Эрос как страсть

же лица. Кто получает наслаждение, причиняя другим боль в половом отношений

тот также способен испытывать наслаждение от боли; которая причиняется ему

от половых отношений. Садист всегда одновременно и мазохист, хотя активная

или пассивная сторона перверсии у него может быть сильнее выражена и

представляет собой преобладающее сексуальное проявление.

Эрих Фромм из книги «Искусство любить»

Активная форма симбиотического единства это господство, или, используя

психологический термин, соотносимый с мазохизмом, - садизм. Садист хочет

избежать одиночества и чувства замкнутости в себе, делая другого человека

неотъемлемой частью самого себя. Он как бы набирается силы, вбирая в себя

другого человека, который ему поклоняется.

Садист зависит от подчиненного человека так же, как и тот зависит от

него; ни тот ни другой не могут жить друг без друга. Разница только в том,

что садист отдает приказания, эксплуатирует, причиняет боль, унижает, а

мазохист подчиняется приказу, эксплуатации, боли, унижению. В реальности

эта разница существенна, но в более глубинном эмоциональном смысле не так

велика разница, как то общее, что объединяет обе стороны - слияние без

целостности. Если это понять, то не удивительно обнаружить, что обычно

человек реагирует то по-садистски, то по-мазохистски по отношению к

различным объектам. Гитлер поступал, прежде всего, как садист по отношению

к народу, но как мазохист – по отношению к судьбе, истории, „высшей силе"

природы. Его конец - самоубийство на фоне полного разрушения - так же

характерно, как и его мечта об успехе - полном господстве.

Вопрос 11: Женщина в мире любви

Религиозные войны породили не только пуританство, но и секуляризм и

индивидуализм аристократии. Индивидуализм защищал право на чувство, на

страсть, на свободную любовь, на понимание эротической любви как особого

счастья. Эта тенденция заметнее всего в XVIII веке, когда можно говорить о

господстве эротизма в определенных кругах общества. Эротическая любовь

составляла основное содержание жизни, с невиданной силой возрождался

феминизм. Этот взгляд на мир как проявление своеобразного упадка должен был

принести с собой эротоманию.

Основным сексуальным лозунгом галантной эпохи было возвращение к

природе, секс считался естественным, и не видели в нем ничего постыдного.

Женщина была создана действительно для любви, а не для того, чтобы

доставлять удовольствие мужчине. У нее была собственная сексуальная жизнь,

она имела право на активную роль, а не только на подчинение мужчине. Культ

эротизма поставил ее в самый центр жизни, все вращалось вокруг нее. Но это

не имело ничего общего со средневековым культом женщины, никто не стремился

превращать любовные дела в драму.

Ну, кажется, теперь-то мы знаем об Эросе все: это и лирическое

обожание, и сладострастное бичевание. Но, оказывается, на холсте нет еще

одного мазка. Любовь, как выясняется, можно вообще свести на нет. Чувство

это пагубное и стыдное. Его надлежит прятать подальше. Так называемая

пуританская этика, которая сопутствовала становлению капитализма,

предписывала людям чопорное благонравие.

В викторианской Англии столы и стулья до самого пола покрывались

белоснежными чехлами. Ножки, разумеется, деревянные, но обнажать их перед

посторонним и дерзко-пытливым взглядом неприлично. Считалось непристойным

попросить соседку положить на стол ножку цыпленка. Слово «ножка» так много

сообщало необузданному викторианскому воображению... Запрещались

произведения видных европейских писателей, которые, как предполагалось,

оказывают порочное воздействие на нравы. Французский поэт Шарль Бодлер был

осужден за «Цветы зла».

Однако и в постпросветительскую эпоху протестантская этика не

выветрилась. Немецкий поэт XIX в. Л.Эйхродт стал печатать в одном из

мюнхенских изданий стихи, посвященные семье, дому, патриархальным

традициям. Он помещал их под псевдонимом Готлиб Бидермейер. Нет, поэт

никого не хотел мистифицировать. Он и не помышлял о том, что его выдуманное

имя станет обозначением новых ценностных ориентаций целой эпохи. Не думал

он и о том, что благодаря ему сложится эталон женской красоты и

нравственности. Как выглядела воспетая им девушка? Кроткая, благородная,

женственная. Созданный поэтом образ благонравного человека в сознании

средних слоев населения превратился в воплощение идеала в Германии середины

прошлого века. Более того, стиль «бидермейер» проявил себя в искусстве,

литературе и архитектуре.

