Проблема перевода бытовых реалий

Признавая высокий авторитет Лео Вайсгербера как автора весьма глубокой и тонко разработанной концепции языковой картины мира, не следует однако, полностью принимать идею её автора о том, что власть родного языка над человеком абсолютно непреодолима. Не отрицая влияния языковой картины мира на  мышление, нужно, вместе с тем, указать на приоритет неязыкового (невербального) пути познания перед языковым, при котором не язык, а сам объект задает мысли то или иное направление. Не языковая картина мира в конечном счёте определяет мировоззрение человека, а сам мир, с одной стороны, и независимая от языка концептуальная точка зрения на него, с другой стороны.

Выше были рассмотрены концепции знаменитых учёных прошлого, но наука не стоит на месте - идёт постоянный процесс, она развивается. Поэтому следует в процессе работы также принять во внимание взгляды учёных современности на эту проблему. В первую очередь необходимо чётко определить само понятие языковой картины мира.

Языковая картина мира - это исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отражённая в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности.   Данное определение было сформулировано академиком Ю. Д. Апресяном и его взгляд на эту проблему выглядит следующим образом.

Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации (=концептуализации) мира. Выражаемые в нём значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. Свойственный данному языку способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих языков. С другой стороны, языковая картина мира является «наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от «научной» картины. При этом отраженные в языке наивные представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надёжным проводником в этот мир.

Понятие языковой картины мира включает две связанные между собой, но различные идеи: 1) что картина мира, предлагаемая языком, отличается от «научной» (в этом смысле употребляется также термин «наивная картина мира»), и 2) что каждый язык «рисует» свою картину, изображающую действительность несколько иначе, чем это делают другие языки. Реконструкция языковой картины мира составляет одну из важнейших задач современной лингвистической семантики. Исследование языковой картины мира ведётся в двух направлениях, в соответствии с названными двумя составляющими этого понятия. С одной стороны, на основании системного семантического анализа лексики определённого языка производится реконструкция цельной системы представлений, отражённой в данном языке, безотносительно к тому, является она специфичной для данного языка или универсальной, отражающей «наивный» взгляд на мир в противоположность «научному». С другой стороны, исследуются отдельные характерные для данного языка (= лингвоспецифичные) концепты, обладающие двумя свойствами: они являются «ключевыми» для данной культуры (в том смысле, что дают «ключ» к её пониманию) и одновременно соответствующие слова плохо переводятся на другие языки: переводной эквивалент либо вообще отсутствует (как, например, для русских слов тоска, надрыв, авось, удаль, воля, неприкаянный, задушевность, совестно, обидно, неудобно), либо такой эквивалент в принципе имеется, но он не содержит именно тех компонентов значения, которые являются для данного слова специфичными (таковы, например, русские слова душа, судьба, счастье, справедливость, пошлость, разлука, обида, жалость, утро, собираться, добираться, как бы).

Проанализировав вышеозначенную концепцию, можно заметить, что концепция академика Ю. Д. Апресяна строится на двух ключевых теориях, выдвинутых с одной стороны, Вильгельмом фон Гумбольтдом и Лео Вайсгербером – это касается таких понятий как «научная» и «наивная» картины мира. Перекличка с этими учёными в работе Ю. Д. Апресяна очевидна. С другой стороны, он также принимает во внимание гипотезу Сэпира - Уорфа, это касается его высказываний о различиях в языковых картинах мира разных народов. Но Ю. Д. Апресян в своей концепции затрагивает и переводческие аспекты данной проблемы: «ключевые» слова, которые, по его мнению, являются специфичными для ИЯ и плохо поддаются переводу в ПЯ.

