Распространение животных на Земле

мыши улетали в Литву. Кстати, однажды видели, как летучие мыши, возможно

случайно, летели вместе с перелетными птицами. Но по сравнению с птицами у

них значительно большие различия в миграционном поведении в пределах одного

вида, причем зависит это от местных возможностей для зимовок.

Если летучие мыши Центральной Европы улетают в основном не очень далеко,

то для североамериканских видов характерны миграции на многие тысячи

километров. Причина этого кроется, вероятно, в том, что они ищут не

подходящие убежища для спячки, а места, где возможна зимняя активность.

У некоторых рыб ярко выражены периодические странствия к местам

икрометания (нерестилищам). Иногда это событие бывает всего раз в жизни.

Одна из наиболее известных мигрирующих рыб — лосось. Он принадлежит к

анадромным проходным рыбам, которые идут на нерест из морей в реки. После

размножения до предела истощенные рыбы пассивно скатываются вниз по течению

и обычно погибают. Лишь немногие способны выдержать такое напряжение.

Мечение позволило ретроспективно оценить протяженность нерестовой миграции

лосося в 3800 км. К этой же группе анадромных мигрантов принадлежат миноги

и осетровые.

Угри, наоборот, спускаются на нерест из рек в море. Такие миграции

называются катадромными. Миграционный инстинкт просыпается у самцов угрей

после девяти лет нагуливания в пресной воде, у самок — после двенадцати. К

этому времени у рыб увеличиваются глаза, становится серебристой окраска

брюха (серебряный, или блестящий, угорь). Полтора года занимает путешествие

к местам нереста в Саргас-совом море, где на большой глубине и происходит

размножение этой рыбы. Личинкам же на обратный путь к устьям рек, откуда

пришли родители, приходится тратить три года. Этот полный опасностей путь в

6000 км удается осуществить только благодаря Гольфстриму. Молодые личинки

угря — нежные прозрачные животные, по форме напоминающие ивовый лист (их

называют лептоцефалами). Вблизи устьев рек они превращаются в маленьких,

прозрачных как стекло рыбок — так называемых стеклянных угрей.

На разгадку этого невероятного путешествия ушло очень много времени.

Многим мы обязаны датскому ихтиологу И. Шмидту, 18 лет занимавшемуся

поисками мест нереста европейских угрей. В 1904 году он

впервые обнаружил личинок угря в Атлантическом океане у Фарерских островов,

до этого их находили только в Мессинском заливе. Систематические поиски

крошечных лептоцефалов привели его в конце концов в Саргассово море.

Теперь, естественно, надо было поймать взрослых рыб. Надо бы, но не поймали

ни одной! Несмотря на многократные обловы больших глубин и наблюдения с

помощью новейшей телевизионной техники с подводных лодок, их ни разу не

удалось обнаружить ни в Атлантическом океане, ни в узком Гибралтарском

проливе. Поэтому не так-то легко отбросить предложенную Такером несколько

лет назад гипотезу, по которой все европейские угри являются потомками

американских (Anguilia rostrata ). Область нереста американского угря

непосредственно граничит и частично, вероятно, перекрывается с той зоной,

где предполагают нерест европейского угря. Такер полагает, что большая

часть личинок, подхваченная Гольфстримом, сбивается с обратного пути в

Америку и «по ошибке» попадает в Европу. Возражение, основанное на

различиях в числе позвонков у этих двух видов, не столь существенно, так

как у рыб в определенных условиях среды возникают подобные изменения.

Неправдоподобно, но все же допустимо, что какой-то вид постоянно несет

такие большие потери. По мнению Такера, все взрослые европейские угри

погибают при попытке найти места нереста, расположенные в недостижимой для

них дали. К тому же он считает их гормонально неполноценными из-за

непомерно удлиненного личиночного периода жизни и этим объясняет

относительно быструю гибель.