Стремление удержать патриархальные нравы превращало семью в большую

общину, включавшую в себя представителей трех-четырех поколений. На вершине

этой иерархии находился хранитель семейных преданий. Миру этих идеалов

соответствовал образ жены, послушной Библии и мужу. Ей предписывалось

содержать в порядке дом, где мог бы отдохнуть от деловой прозы муж, занятой

и энергичный человек. Искусство старательно культивировало образ

миловидной, невинной, скромной, верной и наивной спутницы жизни. Рыцарская

романтика еще уживалась с утилитаризмом жизни, а сентиментальность — с

деловым расчетом. (Гуревич П. С.)

Жан Де Лабрюйер из книги «Характеры, или Нравы нынешнего века»

1

Мнение мужчин о достоинствах какой-нибудь женщины редко совпадает с

мнением женщин: их интересы слишком различны. Те милые повадки, те

бесчисленные ужимки, которые так нравятся мужчинам и зажигают в них

страсть, отталкивают женщин, рождая в них неприязнь и отвращение.

10

На свете нет зрелища прекраснее, чем прекрасное лицо, и нет музыки

слаще, чем звук любимого голоса.

11

У каждого свое понятие о женской привлекательности; красота — это нечто

более незыблемое и не зависящее от вкусов и суждений.

12

Порою женщины, чья красота совершенна, а достоинства редкостны, так

трогают наше сердце, что мы довольствуемся правом смотреть на них и

говорить с ними.

16

Чем больше милостей женщина дарю мужчине, тем сильнее она его любит и

тем меньше любит ее он.

17

Когда женщина перестает любить мужчину, она забывает все — даже

милости, которыми его дарила.

18

Женщина, у которой один любовник, считает, что она совсем не кокетка;

женщина, у которой несколько любовников,— что она всего лишь кокетка,

Женщина, которая столь сильно любит одного мужчину, что перестает

кокетничать со всеми остальными, слывет в свете сумасбродкой, сделавшей

дурной выбор.

19

Давнишний любовник так мало значит для женщины, что его легко меня ют

на нового мужа, а новый муж так быстро теряет новизну, что почти сразу

уступает место новому любовнику.

Давнишний любовник опасается соперника или презирает его в зависимости

от характера дамы своего сердца.

Давнишний любовник отличается от мужа нередко одним лишь названием;

впрочем, это весьма существенное отличие, без которого он немедленно

получил бы отставку.

20

Кокетство в женщине отчасти оправдывается, если она сладострастна.

Напротив, мужчина, который любит кокетничать, хуже, чем просто распутник,

Мужчина-кокетка и женщина-сладострастница вполне стоят друг друга.

21

Тайных любовных связей почти не существует: имена многих женщин так же

прочно связаны с именами их любовников, как и с именами мужей.

22

Сладострастная женщина хочет, чтобы ее любили; кокетке достаточно

нравиться и слыть красивой. Одна стремится вступить в связь с мужчиной,

другая — казаться ему привлекательной. Первая переходит от одной связи к

другой, вторая заводит несколько интрижек сразу. Одной владеет страсть и

жажда наслаждения, другой — тщеславие и легкомыслие. Сладострастие — это

изъян сердца или, быть может, натуры; кокетство — порок души.

Сладострастница внушает страх, кокетка — ненависть. Если оба эти свойства

объединяются в одной женщине, получается характер, наигнуснейший из

возможных.

24

Мы называем непостоянной женщину, которая разлюбила; легкомысленной —

ту, которая сразу полюбила другого; ветреной — ту, которая сама не знает,

кого она любит и любит ли вообще; холодной — ту, которая никого не любит.

25

Вероломство — это ложь, в которой принимает участие, так сказать, все

существо женщины; это умение ввести в обман поступком или словом, а подчас

— обещаниями и клятвами, которые так же легко дать, как и нарушить.

Если женщина неверна и это известно тому, кому она изменяет, она

неверна — и только; но если он ничего не знает — она вероломна.

Женское вероломство полезно тем, что излечивает мужчин от ревности.

78

Как мало на свете таких безупречных женщин, которые хотя бы раз на дню

не давали своим мужьям повода пожалеть о том, что они женаты, и

позавидовать холостякам.

80

Неужели нельзя изобрести средство, которое заставило бы женщин любить

своих мужей?

81

Женщина, которую все считают холодной, просто еще не встретила

человека, который пробудил бы в ней любовь.

В обществе она всегда производит смешное впечатление и подвергается

справедливым нареканиям; так бывает со всяким, кто пренебрегает своим

званием и намеревается играть роль, для коей он не создан. Все эти женщины

с великими талантами вводят в заблуждение лишь глупцов. Всегда бывает

известно, кто тот художник или друг, который водит их пером или кистью,

когда они творят; всем известно, кто тот скромный литератор, который тайком

диктует им их вещания. Подобное шарлатанство недостойно порядочной женщины.

