Идиостиль как проблема художественного перевода

Имена и глаголы – способ моделирования пространства и времени. Автор ТО делает акцент на отображение пространства (имена), а у переводчика ведущую роль играет время (глаголы). «Именная» грамматика в ТО отображает следующую ситуацию: автор видит предметный мир в статике. «Глагольная» грамматика в тексте отображает иную ситуацию: автор видит предметный мир в динамике.

Переводчик должен рассматривать референт ТО в ТП по иконическому способу отображения, для более точного отображения грамматических единиц ТО в ТП, а если же переводчик прибегает к другим способам (индексальному, символическому), то получается отнюдь другая ситуация в ТП, отличная от ТО. В переводах М. Павликовской-Ясножевской переводчик скорее не пытается сохранить грамматические особенности референта (ТО): он привносит свои грамматические единицы. Ведущей в ТП является глагольная грамматика, тогда как в ТО ведущую позицию занимают имена.

Важным звеном является вопрос об аспекте времени: сохранении в ТП вневременного настоящего, и соответствующей ситуации отображения – отсутствии описаний конкретной точки времени и пространства, субъекта, сохранение ситуации предельной абстрактности. Для наиболее цельного сохранения вневременности в ТП, переводчику необходимо также воспользоваться иконическим способом отображения аспекта времени и пространства ТО в ТП.

1.4 Вопрос о первичности и вторичности ТО и ТП

Каждый переводчик должен решать очень важный вопрос о степени свободы интерпретации ТО, о степени допустимости изменений. Как следствие возникает вопрос: ТП – это текст первичный, или это текст вторичный по отношению к источнику, к оригинальному тексту.

Как известно, термины первичность и вторичность схожи по происхождению. Они оба не являются однозначными — и тот, и другой имеет несколько значений. Чтобы понять суть категорий первичных и вторичных текстов, а также природу их отношений, целесообразно, на наш взгляд, обратиться к энциклопедическим дефинициям понятий «первичный» и «вторичный». Так в Большом Академическом «Словаре русского языка» первичный определяется как «являющийся первой ступенью в развитии чего-либо; исходный, первоначальный; основной, главный» [Словарь Т.3, С. 42]; вторичный как «происходящий или совершаемый во второй раз; представляющий собой вторую, позднейшую ступень в развитии чего-либо; второстепенный, побочный» [Словарь Т.1, С. 240].

Совершенно верно, что первичному тексту соответствует такое понятие, как «исходный». Не случайно в теории перевода «исходный текст» — это принятый термин (англ. «source text») для обозначения ТО. Вернее считать ТО именно «исходным» («отправным») для вторичной текстовой деятельности.

Что касается текста вторичного, то для него целесообразнее всего рассматривать следующие дефиниции: «происходящий или совершаемый во второй раз» и «вторая, позднейшая ступень в развитии чего-либо».

Существуют, и другие подходы к определению первичных и вторичных текстов. Так, Л. В. Мурзин «разделяет первичные и вторичные тексты в зависимости от объектов, которые они описывают: соответственно, первые, «описывают непосредственно наблюдаемые объекты действительности как таковой, вторые — абстрактные объекты, содержащиеся в том, или ином тексте» [Цитируется по: Нестерова, 2005. С. 103].

Необходимо сказать, что для порождения первичного текста нужен авторский замысел, формированию которого предшествует тема. Вторичный текст воспроизводит этот же замысел.

В последнее время возникла проблема вторичности в теории перевода, и сами тексты, которые принято называть вторичными, все больше привлекают внимание исследователей. Такой интерес вполне закономерен, так как слишком высока доля вторичных текстов в том текстовом пространстве, в котором живет современный человек. Термин «вторичный» противопоставлен термину «первичный», а это означает, что, называя ту или иную категорию текстов, мы их ставим в определенную оппозицию по отношению друг к другу, а, следовательно, они отличны друг от друга.

Переводы принято считать вторичными текстами, и именно вторичность называют одним из главных признаков перевода, потому что: во-первых, они создаются средствами другого языка, а во-вторых, этот вид текста по времени создаётся позже, всегда после ТО.

