Все о Японии

Все о Японии

Введение.

Япония слывет одной из самых загадочных и экзотических стран мира.

Далекая и близкая, простая и загадочная, она захватывает наше воображение

своей экзотикой. И визит в эту таинственную страну не рассеет сложившийся

миф. «Я побывал в волшебной сказке», - говорят люди, посетившие Японию.

Беспрекословное повиновение и подчинение – в крови у этой нации. Не

пугайтесь, когда встретившая вас на пороге своего дома японка падает на

колени, кладет на пол перед собой и прижимается к ним лбом – так она

выражает свое почтение. Кстати, не вздумайте пожимать хозяину руку в знак

приветствия: это здесь не принято.

В представлении европейца давно сложился образ «страны восходящего

солнца». При слове «Япония» в воображении живо всплывают красота японских

девушек, виртуозные па мастеров карате, плюс Фудзияма, цветущая сакура,

икебана, нецке, Сад камней, саке и древнейшая императорская династия. Об

исторических событиях минувшей эпохи напоминают многочисленные

архитектурные сооружения тех времен: замки, буддистские храмы Киото, Нара и

др. Все это будет Японией. Или иллюзией о ней. С иллюзией не расстаются, ее

насыщают. И во всем этом я попыталась разобраться в своей работе.

Глава I:Культура.

1.История культуры.

В 3 - 7 вв. в Японии завершается разложение общинного строя,

зарождаются классы, и на этой основе складывается раннефеодальное

государство. В этот же период проявляется активность японцев и на внешней

арене. Они неоднократно вторгались на Корейский полуостров и принимали

участие в междоусобных войнах корейских государств. Возвращаясь из этих

походов, японцы привозили с собой корейских ремесленников, сыгравших

большую роль в развитии кустарного ремесла в Японии. Устанавливаются

непосредственные морские связи с китайским побережьем, хотя они ещё носят

случайный, эпизодический характер. В 7 в. правители Ямато предпринимают

попытки опереться на суйскую империю и с её помощью упрочить свою власть. С

этой целью в 607 г. в Китай направляется первое посольство императорского

двора Японии во главе с Оно-но Имоко. Это посольство способствовало

ознакомлению японских правителей с опытом государственного управления в

Китае. Японская историография единодушно признаёт приоритет китайской

культуры, как более древней, оказавшей определённое влияние на материальную

и духовную жизнь японского народа при переходе японского общества от

варварства к цивилизации. Однако в определении содержания самой китайской

культуры и в оценке степени её воздействия на культуру в Японии японские

историки придерживаются самых различных мнений. Так, Ито, Миягава, Маэда,

Ёсидзава отдают абсолютное предпочтение влиянию китайской культуры на

развитие японской культуры и рассматривают последнюю ни больше, ни меньше,

как «провинциальную культуру Китая». Другие японские учёные трактуют саму

китайскую культуру как часть общей культуры материковой Азии, впитавшей в

себя многие передовые культуры древнего Востока. Историк Миками ставит

китайскую культуру лишь на четвёртое место после Египта, Индии и Персии.

