопление запасов

нереализованной продукции — все это свидетельствует не только о недостатках

в деятельности предприятий, но и о кризисе в денежном секторе. В 1997 г.

сохранялись в целом тенденции предыдущего года: реальное увеличение

денежной массы, снижение скорости ее обращения. Центральный банк России

считал, что вероятность того, что ускоренный темп роста денежной массы

приведет к увеличению темпов инфляции, очень мала. Однако в 1997 г.

произошли неблагоприятные изменения в структуре денежной массы: повысился

удельный вес наличных денег, который к концу 1997 г. колебался в диапазоне

35—37%. Это свидетельствовало о примитивизации экономических отношений и об

ограниченных возможностях денежно-кредитной системы, направленной на

создание условий экономического роста.

Активная денежная политика, проводимая Центральным банком России,

позволила существенно снизить размеры инфляции, однако финансовая

стабилизация носила поверхностный характер. Продолжающийся спад

производства, нерешенность проблемы платежей и формирование доходной части

государственного бюджета сохранили угрозу инфляционных всплесков.

Расширение денежной массы, базирующееся на широком притоке средств

нерезидентов, создавало принципиально неустойчивое равновесие на финансовом

рынке, поскольку приток иностранных капиталов в условиях депрессивной

экономики имеет спекулятивную основу, требует повышенной доходности,

подвержен малейшим конъюнктурным колебаниям, которые могут привести к

массовому оттоку средств. Осенний кризис 1997 г. обнаружил все негативные

последствия усиления зависимости национальной денежно-кредитной системы от

средств нерезидентов.

Только в первой половине 1997 г. через покупку нерезидентами ГКО— ОФЗ

и других ценных бумаг на внутреннем рынке в экономику поступило 12 млрд.

долл., что обусловило прирост денежной массы в 45— 50 трлн.

недоминированных рублей, или около 2/3 ее общего прироста за этот период.

Вторым каналом притока средств нерезидентов были обрушившиеся на ведущие

российские коммерческие банки кредиты зарубежных банков. Их чистый приток

составил 6 млрд. долл. за 11 мес. 1997 г., или 27—30 трлн. руб. прироста

денежной массы[15].

Внутренне противоречивая денежно-кредитная политика, проводимая в 1997

г., базировалась на широком притоке средств нерезидентов при снижении

процентных ставок и доходности государственных ценных бумаг. Бюджетный

кризис в совокупности с мировым финансовым кризисом взорвали к августу 1998

г. всю финансовую систему России.

2.5 Методы и инструменты

Слабость денежно-кредитной политики России в 90-е гг. проявилась также

в выборе методов и инструментов денежного регулирования. В распоряжении

центральных банков имеются как прямые, так и косвенные методы. Развитые

страны осуществили переход к преимущественно косвенным методам в 70—80-е

гг. нынешнего столетия в рамках общего процесса либерализации финансовых

рынков.

В странах с переходной экономикой в отсутствие сложившихся рыночных

институтов и механизмов денежного регулирования центральные банки могут

использовать на первых этапах преимущественно методы прямого

административного воздействия, например фиксацию процентных ставок,

ограничение размеров выдаваемого кредита, целевое кредитование. При этом

эффективность достигается при одновременном использовании системы

инструментов и организации контроля за соблюдением установленных

нормативов.