Перевод — это «эквивалентный» вторичный текст. Таким образом, именно эквивалентность следует считать основным признаком перевода как вторичного текста. Это означает, что собственно перевод требует определенного параллелизма внешних (а не только внутренних) структур текстов оригинала и перевода. Перевод по своему происхождению предполагает не только семантическую, но также формальную близость к тексту оригинала, поскольку форма часто и является главным смыслообразующим элементом. И процесс порождения вторичного текста можно представить как последовательность мыслительных операций, обеспечивающих переход от ТО к тексту вторичному.

Согласно Н. М. Нестеровой, одним из признаков вторичности следует считать «несамостоятельность», сущность которой состоит в том, что авторы ТП используют не свою, а чужую мысль. Как результат вторичный текст является зависимым от текста первичного, причем зависимость эта проявляется на всех уровнях — «на уровне формирования замысла данного вторичного текста (этап понимания) и на уровне вербализации» [Нестерова, 2005. С. 132].

Но, тем не менее, возникают такие тенденции в теории перевода, в которых ТП – является текстом первичным. Почему же принято так считать: ТП – первичный текст? В таких тестах переводчик позволяет себе вносить совершенно необоснованные изменения в ТП, в результате чего стиль автора ТО становится неузнаваемым, и по существу это уже стиль переводчика.

Переводчик обладает в данной ситуации полным «правом» авторства. ТП совершенно неадекватен в отношении стиля ТО, своеобразие автора ТО не сохраняется в переводе, «возникает» совершенно другой автор, который имеет мало общего с автором ТО. Именно эти положения позволяют нам не поддерживать эту точку зрения на то, что ТП может быть первичным. Первичным должен быть ТО, а ТП – его иконическим знаком.

1.5 Перевод как взаимодействие культур. Стратегии перевода

Перевод – это не только взаимодействие языков, но и взаимодействие культур. Сегодня в науке утвердилось семиотическое «текстовое» понимание культуры: Культура в целом может рассматриваться как текст. «Поскольку само слово «текст» включает в себя этимологию переплетения, мы можем сказать, что таким толкованием мы возвращаем понятию «текст» его исходное значение» [Лотман, 1994. С. 72]. Понимание культуры как многопланового текстового образования выдвигает на первый план проблему интертекстуальных отношений.

В настоящее время в теории межтекстовых отношений широко используются термины «интертекстуальность» и «интертекст», введенные Ю. Кристевой в 1967. Позднее Р. Барт сформулировал определение интертекста: «Каждый текст является интертекстом; другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры» [цитируется по: Нестерова, 2005. С. 92]. Таким образом, термин «интертекст» подразумевает факт присутствия в любом тексте текстов предшествующей и окружающей культур, указывает на его (текста) на его «пронизанность» иными текстами, на его многоавторство или, наоборот, отсутствие автора.

«Межтекстовые отношения в случае перевода — это отношения оригинала и перевода, оригинала и текстов в его (исходной) среде, перевода и текстов в новой (принимающей) среде, текстов перевода между собой» [цитируется по: Нестерова, 2005. С. 143].

В идеале ТП должен сохранить «фон» интертекстуальных взаимодействий, фон культуры, на котором существует ТО. Для художественного перевода существуют 2 стратегии: приближающая оригинал к читателю и принимающей культуре (адаптированный перевод) и приближающая читателя к оригиналу (резистивный перевод). Стратегии перевода – это выбор единицы перевода, выбор способа перевода. Всё разнообразие переводческих ходов, в сущности, рождается между этими двумя полюсами. Предпочтение одного из них определяется установкой переводчика. С этой точки зрения, мнение русского читателя хорошо знающего в нашем случае, польский язык и культуру, будет нерелевалентным, потому что для него адаптированный перевод – это искажение. Важнее тут будет мнение русского читателя, совершенно незнакомого с иноязычной практикой – для него адаптированный перевод может казаться гораздо более доступным, чем более точный (резистивный).

Адаптированный перевод построен по принципу замещения объекта/ситуации культуры-отправителя сходным, но не тождественным по содержанию объектом-ситуацией культуры-рецептора. Адаптированный перевод основан на «различных механизмах компенсации, обеспечивающих «правильную» интерпретацию оригинальных знаков» [цитируется по: Бразговская, 2004. С. 237]. Целью адаптированного перевода является сделать ТП близким к принимающей культуре. Он максимально приближен к сложившейся в принимающей культуре системе знаков и правилам их интерпретации. Как ни парадоксально, «но адаптированный перевод не способствует динамичному развитию межкультурных взаимодействий, поскольку в этом случае принимающая культура лишена возможности реагировать на «чужие» знаки, создавая свои метазнаки» [Бразговская, 2004. С. 238].