Мацумото Ёсио утверждает, что особую роль в ознакомлении Японии с культурой

народов Азии сыграл не Китай, а Корея, через которую японцы познакомились с

производством и использованием бронзы и железа, со многими видами ремесла,

с театральным искусством, музыкой не только народов Корейского полуострова,

маньчжуров, китайцев, но и более отдалённых народов: Индии, Индокитая,

Индонезийского архипелага. Гундзи Масакацу характеризует корейское

государство Кудара как «передовое в культурном отношении», познакомившее

Японию с рядом художественных жанров в области искусства. Значительную роль

в формировании духовной и материальной жизни японского общества сыграли

конфуцианство и буддизм, также проникшие в Японию из Кореи и Китая. Буддизм

и конфуцианство в Японии под влиянием своеобразных условий, в которых

происходило становление японского государства, выражавшихся в существовании

двоевластия в стране - сохранение номинальной власти императора при

фактическом управлении государством сёгунами (военачальниками,

узурпировавшими власть), претерпевали существенные изменения и в конечном

итоге эти две противоречивые философско-религиозные доктрины были

поставлены на службу единой политической цели - воспитание народа в духе

почитания императора, прославления монархической Японии. Изменениям

подвергались и другие элементы культуры, заимствованной у Китая, Кореи и

других материковых стран. Восприняв основные элементы буддийского зодчества

и скульптуры, китайской и корейской живописи, ремесла, японцы внесли в них

либо существенные изменения, либо на основе их создали новые, порою более

совершенные образцы, в результате чего японская материальная культура

приняла своеобразные национальные формы, отвечающие историческим традициям

японского народа. Приняв за основу китайские иероглифы, позднее японцы

создали и свою азбучную письменность - кана (в двух графических

разновидностях: катакана и хирагана), в результате чего сложилась смешанная

иероглифо-слоговая национальная письменность, а японский язык по лексике и

грамматическому строю сохранил в полной мере свою национальную

самобытность. Утверждение национального японского государства и

национальной японской культуры в условиях, когда по соседству, на Азиатском

материке, происходили крупные столкновения народов и с исторической сцены

сходили целые государства, обуславливалось рядом причин. Во-первых,

несмотря на довольно широкое распространение в Японии материковой,

преимущественно китайской культуры, она охватывала лишь привилегированные

слои японского общества, тогда как среди основной массы народа -

крестьянства и ремесленников - продолжали сохраняться национальные устои и

традиции, оказывавшие влияние и на аристократию, и на её «китаизированную»

культуру. Во-вторых, китайская культура заносилась в страну сравнительно

малочисленными корейскими и китайскими мастерами, монахами, художниками, а

в более поздний период распространялась самими японцами, что не влекло за

собой насильственной ломки национальных устоев и, следовательно,

предопределяло сосуществование двух культур - китайской и японской, взаимно

влияющих друг на друга и в конечном итоге смешивающихся и образующих новую

культуру с преимущественным сохранением национальных особенностей. В-

третьих, Япония при первых попытках закрепиться на континенте - на

Корейском полуострове столкнулась с Китаем и потерпела жестокое поражение

(битва у Кунсана в 663 г.). В лице Китая, таким образом, она встретила

грозного противника, что не могло не вызвать у неё чувства настороженности

в отношении Китая. Под влиянием этого японские правители даже на ранней

стадии становления государства пытались ограничить деятельность китайцев на

своей территории и приглушить влияние китайской культуры. Широко

использовав исторический опыт Китая и Кореи, Япония в тоже время настойчиво

развивала и укрепляла национальное государство, неизменно сохраняя его

суверенность. Островное положение Японии, обусловившее замедленность её

развития до создания централизованного государства, сыграло положительную

роль в её последующей истории. Оно облегчало внешнюю оборону страны и,

таким образом, в какой-то степени восполняло экономическую и культурную

слабость при столкновении с более сильными государствами континентальной

Азии.