В России в качестве прямого инструмента использовалось в основном

целевое кредитование. Центральный банк России определил круг специальных

(уполномоченных) банков, которые кредитовали ряд приоритетных отраслей

народного хозяйства по процентным ставкам значительно ниже рыночных, а в

целях компенсации предоставлял им определенные льготы. Такие банки, как

правило, обслуживали бюджетные счета, а также являлись проводниками

централизованных кредитов экономики. При отсутствии должного контроля

подобные кредиты использовались в основном на поддержку убыточных и

нерентабельных предприятий, нарушались рыночные принципы кредитования,

банки несли дополнительные риски. В то же время доступ к централизованным

кредитам и участие в целевых программах способствовали тому, что банки

привыкли к дешевым государственным ресурсам, а их конкурентоспособность в

решающей степени зависела от покровительства госсектора. В 1992 г. доля

централизованных ссуд в пассивах коммерческих банков доходила до 52 % и,

хотя постепенно снижалась, в 1995 г. составляла все еще 25 %. Дешевые

централизованные и целевые кредиты через механизм банковской мультипликации

раскручивали инфляционную спираль. Промежуточной формой в системе

рефинансирования коммерческих банков являются кредитные аукционы, которые

Центральный банк России начал осуществлять с 1994 г. и в период с февраля

по декабрь провел 11 аукционов, на которых было размещено ресурсов на сумму

свыше 898 млрд. руб., при этом процентная ставка колебалась от 214 до 90 %

в год[16]. Кредитные аукционы способствовали развитию рынка межбанковских

кредитов, позволяли поддержать ликвидность коммерческих банков и

регулировать желаемый объем кредитов.

Отказ от прямого кредитования приоритетных отраслей экономики и

переход к использованию широкой денежной базы в качестве операционной цели

позволили Центральному банку России с 1996 г. осуществлять переход к

косвенным методам денежного регулирования при использовании рыночных

инструментов. Однако возможности эффективного регулирования денежно-

кредитной сферы с помощью этих инструментов в трансформирующихся экономиках

ограниченны. На первых порах основным инструментом выступает норма

обязательных резервов. Но если в развитых странах к ее изменению, как было

отмечено ранее, центральные банки прибегают крайне редко, чтобы не нарушить

сложившегося конкурентного равновесия на финансовых рынках, то в России

изменение резервных требований выступает, по сути, оперативным

инструментом. В связи с этим в условиях инфляции норма обязательных

резервов достаточно высока, что сказывается на ресурсной базе коммерческих

банков. Кроме того, она часто подвергается корректировке, и это делает

политику Центрального банка малопредсказуемой, а подчас и

непоследовательной.

Еще один инструмент косвенного регулирования — учетная ставка

Центрального банка, или ставка рефинансирования. Особенности использования

ее в России связаны с тем, что она никогда не отражала взаимосвязи

реального и денежного секторов экономики. Осуществлять рефинансирование

коммерческих банков через учет и переучет векселей промышленных компаний

Центральный банк России считал нецелесообразным из-за низкого качества этих

ценных бумаг, так как не сложились еще кредитные истории крупных заемщиков,

существовала слабая правовая база вексельного обращения, не сформировался

его механизм. Поэтому ставка рефинансирования имела скорее виртуальный

характер, была неким маяком, указывающим направление денежно-кредитной

политики, оказывая больше психологическое воздействие на поведение

кредитных институтов. В переходной экономике чаще всего прослеживается

слабая зависимость между уровнем учетной ставки Центрального банка и

рыночными ставками коммерческих банков. Вместе с тем при значительной

зависимости банков от ресурсов межбанковского рынка частое и резкое

колебание ее способно оказать очень большое влияние на ликвидность

банковской системы. В России с помощью этого инструмента Центральный банк

чаще всего ограничивал нарастание спекулятивных операций.

Операции на открытом рынке, проводимые Центральным банком России,

осуществлялись в основном для привлечения средств на финансирование

дефицита государственного бюджета. Поэтому государственные ценные бумаги с

самого начала имели высокую доходность, носили краткосрочный характер.

Попытки разместить их на длительный период не увенчались успехом, так как

на финансовых рынках присутствовал исключительно спекулятивный капитал. При

использовании данного инструмента для неинфляционного покрытия

государственных расходов всегда присутствует так называемый эффект

вытеснения частных инвестиций государственными. В России он работал в

полную силу, так как банки получили инструмент, позволявший им получать

гарантированные высокие доходы, и не спешили наращивать кредиты

предприятиям. А если учесть, что рыночные инструменты сводились к

ломбардному кредиту и операциям репо, разрешенным только банкам-дилерам,

обеспечением которых были все те же ГКО и ОФЗ, то деятельность Центрального

банка России, по сути, продолжала ориентировать денежные потоки

исключительно на финансовый рынок, оголяя реальный сектор.

Узость и неразвитость финансовых инструментов, деформированность

банковской системы, непомерное бремя расходов по обслуживанию растущего

внешнего и внутреннего долга, непродуманная политика денежно-кредитного

регулирования, в конце концов, вызвали глубокий финансово-экономический

кризис в России в августе 1998 г., разрушив банковскую систему и рынок

ценных бумаг.