Существование некоторых важнейших промысловых рыб оказалось под угрозой не

только из-за загрязнения природных водоемов сточными водами, но и из-за все

возрастающего регулирования стока рек. Для того чтобы помочь рыбам

преодолеть плотины, строят лестничные рыбоходы, но это помогает лишь тем

рыбам, которые и в естественных условиях способны выпрыгивать из воды. В

некоторых случаях сооружают рыбоподъемники. Осетров и лососей размножают на

рыбозаводах. Угрей отлавливают в устьях рек и переносят в подходящие

водоемы. Благодаря усилиям шведов, успешно занимающихся разведением

лососей, и сейчас еще в Балтийском море лов этой ценной рыбы не утратил

промыслового значения.

Очень далекие миграции в сезон размножения предпринимают морские черепахи

(см. стр. 194). О катадромных миграциях мохнаторуких крабов мы уже

говорили, хотя и по другому поводу. Периодические миграции, по-видимому,

существуют и у насекомых. Однако по масштабам они значительно уступают

непериодическим странствиям и будут рассмотрены вместе с ними.

Непериодические странствия.

В лесах ГДР иногда можно услышать непривычный крик кедровки. Птицы близко

подпускают человека. Сразу видно, что они прилетели из безлюдных мест.

Европейские кедровки гнездятся на юге Скандинавии, в Альпах и других горах

южной Европы. В ГДР же появляются представители сибирской расы. А зимой

можно увидеть иногда и стайки свиристелей. Они тоже, по-видимому, залетают

издалека. Во всяком случае, одна из птиц, окольцованных в Польше, вторично

была обнаружена в Восточной Сибири на расстоянии 5700 км (по прямой!) от

места кольцевания. Нерегулярные, внезапные появления этих видов служат

типичным примером выселения животных. Причина их дальних странствий кроется

в резких колебаниях запасов корма. Известно, что деревья плодоносят не

ежегодно. Вслед за годом богатого урожая семян наступает обычно особенно

бесплодный. В результате птицы, численность которых за предыдущий, богатый

пищей год возросла, вынуждены выселяться из родных мест. Кедровок гонит в

путь недостаток кедровых орешков, свиристелей, вероятно, — плохой урожай

ягод. Подобные причины вызывают выселение чечеток, юрков и даже чижей.

Обычно птицы потом опять возвращаются на родину, по крайней мере пускаются

в обратную дорогу. Но это, как правило, приводит к большим потерям, и такой

«смертный путь» характерен для многих непериодических миграций. Вспомним

саджу (Syrrhaptes paradoxus), которая не раз в прошлом веке, а однажды и в

начале нынешнего наводняла Центральную и Западную Европу, выселяясь из

Средней Азии. Птицы загнездились во многих местах, но, очевидно,

безуспешно. Очень скоро миллионы пришельцев исчезли так же внезапно, как и

появились, и никто не заметил их обратного перелета. До сих пор неизвестна

причина этих массовых выселений саджи.

Клесты, жизнь которых зависит от урожая семян хвойных деревьев, вообще

ведут себя как настоящие кочевники. Они постоянно странствуют и гнездятся

там, где находят обильные запасы корма (даже зимой!). Это касается по

крайней мере клеста-сосновика, для которого невозможно даже выделить особую

гнездовую область.

Странствия, обрекающие животных на

гибель, характерны и для норвежских

леммингов (Lemmus lem-mus). Немного напоминающие хомяков, с очень

коротким -хвостом, лемминги относятся к подсемейству полевок (Microtinae).

Область их распространения охватывает кольцом северные полярные районы.

Кроме норвежского лемминга, в Европе живет лесной лемминг (My opus

schisticolor) величиной примерно с полевую мышь. Он встречается в лесах

южной и центральной Скандинавии и Карелии. На востоке к его ареалу

примыкает огромный ареал копытных леммингов {Dicrostonyx torquatus),

которые, как и северные популяции норвежского лемминга, зимой становятся

совершенно белыми. Копытные лемминги живут также в арктической зоне

Северной Америки и в Гренландии. На льдинах они иногда заплывают даже на

Шпицберген. Надо сказать, что сведения о нашествиях леммингов часто сильно

преувеличены. Вряд ли они действительно устремляются к морю в таких

количествах, что валятся с утесов. Не идут они также сомкнутыми рядами и

не проходят, как утверждают, сотни километров.