До образования японского государства инициатива в установлении и

поддержании связей между китайским и японским народами принадлежала Китаю,

находившемуся на более высоком уровне общественного развития. Для Китая,

однако, японские острова в этот период не представляли большого интереса,

поскольку они были в стороне от мировых торговых путей и японский народ не

принимал участия в крупных исторических событиях, происходивших на

территории материковой Азии и оказывавших решающее влияние на судьбы

китайского государства. Поэтому связи Китая с японскими островами в этот

период были далеко не такими оживлёнными, как с другими азиатскими народами

и государствами и временами, особенно когда Китай оказывался под властью

чужеземных династий, прерывались на столетия. Однако несмотря на

эпизодический характер китайско-японских связей, влияние китайской культуры

на Японию не прекращалось. Во-первых, на японских островах ещё до

образования централизованного государства постоянно проживали китайские

колонисты (ремесленники, земледельцы, служители культа), являвшиеся первыми

учителями японцев в освоении более передовой материальной и духовной

культуры; во-вторых, восприняв китайскую иероглифическую письменность,

японцы оказались привязанными к китайскому литературному наследству, и в

течение многих веков они могли развивать свою национальную культуру,

основываясь преимущественно на китайской культуре и по её образцам. Всё это

позволяет сделать вывод, что контакты, установленные между народами этих

стран на рубеже нашей эры, фактически не прерывались даже в периоды

царствования в Китае чужеземных династий. Китайская культура постоянно

оказывала влияние на Японию и несомненно сыграла большую роль в развитии

японского общества.

После распространения буддизма процесс формирования и накопления

традиций в культуре Японии не прерывался. Изменилось русло, в котором

происходил это процесс. Непрерывность культурных традиций обусловлена также

и тем, что чужеземная культура в 7 - 8 вв. почти не проникала в японскую

провинцию. Кроме того, жизнь китаизированной столицы Нара течёт в окружении

местной японской стихии - местных культурных традиций и обычаев. Может

быть, поэтому так быстро и успешно идёт преодоление культурных

заимствований. Следует подчеркнуть, что культура танской столицы Чанъани,

ставшей в начале 8 в. одним из главных центров, из которых происходило

заимствование, в свою очередь, представляла продукт очень сложного

переплетения культур собственно ханьской и народов Центральной Азии,

стадиально и этнически значительно отличавшихся друг от друга. Таким

образом, через танский Китай Япония открыла для себя необозримо огромный

мир культуры многих древних народов Центральной и Юго-Восточной Азии и

Дальнего Востока. Активность культурного заимствования и отбора

облегчалась, возможно, достаточной свободой и широтой выбора элементов

внутри культуры, импортируемой из Китая. Такого рода явления наблюдаются

уже на раннем этапе распространения буддизма на примере культового

искусства 7 в. Стадиальная зрелость культуры Японии заключается не только в

её восприимчивости, но и в способности отбора и преодоления чужеземных

влияний. Японская культура демонстрирует эту способность даже в пору

усиленного проповедью буддизма притока заморской культуры в 7 - 8 вв.

Интенсивность процесса заимствования, отбора, преодоления чужой и созидания

своей культуры в 7 - 8 вв. подготовили и ускорили синтез японского

средневекового искусства и блестящий расцвет средневековой культуры периода

Хэйан.

2.Философия и религия.

Синтоизм.

Реконструкция раннего синтоизма весьма затруднена поздними

наслоениями. Так называемые камбундзэнсё - три основные книги: «Кудзики»

(620 г.), «Кодзики» (712 г.) и «Нихонги» (720 г.), а также 10 первых томов

из 50-томной «Энгисики» («Книги церемоний и нравов», 927 г.), которые

считаются основным источником синтоистского мировоззрения (истории синто,

его догматики и ритуала), - на самом деле далеки от первоначального

синтоизма 5 - 6 вв. н. э. Кстати, само название «синто» появляется позднее,

после распространения буддизма в Японии и в противовес ему. Начиная с конца

6 в. синтоизм подвергается сильному влиянию корейской и китайской

идеологии: конфуцианства, даосизма (в меньшей степени) и, особенно широко,

буддизма. Названные выше классические священные книги, особенно «Нихонги» и

«Энгисики» - источники синто, - также не избежали этого. (Более того,

«Нихонги» подражает по манере и стилю изложения материала сочинению

знаменитого китайского историка Сыма Цяня, а также династийной истории Хань

- Хань-шу.) Содержащиеся в них синтоистские мифы и предания были

интерпретированы в соответствии с китайскими канонами и традициями. Тем не

менее в этих сочинениях присутствует стойкая традиция, уходящая корнями в

протояпонскую культуру бронзового века. Особый интерес представляют

«Кодзики» и «Энгисики» (вернее, синтоистские молитвословия норито,

включённые в них). Несмотря на сильное влияние иноземной культуры в период

записи «Кодзики», всё сочинение в целом свидетельствует о том, что местная

традиция живёт и укрепляется, воплотившись в синтоистском мировоззрении.