И именно в этом случае можно затронуть следующий аспект перевода - две основные группы факторов, влияющих на формирование реалий в ИЯ: лингвистические и экстралингвистические. От первого фактора зависит сам язык, его строй в целом. В современной лингвистике существуют такие  понятия как аналитические и флективные языки. Их грамматические и синтаксические системы различны  - это и есть главный лингвистический фактор, влияющий на появление в том или ином языке культурно-обусловленных явлений. Экстралингвистический фактор включает в себя множество различных явлений: географическое положение той или иной страны, взаимное проникновение языков друг в друга, социальный строй общества, взаимоотношения между людьми, степень экономической и политической развитости народа и многое другое. Все эти факторы напрямую воздействуют на лексический строй языка, который, в свою очередь является источником культурно-обусловленных явлений. Эти явления порождают трудности для переводчиков. Они ставят перед ними серьёзную проблему: как перевести то или иное явление и при этом сделать его максимально адекватным для понимания читателя или слушателя, носителя переводимого языка? А также как передать смысл, значение реалии при переводе.

Исследования многих учёных в сфере проблемы непереводимости языков заставили переводчиков взглянуть на эту проблему несколько по-иному, а именно учитывать то, что в межъязыковой коммуникации всё большее значение в наши дни приобретает учёт национальных особенностей общения носителей двух языков. Носители разных языков, вступающие в контакт непосредственно или при помощи переводчика, являются также и представителями разных культур.

Таким образом, исследования лингвистов Э. Сэпира и Б. Уорфа, а также Г. Хойджера заставили многих учёных и переводчиков задуматься  о проблеме переводимости языков в целом, и культуронимов в частности.

 Согласно данной теории, получившей название гипотеза лингвистической относительности Сэпира - Уорфа, ’’когнитивные категории (классы и роды вещей) формулируются не в соответствии с реальностями естественного мира и не в соответствии с универсальными свойствами человеческого ума, а в ответ на организацию грамматических (включая лексические) системы’’ (20, стр.59). И окончательным выводом этих учёных является положение о том, что языки и культуры не имеют общего мерила, и, поэтому не могут быть сравниваемы и переводимы. 

Такова теория Сэпира – Уорфа и согласно её положениям и выводам теоретически работа переводчика невозможна. Но таковы ли языки на самом деле, и можно ли в процессе перевода точно и адекватно передать сам язык и различные культурно обусловленные явления?

Гипотеза Сэпира – Уорфа заинтересовала многих лингвистов и трактовалась ими по-разному.

 Интересна точка зрения на эту проблему В.Н. Комиссарова: “Мы уже говорили о том, что каждый язык создаёт своеобразную “языковую картину мира”, что является одной из причин трудностей, возникающих при переводе. Структура языка, действительно, способна определять возможные пути построения сообщений, организуя определённым образом выражаемые мысли, порой навязывая говорящим обязательное употребление тех или иных форм. Но верно и то, что языковая форма высказывания не определяет однозначно содержание высказывания, выводимое на основе интерпретации значений составляющих его единиц, а служит лишь исходной базой для понимания глобального смысла. Один и тот же смысл может быть выведен из разных языковых структур, и, наоборот, одна и та же структура может служить основой для формирования и понимания различных сообщений. Таким образом, зависимость выражения мыслей от способа их языкового выражения оказывается относительной и ограниченной. Говорящие могут сознавать различие между формой высказывания и сутью дела, преодолевать навязываемые языком стереотипы.” (16, стр. 57).

Из этого следует, что В.Н. Комиссаров не отрицает целиком и полностью существования данной теории, но не согласен с её авторами в том, что люди, говорящие на разных языках и являющиеся носителями разных культур не могут нормально общаться, чётко и адекватно передавать и получать информацию.

Также интересной является точка зрения на проблему непереводимости Л.С. Бархударова, выраженная им в его работе «Язык и перевод». Он опровергал точку зрения Э. Сэпира и Б. Уорфа, а также других лингвистов, поддерживающих гипотезу лингвистической относительности; в частности тех, которые разделяли мнение о том, что существуют языки «развитые», «цивилизованные» и языки «неразвитые», «первобытные», «отсталые». По мнению Л.С. Бархударова эта точка зрения несостоятельна в лингвистическом отношении. Так как после изучения «примитивных» языков народов Африки, Австралии, Северной и Южной Америки, языковеды пришли к выводу, что все эти языки характеризуются достаточно «развитым» грамматическим строем и богатым словарным составом. И хотя во многих этих языках, например, отсутствуют такие грамматические категории, как время или число это не значит, что мышлению  этих народов несвойственно само понятие времени или числа. Анализ этих языков показывает, что все они могут передавать вышеозначенные отсутствующие грамматические категории при помощи лексических средств языка.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что языки любого грамматического строя в состоянии выразить любую мысль и любое понятие.