Норвежские лемминги — пестрые зверьки величиной примерно с золотистого

хомячка. В Скандинавии их находят в тундре и в горах выше линии леса.

Встречаются они также в южной Норвегии. Как и для других леммингов и

полевок, для них характерны

массовые размножения с интервалом в несколько лет (обычно через 3—4 года).

Тогда запасы пищи и в без того скудных биотопах быстро истощаются, а

тундра оказывается сплошь изрытой поверхностно расположенными ходами

леммингов. И начинается выселение зверьков. Оно принимает все более

широкие масштабы, так как подходящие биотопы вокруг либо уже заняты, либо

полностью опустошены прошедшими зверьками. Миграция обычно идет в

определенном направлении, обусловленном характером местности. При этом

зверьки переплывают ручьи, речки и даже фьорды, образуя порой на их

берегах большие скопления. Вслед за леммингами часто идут хищные звери и

птицы (совы, вороны, дневные хищники). Леммингов охотно едят и олени.

Лапландцам бывает нелегко собрать свое стадо.

Многие странствия кончаются у моря, поскольку двигаться вдоль реки

удобнее, чем пересекать долины и водоразделы. И вот тогда зверьки

пускаются вплавь навстречу верной гибели. С высоты в несколько сантиметров

не разглядишь, что перед тобой — широкая река или непреодолимое море. Их

спасает только, если поблизости окажется остров или противоположный берег

фьорда. Иногда «поход» прерывается в результате массовой гибели зверьков

от инфекционных заболеваний. Поредевшие ряды путешественников наконец

успокаиваются и останавливаются, начинают размножаться. И все же такая

колония обычно очень скоро вымирает.

С давних пор наводит ужас саранча, нашествия которой вызывали голод и

бедствия. После одного из таких опустошительных нашествий саранчи в 125

году до н. э. в Киренаике (Ливия) и Нумидии (территория нынешнего Алжира)

умерло с голоду более 800 000 человек. И в настоящее время вред,

причиняемый саранчой, достигает иногда катастрофических размеров, несмотря

на современные методы борьбы.

Перелетная саранча живет на юге Европы, в Азии, Африке, Австралии,

Северной и Южной Америке. Странствующие стаи разлетаются далеко за пределы

тех мест, где происходит откладывание яиц. Эти стаи объединяют огромное

число особей. Так как в путь пускаются еще личинки, то они движутся по

земле прыжками или ползком, успевая уйти максимум на 20 км (пешая

саранча). Но вот, сбросив последний личиночный покров, саранча поднимается

в воздух и летит, часами не опускаясь на землю. Насекомые следуют вплотную

друг за другом, не меняя направления. Как правило, это основное

направление сохраняется изо дня в день. Во время полета насекомые сильно

разогреваются, и это, вероятно, является одной из физиологических причин,

которые не позволяют им опуститься на землю. Стая садится лишь к вечеру,

«поостыв» немного под дождем или во время пролета над горами, водоемами и

лесами. И тогда уничтожает вокруг себя все мало-мальски съедобное.

Естественно, от рассмотренной схемы возможны отклонения, так как имеется

несколько видов стадной саранчи.

В 1844 году над островом Мадейра пролетела чудовищная стая. Хотя позади

осталось более 500 км пути над морем, она, не останавливаясь, полетела

дальше. Западнее Канарских островов стая саранчи однажды опустилась на

судно, находившееся в 2000 км от африканского побережья. Даже если учесть

возможные промежуточные остановки, это свидетельствует о том, что саранча

способна пролететь без отдыха по крайней мере 1500 км! Во всяком случае,

известны ее перелеты через Черное море; так что расстояние от Дрездена до

Варны она, вероятно, может преодолеть за один прием. По другим данным,

длина беспосадочного перелета саранчи достигает 2200 км.