Мифология ранних архаических пластов синтоизма сохраняется в «Кодзики»,

«Фудоки» и даже в «Нихонги» и позволяет выявить и на столь поздней стадии

циклизации развитой анимизм и ещё более ранние архаический фетишизм и

тотемизм.

Буддизм.

Буддизм проникает в Японию вместе с китайской письменностью примерно

на рубеже 4 и 5 вв. в период активного вмешательства Ямато в войну между

корейским государством Пэкче, на стороне которого выступала Япония, и

Когурё. К этому времени японцы захватили на юге Корейского полуострова

территорию Мимана и превратили её всю во владения царя Ямато - миякэ.

Проповедь буддизма пользовалась успехом среди могущественной аристократии,

особенно среди окружения царя после завоевания Мимана, когда значительно

усилился приток иммигрантов из Кореи. Вообще захват корейской провинции

несомненно способствовал синтезу феодализма в Ямато. Поэтому буддийских

миссионеров, деятельность которых весьма значительно возросла после 2 (или

4) собора в Кушанском царстве, ожидали благоприятные условия. Род Сога,

составляющий ближайшее окружение царя (в 4 в. установилась традиция, по

которой царь должен был жениться на женщинах из рода Сога), одним из первых

принял буддизм, видя в нём опору в борьбе за власть. В 552 г., за десять

лет до того, как третье из корейских феодальных государств Силла,

усилившись, отвоевало у Японии Мимана и заставило японцев покинуть

полуостров, из Пэкче, искавшего у Ямато помощи против Силла, было

отправлено ко двору сумэраги пышное посольство. Среди прочих даров в Японию

была привезена бронзовая скульптура Будды и несколько свитков сутр, которые

сначала были приняты очень благосклонно. Сога даже поместили бронзового

Будду в синтоистский храм. Но вскоре против Сога выступили Накатоми при

поддержке Мононобэ. Борьба особенно обострилась после потери Мимана.

Воспользовавшись волнениями, которые начались в связи с поражением в Корее,

Мононобэ и Накатоми объявили, что разгневанные синтоистские божества

требуют возмездия, и сбросили Будду в воды канала Нанива. Однако победа

противников буддизма оказалась непрочной. Во время вспышки моровой язвы

Сога с помощью Буддийских монахов сумели склонить царя на сторону Буддизма,

и глава рода Сога, Умако, получил разрешение возобновить культ Будды и

начал строить небольшие буддийские храмы. Мононобэ продолжали ожесточённую

борьбу, но в 587 г. Умако Сога окончательно разгромил Мононобэ и Накатоми и

возвёл на престол своего ставленника Судзин, принявшего буддизм. К концу

6в. влияние буддизма и Сога при дворе и среди знати настолько возросло, что

высшее синтоистское жречество и светская знать, его поддерживающая,

оказались оттеснёнными на задний план. После того как в 593 г. При

поддержке Сога регентом-тайси стал Умаядо (Сётоку-Тайси), началось

усиленное внедрение иноземной культуры и буддизма (преимущественно

махаянистской его ветви), и дальнейшее развитие японской государственности

совершается под знаком крепнущего влияния буддизма. Хотя позднее, в 7 в.,

союз Сумэраги и Накатоми, направленный против прежнего оплота буддизма -

Сога, способствовал появлению в Японии и известным успехам конфуцианства,

но это не помешало установлению хороших отношений между императорским домом

и монастырями. С момента введения буддизма в Японию в этой стране возникло

первоначально 8 сект. Учение всех этих сект проникло из Китая и Кореи.