Но это, по мнению Л.С. Бархударова не отрицает того, что «…При межъязыковом преобразовании (как и при всяком другом виде преобразований) неизбежны потери, то есть имеет место неполная передача значений, выражаемых текстом подлинника. Стало быть, текст перевода никогда не может быть полным и абсолютным эквивалентом текста подлинника; задача переводчика заключается в том, чтобы сделать эту эквивалентность как можно более полной, то есть добиваться сведения потерь до минимума, но требовать «стопроцентного» совпадения значений, выражаемых в тексте подлинника и в тексте перевода, было бы абсолютно нереальным.“ (12,  стр.11).

“В системе значений любого языка запечатлены результаты человеческого опыта, то есть познания человеком объективно существующей действительности. По словам К. Маркса и Ф. Энгельса, «ни мысли, ни язык не образуют сами по себе особого царства…, они – только проявления действительной жизни» [К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. М., Госполитиздат, 1955, т. 3, стр. 449.] В любом языке система языковых значений отражает весь окружающий человека внешний мир, т.е. закреплён весь практический опыт коллектива, говорящего на данном языке. В той мере, в какой этот опыт одинаков у коллективов, говорящих на разных языках, одинаковы и значения, выраженные в этих языках (именно сами значения, но отнюдь не языковые единицы, выражающие эти значения). Поскольку сама реальная действительность, окружающая языковые коллективы, имеет гораздо больше общих черт, чем различий, поскольку значения разных языков совпадают в гораздо большей степени, чем они расходятся. Другое дело, что эти значения (элементарные единицы смысла или «семы») по-разному сочетаются, группируются и выражаются в разных языках; но это уже относится не к плану содержания, а к плану выражения языка.

Из вышесказанного вытекает, что наибольшие трудности в переводе возникают тогда, когда сама ситуация, описываемая в тексте ИЯ, отсутствует в опыте языкового коллектива – носителя ПЯ, иными словами, когда в исходном тексте описываются так называемые «реалии», т.е. предметы и явления, специфичные для данного народа и страны. Тем не менее, и в этих случаях трудность решения переводческой задачи отнюдь не означает её принципиальную невыполнимость. Надо иметь в виду, что любой человеческий язык (в отличие, по-видимому, от всех или почти всех других знаковых систем) устроен таким образом, что при его помощи можно описывать не только уже известные, но и совершенно новые, прежде никогда не встречавшиеся ситуации, причём неограниченное количество таких новых, прежде неизвестных ситуаций.

Таковы взгляды и мнения учёных на проблему переводимости культурно-обусловленных явлений.

По окончании данного параграфа можно сделать вывод о том, что материальная и духовная культура являются главными источниками культурно-обусловленных явлений. Хотя фактически мир одинаков для всех людей, у каждого народа существует своя картина мира. Язык народа - его зеркало. Он с максимальной точностью отражает видение мира того или иного народа, но не искажает его, а пропускает через себя, и это приводит к формированию языковых различий или реалий.

 Несмотря на существование гипотезы Сэпира - Уорфа, главным положением  которой является невозможность перевода с одного языка на другой из-за различного видения мира разными народами, мы можем опровергнуть её, причём опираясь на факты, главным из которых является существование переводоведения как научной дисциплины, в рамках которого существуют определённые приёмы и методы, которые помогают переводчикам точно и адекватно передавать существующие в ИЯ идионимы или реалии на ПЯ, хотя нельзя не отрицать тот факт, что при переводе реалий все-таки не всегда достигается «стопроцентное» совпадение.

В следующем параграфе подробнее будут рассмотрены особенности языка повседневного общения, а также все типы реалий, связанных с данным пластом языка.