Что касается резистивного перевода, это перевод точный, он не искажает смысл ТО, сохраняет идиостиль ТО, его культурный фон. Данный перевод основан на положении о том, что знаки исходного текста должны не приспосабливаться, а «сопротивляться» принимающей культуре.

Чем больше «расстояние» между культурами ТО и ТП, тем больше переводчик должен стремиться к сохранению индивидуальности авторского знака.

Мы поддерживаем положение о необходимости резистивной стратегии перевода, потому что, с нашей точки зрения, перевод не должен нивелироваться, идиостиль ТО в переводе должен быть представлен во всём его богатстве.

1.6 Предварительные выводы

Итак, подведём предварительные итоги. Идиостиль рассматривается как основная цель переводческой практики, так как он вбирает в себя все параметры текста, всю совокупность характеристик текста. В результате мы имеем возможность исследовать не только, например, морфологический уровень текста, а уже все его характеристики: сюжетно-композиционный, лексический, морфологический, синтаксический и другие уровни.

Для нас важно сохранение идиостиля ТО в переводе, в этом случае мы применяем понятие адекватность, которое рассматривается как соответствие перевода с ТО на уровне всего текста, т. е. соответствие индивидуального художественного стиля ТО индивидуальному художественному стилю ТП.

Важно сохранение и лексических, и грамматических единиц, сюжетной ситуации ТО в ТП, поэтому мы говорим об адекватности сохранения идиостиля ТО в переводе. Для того чтобы сохранить идиостиль ТО в переводе, мы должны рассматривать ТП как кореферентный знак по отношению к ТО. В результате, задачей перевода должно являться сохранение отображаемой ситуации и семиотического способа отображения ТО в переводе. Это касается как всего текста-знака, так и знаков уровневой организации текста.

Мы говорим о важности сохранения идиостиля, об идеальной схеме отображения идиостиля ТО в переводе. Однако каждый переводчик – индивидуальность, и для него важно в творчестве подчеркнуть своё «Я», вследствие этого в переводе присутствует в большей степени идиостиль переводчика, а не автора ТО. Как результат, неизбежны традиционно описываемые в теории перевода трансформации, которые подчёркивает результат несохранения идиостиля ТО в переводе.

Говоря об адекватности сохранения идиостиля, важную роль играет выбор стратегии переводчика, именно для сохранения идиостиля необходим выбор резистивной стратегии перевода, так как идиостиль ТО должен быть представлен во всём богатстве в ТП.

ГЛАВА 2. СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ТЕКСТА ОРИГИНАЛА И ТЕКСТА ПЕРЕВОДА

2.1 Мария Павликовская-Ясножевская: биографическая справка особенности идиостиля

Мария Павликовская-Ясножевская – это имя, практически не известное русскоязычному читателю. Урождённая Коссак, внучка и дочь известных польских художников, родилась в Кракове. Училась в Академии художеств.

Поэзия Павликовской-Ясножевской эволюционировала от виталистического оптимизма: первый сборник стихов («Воздушные замки») опубликованный в 1922 г. За ним последовали стихотворные циклы «Розовая магия» (1924 г.); «Поцелуи» (1926 г.); «Веер» (1927 г.); «Дансинг» (1928 г.); «Лесная тишина» (1928 г.); «Париж» (1929 г.); «Профиль белой дамы» (1930 г.); «Сырой шёлк» (1932 7г.); «Спящий экипаж» (1933 г.); «Балет вьюнков» (1935 г.); «Кристаллизации» (1937 г); «Поэтические наброски» (1939 г.). Перу её принадлежит также несколько драм. Во время войны Павликовская находилась в Англии, где и скончалась после тяжёлой болезни. В эмиграции она написала ряд стихотворений, составивших циклы «Роза и горящие леса» и «Жертвенный голубь».

Это лирическая поэтесса. Её стиль характеризуется стремлением к лаконизму, простоте, афористичности. Действительность предстаёт в её стихах окрашенной и преображённой авторским лирическим мироощущением. Поэтесса углубляется в мир тонких, поэтичных, легкоранимых чувств, в который прорывается, тем не менее, ощущение суровых противоречий эпохи.