Если бы даже она и впрямь обладала талантами, ее претенциозность свела бы

их на нет. Достоинство женщины в том, чтобы оставаться безвестной, ее слава

— это уважение, какое ей оказывает муж, ее радость — благоденствие ее

семьи. Я обращаюсь к вам, читатель, скажите от чистого сердца: о какой

женщине вы будете более высокого мнения и к какой отнесетесь с большим

уважением — к той, которая, когда вы войдете в ее комнату, будет поглощена

занятиями, присущими ее полу, заботами по хозяйству и окружена детьми, или

же к той, которую вы застанете пишущей стихи на туалетном столике,

обложенной со всех сторон всевозможными книжками и разноцветными записками?

Всякая ученая девица останется девою до конца дней, ежели все мужчины на

свете проявят благоразумие.

Высказав все эти соображения, коснусь вопроса о наружности. Этот вопрос

задают, прежде всего, а между тем его следует задавать в последнюю очередь,

хотя с внешностью нельзя не считаться. Мне думается, при выборе невесты

лучше не гнаться за выдающейся красотою, а, наоборот, избегать таковой.

Красота быстро приедается, через какие-нибудь полтора месяца она уже теряет

всякое значение для обладателя, но порождаемые ею опасности остаются в силе

до тех пор, покуда она существует. Если только красивая женщина не ангел,

ее муж несчастнейший из смертных; и будь она даже ангелом, разве она

избавит его от врагов, которые будут постоянно его окружать? Если бы

крайнее уродство не возбуждало отвращения, я бы его предпочел

исключительной красоте.

Август Бебель из книги «Женщина и социализм»

В буржуазном обществе женщина занимает второе место. На первом месте

выступает мужчина, потом она. Существует, следовательно, отношение, почти

противоположное тем временам, когда господствовала материнская линия. Этот

переворот вызван главным образом развитием от примитивного коммунизма к

господству частной собственности.

Платон благодарил богов за восемь оказанных ему благодеяний. Первым он

считал то, что они дали ему возможность родиться свободным, а не рабом,

вторым же — что он родился мужчиной, а не женщиной. Подобная же мысль

высказывается в утренней молитве евреев-мужчин: «Хвала тебе, боже, господь

наш и владыка мира, что не родил меня женщиной». Женщины же еврейки молятся

в соответствующем месте: «...который сотворил меня по воле своей».

Противоположность в положении полов не может быть выражена более резко, чем

это высказано у Платона и в молитве евреев. По многочисленным местам в

Библии, только мужчина, собственно,— настоящий человек, так же как в

английском и французском языках мужчина и человек определяются одним и тем

же словом. Точно так же когда говорится о «народе», то всегда

предполагаются мужчины. Женщина — пренебрегаемая величина, и во всяком

случае мужчина является повелителем ее. Весь мужской род считает такое

положение в порядке вещей, а большинство женщин смотрит на это до сих пор

как на неизбежность судьбы. В этом представлении отражается все положение

женщины.

Совершенно независимо от вопроса, угнетена ли женщина как пролетарка,

она угнетена в мире частной собственности как существо половое.

Многочисленные преграды и препятствия, неизвестные мужчине, для женщин

встречаются на каждом шагу. Многое, что позволено мужчине, ей запрещено;

масса общественных прав и свобод, которыми пользуется мужчина, для женщины

является проступками или преступлениями. Она страдает в двояком отношении:

как существо социальное и половое, и трудно сказать, в каком из них она

страдает больше. Поэтому понятно желание многих женщин родиться мужчиной.

Вопрос 12: Теория «либидо»

Психологический тип милой Гретхен, не выдержав стремительности XX века,

остался в прошлом. Салонные красавицы начала века, цепляющиеся за

представления об ушедшем этикете, воспринимались уже с иронией и насмешкой

новой интеллигенцией, увлекавшейся науками, поэзией, революцией. Мы легче

вообразим героиню начала XX столетия, вспомнив стихи Анны Ахматовой, Блока,

Гумилева...

Однако и в нашем столетии началось новое раскрепощение страстей.

Сначала оно было связано с распространением фрейдизма, учения о

главенствующей роли сексуальности в жизни человека. С конца XIX в. в обиход

вошло еще одно слово — «либидо», которое переводится как желание, влечение,

страсть. Немецкий ученый Альберт Молль, который ввел это слово в

повседневную речь, полагал, что глубинное сексуальное переживание

воздействует на всю психическую и нервную деятельность человека.

Для Фрейда понятие «либидо» стало одним из ключевых. Он отождествлял

это с эротической психической энергией. Секс, по мнению Фрейда, лежит в

основе всей человеческой жизни. Созданный Фрейдом психоанализ, став

массовой психотерапевтической практикой, естественно, содействовал

изменению сложившихся в обществе установок. О сексе стали говорить открыто,

как о чем-то существенно значимом для человека... (Гуревич П. С.)