§2. Лингвистические особенности языка повседневного общения

Любой язык может быть подразделён на стилистические уровни употребления тех или иных слов этого языка, так как смысловая окраска того или иного слова определяется его принадлежностью к определённому слою лексики. Контекстная, или тематическая, классификация слов тесно связана с определением и разграничением различных контингентов слов соответственно разным сферам применения языка: слов общелитературных, специально книжных или, наоборот, фамильярно-разговорных, жаргонных, диалектальных, поэтических, научных и технических вообще и специфических для отдельных конкретных отраслей науки и техники и т.п. Внутри тематических областей лексики важно отмечать, какие слова относятся к общелитературному  образцу, какие являются специально поэтическими, какие техническими и т. п. Но язык представляет собой живую субстанцию, которая постоянно развивается с течением времени, и под его воздействием, приобретая всё новые и новые средства выражения. В связи с этим иногда бывает трудно чётко разграничить сферу употребления того или иного слова, потому что слова переходят из одной сферы в другую и могут занимать более или менее неопределённое положение, но принципиальное различение слов, принадлежащих разным сферам, необходимо, так как в противном случае система лексики данного языка будет представлена в превратном виде. Трудности, встречающиеся при такой классификации могут быть проиллюстрированы следующим примером: слова dog собака и cat кошка могут, теоретически рассуждая, рассматриваться как зоологические термины. Однако, для говорящих это уже обычные слова, употребление которых в повседневной разговорной речи и других стилях является вполне нормальным. Напротив, если взять название какого-либо вымершего животного, например, ichthyosaurus ихтиозавр, то оно выступит уже в качестве несомненного специального термина. Что касается таких слов, как elephant слон и tiger тигр, то они при такой классификации будут, по- видимому, располагаться где-то посередине между общеупотребительными словами и специальными терминами, причём точное их место будет в большей степени зависеть от степени общей культуры общества. Можно быть уверенным, например, что древнеанглийские слова со значениями тигр и слон, несомненно, принадлежали к сугубо специальной области словарного состава древнеанглийского языка и ни в какой степени не являлись общеупотребительными.

Но нас в первую очередь интересует сфера, к которой можно отнести слова, характерные для повседневного общения. В данном случае следует принять во внимание классификацию слов, выработанную Л.С. Бархударовым, которая позволит определить сферу языка повседневного общения. Он подразделяет слова согласно трём основным признакам:

1.Стилистическая характеристика слова.

2.Регистр слова.

3.Эмоциональная окраска слова.

В первом разделе Бархударов выделяет стилистические характеристики слов, и язык повседневного общения входит в обиходно-разговорную сферу, т.е. это слова, употребляемые в устной речи, в «неофициальной» ситуации, и они не употребляются, как правило, в письменной речи.

Под регистром слова Л. С. Бархударов подразумевает определённые условия или ситуацию общения, которые обуславливают выбор тех или иных языковых единиц. То есть в первую очередь здесь важен состав участников коммуникативного процесса (определённые слова могут определяться только при разговоре с близкими знакомыми, родственниками и пр., в то время как другие языковые единицы употребляются преимущественно в общении с малознакомыми людьми или стоящими выше по служебному или социальному положению.). Во-вторых, употребление того или иного слова определяется условиями, в которых протекает процесс языковой коммуникации, т.е. общаясь с друзьями или родственниками в официальной обстановке не принять говорить с ними так же как и домашней обстановке. Бархударов выделяет 5 основных регистров: 1) фамильярный (оболтус, паршивец, трескать);

2) непринуждённый (авоська, подкачать, подвыпивший); 3) нейтральный (стол, стул, человек); 4) формальный (отчислить, бракосочетание, прибытие); 5)  возвышенный (стезя, вкусить, чело).

Соответственно для данной работы интерес представляют слова, относящиеся к первому, второму, а также в некоторой степени, к пятому регистру, т. к. именно эти слова входят в ту часть лексики ИЯ, которую можно назвать «безэквивалентной», хотя лексика пятого регистра и не является бытовой. Среди этих слов часто встречаются  реалии. Слова, относящиеся к третьему и четвёртому регистру, имеют эквиваленты в ПЯ и, обычно, не представляют трудности для перевода.