Секта Дзёдзицу была создана в 625 г. буддийским монахом Экканом, прибывшим

в Японию из Кореи. Тем же монахом была также создана в 625 г. другая

буддийская секта Санрон или Санронсю. В 660 г. (по другим источникам в 653

г.) проповедник Досё по возвращении из Кореи, где он учился, основал третью

буддийскую секту Хоссосю. В том же году буддийский проповедник Тицу по

возвращении из Китая основал в Японии четвёртую секту Кусасю. В 739 г.

китайскими буддистами, прибывшими в Японию, была основана пятая секта

Кэнгосю. В 754 г. китайским же проповедником здесь была основана шестая

буддийская секта Рицу или Риссю. В 806 г. буддист Сайтё (или Дэнгё Дайси)

по возвращении из Китая основал на горе Хиэи близ Киото седьмую секту

Тэндайсю, а Кукаи (или Кобо Даиси) в том же году основал на горе Коя

восьмую секту Сингон. Впоследствии возникли новые секты, игравшие особенно

активную роль в политической жизни страны.

Конфуцианство.

Можно предполагать, что первое знакомство японцев с конфуцианством

состоялось в 5 - 6 вв., хотя японская историография - без приведения каких-

либо документированных доказательств - относит это событие к концу 3 в.,

связывая его с прибытием из Кореи в 285 г. учёного-конфуцианца Ван И,

который якобы привёз в качестве подарка японскому императору конфуцианское

произведение «Лунь-юй» и учебное пособие для изучения китайского языка

«Цянь-цзы-вэнь» («Тысяча иероглифов»). Эта версия о раннем знакомстве

японцев с конфуцианством основывается на мифах и преданиях, изложенных в

первых канонических книгах «Кодзаки» и «Нихонги», составленных в начале 7

в. Советский востоковед Я. Б. Радуль-Затуловский на основе китайских

источников отмечает, что книга «Цянь-цзы-вэнь», хотя и была составлена для

семьи китайского императора У-ди в 3 в., но распространение в Китае

получила лишь в 6 в., следовательно, и в Японию она могла попасть не раньше

этого времени. Знакомство японцев с конфуцианством в 6 в. подтверждается

фактом направления в 609 г. японской миссии в Китай для обучения, в составе

которой находился потомок императора Одзин Минабутино Сёан и Такамуку

Куромаро, ставшие впоследствии видными проповедниками конфуцианства. Но,

независимо от достоверности той или другой даты знакомства японцев с

учением выдающегося философа-моралиста древнего Китая Конфуция, это учение

несомненно легло в основу мировоззрения правящей верхушки Японии в период

становления японского государства. Многие видные японские учёные

утверждают, что конфуцианство в Японии достигло несравненно бoльшего

развития, нежели в Китае, и что только в Японии это учение по-настоящему

раскрыто и в сочетании с учениями «ямато-дамасии» («дух Японии») и «бусидо»

(«самурайский дух») составили основу «идеальной национальной культуры».

Конфуцианцы были первыми составителями японских «династийных летописей» и

играли важную роль в создании чиновничьего аппарата при японских

императорах. Они ведали строительством храмов, государственных складов,

вели учёт, выполняли обязанности советников и писцов, причём бoльшую,

наиболее подготовленную часть их составляли китайцы и корейцы. Более

достоверные данные о распространении в Японии конфуцианства, а вместе с ним

и других видов китайской культуры относятся к началу 7 в. С этого времени

знание китайского языка, овладение конфуцианскими догмами становятся

обязательными признаками благородного, аристократического воспитания

(особенно широкое распространение китайский язык получил в науке. Накамура

Хадзимэ в своей работе «Пути идей народов Востока. Индия, Китай, Тибет,

Япония», изданной в 1964 г. в Гонолулу, отмечает: «В мире науки наиболее

образованные японцы в древние времена - буддийские монахи и учёные-

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8