Зигмунд Фрейд из книги «Основной инстинкт»

Факт половой потребности у человека и животного выражают в биологии

тем, что у них предполагается «половое влечение». При этом допускают

аналогию с влечением к принятию пищи, голодом. Соответствующего слову

«голод» обозначения нет в обычном языке; наука пользуется словом «либидо».

Общепринятый взгляд содержит вполне определенные представления о

природе и свойствах этого полового влечения. В детстве его будто бы нет,

оно появляется приблизительно ко времени и в связи с процессами созревания,

в период возмужалости, выражается в непреодолимой притягательности, которую

один пол оказывает на другой, и цель его состоит в половом соединении или,

по крайней мере, в таких действиях, которые находятся на пути к нему.

С этими предположениями о химической основе сексуального возбуждения

прекрасно согласуются наши представления и наше понимание психических

проявлений сексуальной жизни. Мы выработали понятие о либидо как о

меняющейся количественно силе, которая может измерять все процессы и

превращения в области сексуального возбуждения. Либидо как вид энергии мы

отличаем от энергии, которую следует положить вообще в основу душевных

процессов, в плане ее особого происхождения, приписывая этим ей также

особый качественный характер. Отделением либидозной психической энергии от

другой мы высказываем наше предположение, что сексуальные процессы

организма отличаются от процессов питания организма особым химизмом. Анализ

перверсий и психоневрозов убедил нас в том, что сексуальное возбуждение

возникает не только из так называемых половых частей, но из всех органов

тела. У нас, таким образом, возникает представление об определенном

количестве либидо, психически выраженное, как мы говорили, «Я - либидо»

(Ich-libido), продукция которого, увеличение или уменьшение, распределение

и сдвиг, должна дать нам возможность объяснить наблюдаемые психосексуальные

феномены. Но аналитическое исследование этого «Я - либидо» становится

доступным только тогда, когда это либидо нашло психическое применение,

чтобы вступить в связь с сексуальными объектами, т. е. превратиться в

«объект-либидо». Мы видим тогда, как либидо концентрируется на объектах,

фиксируется на них или оставляет эти объекты, переходит от них к другим и,

исходя из этого, направляет сексуальную деятельность индивида, которая

ведет к удовлетворению, т. е. частичному, временному потуханию либидо.

Психоанализ так называемых неврозов перенесения (истерия, невроз

навязчивости) дает нам возможность убедиться в этом.

Относительно судеб «объект-либидо» мы можем еще сказать, что, будучи

отнятым у объектов, оно остается витающим в состоянии напряжения и,

наконец, возвращается к «Я», так что оно снова становится «Я - либидо». «Я

- либидо» в противоположность «объект-либидо» мы называем также

нарциссинеским либидо, и у нас образуется представление об отношении обеих

форм либидо. Нарциссическое, или «Я - либидо», кажется нам большим

резервуаром, из которого высылаются привязанности к объектам и в который

они снова возвращаются; нарциссическая привязанность либидо к «Я» кажется

состоянием, осуществленным в первом детстве, только прикрытым благодаря

поздним его отросткам, но в сущности оставшимся неизменным за их спиной.

Вопрос 13: Сексуальная революция

После второй мировой войны западное общество стало постепенно

превращаться в потребительское. Сказались результаты научно-технического

прогресса. Накопленное богатство, естественно, меняло ценностные ориентации

людей. Прежняя протестантская этика, предписывающая людям воздержание,

самоограничение, утрачивала популярность. Недавний производитель оказывался

одновременно и потребителем. Обнаружился невиданный запрос на

гедонистические установки. В этих условиях и разразилась так называемая

сексуальная революция, которая отвергла пуританские взгляды на эрос.

Нынешняя сексуальная революция началась в Америке, потом перекинулась в

Европу. Своего предельного пика она достигла в Швеции. Недаром русские

школьники написали в молодежную газету восторженное письмо о шведском

семейном стереотипе. Они, мол, уже изведали его прелести и призывают

взрослых последовать их примеру. Но вот парадокс. Когда Швеция превратилась

в потребительский рай, она неожиданно поразила мир самой высокой

статистикой самоубийств. Многие, обретя безграничное счастье, покончили с

собой...

Пошла на спад волна секса... Революция полов, взбудоражив сдержанных

северян, обнаружила вдруг острую тоску по обыкновенной любви. С ухаживанием

и цветами. С застенчивостью и добровольно принимаемыми ограничениями. С

преклонением и любовными ласками вместо демонстрации технических приемов.

Да что Швеция! Аналогичные процессы происходят сейчас во многих западных

странах. (Гуревич П. С.)

Р. Мэй из книги «Любовь и воля»

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11