Под эмоциональной окраской слова подразумевается эмоциональное отношение говорящего к называемому словом предмету или понятию, и это отношение, в свою очередь, может быть либо отрицательным, либо положительным, либо нейтральным. Для нашей работы важны слова с отрицательной или положительной эмоциональной окраской, так как такие слова как лизоблюд, подпевала, отребье имеющие отрицательную эмоциональную окраску, или такие слова с положительной эмоциональной окраской как пёсик, шкафик, дружочек и пр. могут быть отнесены к сфере языка повседневного общения, и представляют собой трудности для перевода.

Говоря о языке повседневного общения, в первую очередь следует обозначить сферу, которую охватывает данное понятие – язык повседневного общения. В данном случае нас в первую очередь интересует лексика, а также грамматика и, в первую очередь, синтаксис.

Язык бытового общения включает в себя огромные пласты лексики, которую условно можно разделить на три  основных уровня.

-  лексика, характеризующая особенности той или иной эпохи;

-  лексика, характеризующая социальные отношения;

- лексика, характеризующая культурные отношения.

Вышеперечисленные уровни мы можем рассматривать как синхроническом, так и в диахроническом аспекте.

 Каждый уровень требует более подробного рассмотрения.

Первый уровень включает в себя такие сферы повседневного общения как одежда, пища, предметы обихода, общение.

Второй уровень подразумевает классификацию социальных отношений, существующих в обществе. Например, дети – родители, старший – младший, начальник – подчинённый, люди, принадлежащие к высшим слоям общества – люди низкого сословия.

Третий уровень – это обычаи, традиции, национальные праздники, обряды.

Но не только лексика составляет сферу языка повседневного общения. Говоря о данном пласте языка, следует учесть также грамматику и, в первую очередь, синтаксис, с помощью которых  автор может выразить сниженную окраску общения и ярко эмоциональную окрашенность, которая характерна для языка повседневного общения.

Так, например, в английском языке такие синтаксические конструкции, как эллиптические предложения (E. g. Want to go with us?), конструкция «апокойну» (E. g. There’s a man wants to see you.), бессоюзные придаточные предложения условия (E. g. I see him, I’ll talk to him) и пр. являются чёткими показателями фамильярного и непринуждённого регистра.  

Также, следует заметить, что при переводе художественных текстов, содержащих реалии или культурно-обусловленные явления, напрямую связанные с языком повседневного общения необходимо уделить внимание не только переводческим приёмам, а также стилистическому анализу такого рода текстов.

Слово - материальная данность художественной речи. Принимая участие в создании образа синтетического, слово становится формой образа. Но при этом, являясь элементом, составной частью этого образа, оно выступает элементом, составной частью содержания, как первичный словесный образ. Через слово воплощается, и словом создаётся чувственная наглядность образа. Именно благодаря участию в создании образа художественно слово становится эстетической категорией.

С обычным словом общенародного языка происходят необыкновенные превращения, как только оно попадает в художественный текст. С одной стороны, в нём сохраняются лексические, грамматические, фонетические, валентные свойства; с другой стороны, оно приобретает качества элемента искусства.

 Любое автосемантическое (полнозначное)  слово развитого языка обладает, как говорил А. А. Потебня, «ближайшим» и «дальнейшим» значениями. Другими словами, слово обладает узуально закреплённой семантической структурой, объективно зарегистрированной в словаре и единой для всех носителей языка, и вместе с тем выступает как сигнал, порождающий сугубо индивидуальные ассоциации, т.е. представляет собой определённую ассоциативную структуру, разную для индивидуумов. Первая, определяющая значение слова, обозначает понятие и носит общественно осознанный и универсальный характер, вторая свидетельствует об объёме выражаемого понятия, изменяющемся в зависимости от комплекса личных свойств говорящего (образования, опыта и пр.), и поэтому носит характер индивидуальный.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8