Её стихам присущи пластичность реалистических деталей, зоркая наблюдательность автора, лирический юмор, а зачастую и иронический подтекст. Мелодичность стиха, чистый и точный язык, богатство ассоциаций, большая поэтическая культура ставит Павликовскую в ряд виднейших мастеров лирической поэзии.

Также важно отметить, что Мария Павликовская-Ясножевская – это «Ахматова» польской поэзии. Не случайно они переводили друг друга.

2.2 Методика выполнения работы

Анализируя способ сохранения идиостиля в переводе (система содержательных и формальных характеристик, посредством которых создаётся определённая картина мира переводчиком), мы условно разбиваем ТО на языковые уровни и уровни, связанные с организацией текста: сюжетно-композиционные особенности текста, лексическое своеобразие, морфолого-синтаксическое своеобразие.

Новизна нашего подхода определяется тем, что мы предлагаем ввести другие критерии: вместо традиционного лингвостилистического сопоставительного анализа, ведущее место отводится референциальному и семиотическому анализам, позволяющим соотнести стилистику ТО со способом отображения описываемой ситуации и уточнить критерии, которые служат отправными точками для сохранения идиостиля. Мы считаем, что способы художественной образности напрямую определяются способом отображения референта.

Итак, для того чтобы переводчик мог более полно отобразить и сохранить идиостиль ТО в ТП, необходимы следующие критерии сохранения идиостиля:

1.Способ отображения описываемой ситуации:

а) иконический (форма и содержание ТО сходны качественно и структурно с теми же параметрами ТП);

б) индексальный (форма и содержание ТО смежны в пространстве и во времени с аналогичными параметрами ТП, наличие причинно-следственных связей);

в) символический (связь между формой и содержанием ТО и ТП устанавливается произвольно, по соглашению, касающегося данного знака);

2.Степень прозрачности референциального указания (ТО осуществляет определённую степень прозрачности на ТП);

3.Сохранения лексического способа номинации;

4.Сохранения грамматического своеобразие ТО в ТП (отображение времени и пространства ТО в ТП);

В соответствии с перечисленными критериями определяется методика нашей работы, которая включает следующую последовательность:

1). Делаем референциальный и семиотический анализ ТО, выявляя способ отображения ситуации; определяем степень референциальной прозрачности ТО (данные анализы дополняются лингвостилистическим анализом на уровне сюжетно-композиционном, лексическом, морфолого-синтаксическом);

2). На основании этого анализа создаём подстрочник ТО. Выполненный нами подстрочник, мы рассматриваем как своего рода «эталон», по которому мы проверяем качество перевода, который выполнен другим автором. Мы считаем правомерно рассматривать свой подстрочник как эталон, потому что нас интересует, прежде всего, вопрос сохранения идиостиля в переводе. Мы анализируем адекватность перевода в данной работе именно исключительно в рамках теории референции, т.е. рассматриваем ТП как знак кореферентный ТП.

3). Делаем референциальный и семиотический анализ ТП, выявляя семиотический способ отображения описываемой ситуации, определяем степень референциальной прозрачности ТП по отношению к ТО (данные анализы дополняются лингвостилистическим анализом на уровне сюжетно- композиционном, лексическом, морфолого-синтаксическом);

4). Делаем сопоставительно-стилистический анализ ТО и ТП. Делаем проверку на кореферентность;

5). Делаем выводы об адекватности перевода в отношении способа сохранения идиостиля в ТП. При этом мы получаем возможность определить:

– кого мы читаем в ТП – М. Павликовскую-Ясножевскую или переводчика, например, А. А. Ахматову;

– сделать заключение: ТП – текст первичный или вторичный по отношению к ТО;

– определить стратегии переводчика: для переводчика важно, приблизить оригинал к читателю (адаптированный перевод), или приблизить читателя к оригиналу (резистивный перевод).

Используя теорию референции, теория перевода получает возможность приобрести ещё один точный критерий адекватности перевода. Этот критерий состоит в степени сохранения в переводе способа отображения референта, который принимается в ТО.

В идеальном варианте ТП выступает кореферентным знаком ТО. Соответственно, анализируя степень адекватности перевода, мы делаем заключение о том, каким типом знака выступает ТП по отношению к ТО:

– иконическим;

– индексальным;

– символическим.