О нарастающем кризисе свидетельствовала и динамика денежных и

кредитных показателей в 1998 г., которая шла вразрез с целями и

приоритетами принятой на тот год денежно-кредитной политики. Во-первых,

предполагалось дальнейшее увеличение денежной массы, в том числе и в

реальном выражении. Фактически за январь—август 1998 г. денежная масса в

обращении М2 сократилась на 8,1 %, а в реальном выражении она снизилась на

23,3 %. Во-вторых, предполагалось снижение доходности по ГКО и ОФЗ до

уровня 12—14 %, однако к августу она достигла 200 %. Приоритетной задачей

было снижение процентных ставок, однако сначала сам Центральный банк

увеличил ставку рефинансирования до 80 % к концу июля 1998 г., а вслед за

ней поползли вверх и все остальные ставки финансового рынка.

Депозиты предприятий в рублях резко снизились в первом квартале 1998

г. и продолжали медленно снижаться во втором. По данным на конец августа,

объем средств предприятий на рублевых счетах был на 10,5 % ниже

аналогичного показателя на конец августа 1997 г. и на 28,3 % ниже данного

показателя на начало 1998 г. Только за июль — август он сократился на 9,8

%.

Величина денежной базы (в узком определении) за восемь месяцев 1998 г.

снизилась на 1,7 %, объем обязательных резервов — на 24, а налично-денежная

масса выросла на 2,8 %[17].

Кризис 1998 г., как и любой экономический кризис, обнажил все

накопившиеся в экономике диспропорции, насильственно заставил всерьез

заняться качественной реструктуризацией банковской системы. Вместе с тем он

в очередной раз подтвердил значение денег в экономике и тот факт, что

регулирование денежного сектора должно осуществляться с учетом реальных

экономических условий, основываться на глубоком понимании взаимосвязей, на

поиске и разработке адекватных методов и инструментов денежно-кредитной

политики.

2.6 Особенности послекризисной денежно-кредитной политики

Правительство, возглавляемое Е.Примаковым, пришедшее к власти в

сентябре 1998 года, вызвало ожидания серьезных изменений макроэкономической

политики. Предполагать инфляционный вариант развития событий можно было на

основе многочисленных выступлений видных членов правительства с призывами к

усилению вмешательства государства в экономику, компенсации потерь

населения от кризиса осени 1998, государственной поддержки банковской

системы. Казалось, правительство было готово пойти на открытую конфронтацию

с международными финансовыми организациями и иностранными кредиторами.

Однако на практике правительство Е. Примакова проявило необходимую

осторожность и в итоге обеспечило не только принятие, но и реализацию

жесткого бюджета на 1999 год при проведении сдержанной денежной политики.

Еще большей степенью прагматизма можно охарактеризовать политику

Правительства РФ, возглавляемого С. Степшиным и В. Путиным.

Среди основных целей политики валютного курса на 2000 год ЦБ РФ

определил сглаживание значительных колебаний обменного курса рубля и

поддержание золотовалютных резервов на уровне, обеспечивающем доверие к

проводимой денежно-кредитной политике и стабильность российской валютно-

финансовой системы. Была отмечена необходимость совершенствования

действующего механизма обязательного резервирования и его нормативной базы,

расширения объема операций ЦБ РФ на открытом рынке и депозитных операций с

коммерческими банками. Процентная политика Банка России в 2000 год

планировалась лишь опосредованным способом: с помощью контроля за объемом

эмиссии и операциями на открытом рынке, хотя вследствие медленного развития

внутреннего рынка государственных ценных бумаг, данные меры денежно-

кредитного регулирования имели ограниченное значение.

Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики

на 2000 год содержали два базовых сценария развития экономики в 2000 году.

Согласно первому (умеренному) сценарию, прирост денежной массы должен был

составить 20–28%, инфляция – около 18–22%, а прирост реального ВВП – от 1

до 2%. Второй сценарий (оптимистичный) предполагал существенно более

высокие показатели роста реального ВВП (6–10%) при незначительном по

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7