Высота полета также может быть значительной. Отдельные стаи отмечали на

высоте 1500—2000 м от земли. Но, как правило, саранча летит низко, не

поднимаясь выше Юм. Поэтому пролетающая стая захватывает с собой и те

особи, что расположились на отдых, и, подобно снежному кому, становится

все больше и больше. В одной аргентинской долине пролет стаи пустынной

саранчи ( Schistocerca paranensis) продолжался пять дней! Когда измерили

другую подобную стаю, то оказалось, что в длину она достигала 120 км, а в

ширину — 20 км! Одну из стай саранчи в Африке оценивали в 10 миллиардов

особей. Свидетель ее нашествия Вильяме так попытался выразить свое

представление о числе насекомых: «Чтобы истребить эту стаю, надо было бы в

течение недели каждую минуту днем и ночью уничтожать по миллиону саранчи!»

Опустошительные налеты саранчи бывали и в Центральной Европе. Она

появлялась из устья Дуная и некоторых его притоков. Иногда она добиралась

сюда даже с нижнего течения Днепра. Речь идет о различных подвидах

перелетной саранчи (Locusta migratoria), распространенной вплоть до

Австралии и Новой Зеландии. Во время таких странствий стаи саранчи

достигали иногда берегов Северного моря и Англии (всего лет 25 назад

подобное нашествие испытала южная Франция). Огромные стаи саранчи

перестали периодически появляться в Европе лишь с середины XVIII века в

связи с освоением районов ее размножения. Но саранча может размножаться и

в зоне вторжения. Так произошло, например, в XVI веке между Баутценом и

Циттау. Так как самки при этом откладывают яйца на ограниченном

пространстве, а плотные скопления способствуют возникновению миграций, то

большинство появившейся на свет молоди тоже пускается в путь.

Таким образом, странствующие стаи могут существовать в течение года или по

крайней мере в течение жизни одного поколения, пересекая неоднократно

огромные пространства. Для некоторых популяций пустынной саранчи

(Schistocerca gregaria в северной Африке и S. paranensis в Южной Америке)

установлено, что они мигрируют более или менее периодически.

Иногда обращают на себя внимание стаи стрекоз. Обычно они имеют вид ленты,

но иной раз могут закрыть все небо, как сообщал один путешественник по

северной Африке. 13 июня 1817 года стрекозы летели через Дрезден в течение

двух часов, а 29 июня такую же стаю видели над Готой. Четырехпятнистые

стрекозы (Libellula quadrimaculata) летели над Мальмё (Швеция) 24 июля

1883 года в течение получаса, 25 июля — целый час, а 26 июля — с половины

восьмого утра до восьми вечера! В конце прошлого века миллионы плоских

стрекоз (L. depressa) регулярно пролетали над Гельголандом в жаркую

погоду. В Аргентине при определенных атмосферных условиях внезапно

появляются огромные стаи стрекоз,

летящие с большой скоростью. Они возвещают жителям пампы о приближении

холодного воздуха из Антарктики. В Альпах и Пиренеях видели стрекоз,

летящих через перевалы. По-видимому, для них, как и для некоторых бабочек,

в какой-то мере характерны периодические миграции. Дальние странствия

известны у стрекозы Pantala flavescens, распространенной зонально вокруг

Земли. В Индийском океане этих стрекоз как-то обнаружили на расстоянии

1450 км от австралийского побережья.

Миллионы божьих коровок (Coccinellidae) осенью собираются в определенных

местах, часто в горах, чтобы, сбившись в плотные комки, перезимовать где-

нибудь в щелях между камнями. В СССР и в Калифорнии их собирают в этот

период и используют затем для биологической борьбы с вредителями. Весной

они опять рассеиваются по большой территории, причем это может происходить

в виде явных массовых миграций. На Балтике берег у кромки воды порой

бывает сплошь усыпан насекомыми. Первое место среди них часто принадлежит

божьим коровкам.

Благодаря усилиям энтомологов собрано огромное число данных о более или

менее регулярных миграциях некоторых бабочек. Но разграничить

периодические и непериодические странствия у них практически невозможно.