     ТО                           ТП

                         R (как отображаемая ситуация)

Рис. 2.

Кореферентные знаки – это знаки, отсылающие к одному и тому же референту, знаки-синонимы. У нас тексты отображают одну и ту же ситуацию, и сходным семиотическим способом.

«Если текст-источник содержит в своей структуре знаки других текстов и система этих знаков выбирается в качестве инвариантной при любых возможных трансформациях, то перевод, сохраняющий систему и способы референциальных указаний источника, рассматривается как кореферентный источнику знак» [Бразговская, 2004. с.186].

2.3 Референциальный и семиотический анализ текста оригинала и текста перевода

Анализируя ситуацию, которая стоит за знаком ТО (референт –отображаемая ситуация), необходимо сказать следующее:

За каждым текстом Марии Павликовской-Ясножевской наблюдается ситуация бытийности. ТО отображает абстрактные предметы, например «miłość» («любовь»), «zapał» («энтузиазм»), «tęsknota» («тоска») и многие другие. Также для её стиля характерна имплицитность: персонажи и предметы в текстах никогда не детализируются, не конкретизируется. Необходимо сказать о степени локализации высказывания: у М. Павликовской-Ясножевской оно практически нелокализовано. В идеальном варианте любое высказывание должно быть прикреплено к миру относительно точки времени, пространства и субъекта. А в её текстах невозможно определить, когда нечто происходит, где оно происходит и с кем. Однако в некоторых текстах происходит минимальная локализация субъекта: в качестве субъекта выступает некая женщина, возможно, сама поэтесса.

Итак, референтом в текстах Марии Павликовской-Ясножевской становятся следующие ситуации: ситуации печали, грусти, рассуждения о жизни, о существовании предметов в мире, о предназначении предметов в мире, ситуации любовных переживаний. Все эти ситуации можно определить как вневременные, внепространственные и внеличностные. Это общее поле размышлений для человечества. В текстах Марии Павликовской-Ясножевской, как правило, референты-ситуации отображаются по индексально-символическому способу: сюжет – это только индекс, который отсылает нас к некой ситуации, указывает на неё, но не описывает.

Говоря ТП, необходимо уяснить, что здесь уже в качестве знака выступает ТП, а в качестве его референта ТО. Отображаемая ситуация ТП аналогична ситуации ТО: отображается абстрактные предметы, например, «любовь», «тоска», «страсть» и др. Также возникает ситуация испытания любовью, раздумья о предназначении жизни, существовании предметов в мире и т.д.

Но в ТП наступает момент конкретизации, мы уже можем говорить о локализации высказывания, так как в данных текстах предметы приобретают детализацию, уточнение, и поэтому мы можем узнать, где именно и что происходит с героем, мы можем определить локализацию относительно точки пространства, субъекта и времени.

Таким образом, ситуацией отображения в ТП будет выступать следующее: более конкретная ситуация испытания любовью, грусти, рассуждения о жизни, о существовании предметов в мире, о предназначении предметов в мире, ситуации любовных переживаний.

Важно отметить, что семиотические способы отображения можно проследить на всех уровнях языка и уровнях организации текста: сюжетно-композиционном, лексическом, грамматическом. Тем самым, мы можем сказать, что референциальный, семиотический анализы дополняются традиционным лингвостилистическим анализом.

2.3.1 Сюжетно-композиционный уровень

Что касается композиции, то обычно все тексты Марии Павликовской-Ясножевской композиционно одинаковы, лаконичны: М. Павликовская-Ясножевская работает в очень короткой форме, как правило, четыре – шесть строк входят в её текст. В них присутствует некая философичность, многие заканчиваются многоточием, подчёркивающим незаконченность. Автор рассуждает, философствует в своих текстах по поводу определённого предмета действительности. Нужно сказать, что большинство текстов М. Павликовской-Ясножевской выступают как индексально-символический знак.

Например, в стихотворении «Nike» («Ника»), отображается следующая ситуация: Автор описывает неизлечимую любовь, судьба которой тождественна Нике из Самофракии: «Ty jesteś jak paryska Nike z Samofraki

O miłość nieuciszona!»

«Ты такая же, как Ника парийская из Самофракии

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5