Дело в том, что особи, в свое время попавшие в ту или иную область, после

окончания неблагоприятного периода редко пускаются в обратный путь. Назад

улетают, как правило, уже потомки, так что размножение происходит и в

коренных местообитаниях, и в новых районах. Когда же бабочки залетают в те

места, где размножение невозможно, они погибают. Мы вынуждены ограничиться

в нашей книге рассмотрением миграций лишь некоторых хорошо известных в

Центральной Европе бабочек. Когда нам на глаза попадается репейница или

адмирал, надо помнить, что это могут быть пришельцы из дальних мест,

которые, возможно, даже пересекли Средиземное море. Об этом позволяет

судить состояние чешуйчатого покрова крыльев бабочек, их поведение и время

наблюдений.

Бабочки тоже собираются в стаи, хотя это не является для них правилом.

Севернее Альп их стаи встречаются крайне редко. Несколько лет назад во

время экскурсии на катере к острову Грейфсвальдер-Ойе мы видели белянок,

летевших с моря на материк. Но это все были единичные экземпляры. Если же

случалось заметить одновременно двух или трех бабочек, то они были на

таком большом расстоянии, что,вероятно, не обращали друг на друга

внимания. Тем не менее все они придерживались одного направления. Такое

сохранение определенного направления характерно для большинства

мигрирующих бабочек. На суше мы этого просто не замечаем. Те бабочки,

которые стремятся к северу, уже недалеки от цели, и их миграционный

инстинкт угасает. Не торопятся и бабочки, которые двигаются к югу,

перепархивая с цветка на цветок, хотя во время миграции они, по-

видимому, не питаются.

Нередко бабочки перемещаются только внутри своего постоянного ареала,

отыскивая новые места для откладывания яиц, как это бывает у капустницы.

Но иногда и они вылетают за границы ареала и становятся тогда иммигрантами

в соседние области либо случайными гостями-смертниками. Поэтому всякая

классификация имеет смысл лишь для какой- то определенной географической

области. Ниже приводится такая группировка для Центральной Европы,

предложенная Г. Варнеке, основоположником исследований миграций бабочек.

1. Более или менее постоянные иммигранты, которые не могут зимовать в

Центральной Европе или зимуют в исключительных случаях на какой-либо

стадии развития.

2.Более или менее случайные иммигранты (заблудившиеся особи).

3. Местные виды, которые довольно регулярно получают пополнение с юга.

4. Местные виды, которые совершают миграции внутри своего

центральноевропейского ареала, а при известных обстоятельствах могут

вылетать за его пределы.

Для нас, естественно, интереснее всего первая группа. Можно считать, что

речь идет о расселяющихся видах, у которых под влиянием отбора

вырабатываются черты оседлости. Когда-нибудь они, быть может, переместятся

в группу

3. Поскольку список всех местных перелетных бабочек был бы очень длинным,

приведем только несколько примеров.

Группа 1

Репейница {Vanessa cardui). Гусеницы держатся главным образом на

чертополохе и крапиве. Живет повсюду, кроме Южной Америки. Появляющиеся

весной бабочки прилетают, вероятно, из северной Африки. Вторая волна летом

— из европейского

Средиземноморья. Летят до Скандинавии. У нас уже второе поколение.

Обратно мигрируют осенью, зимовки представляют крайне редкое исключение.

Адмирал (У. atalanta). Обычен на крапиве. Летит с юга до северной Европы

и (редко) до Исландии. Дочернее поколение мигрирует назад начиная с

августа.

Мертвая голова (Acherontia atropos). Гусеницы живут на картофеле и

дерезе.

Родина этой бабочки — северная Африка и другие районы Средиземноморья.

На север залетают (редко!) до Ленинграда и Дофотенских островов. Летят по-

одиночке. Возможен обратный перелет осенью.

Вьюнковый бражник {Herse convolvuli). Гусеницы держатся на вьюнке.

Ежегодно прилетает с юга. На север очень редко залетает до Исландии. Одно

поколение; возможен обратный перелет. Единичные гусеницы иногда зимуют.

Языкан (Macroglossa stellatarum). В основном на подмареннике и звездчатке.

Взрослые особи иногда зимуют. Прилет длится с мая до осени. На севере уже

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7