Абсолютное употребление переходных глаголов в современном английском языке

Можно предположить, что абсолютное употребление глаголов подкласса shrug, благодаря наличию орудийной семы в их интенсионале, также возобладает над объектно направленным. То, что они прошли уже значительный путь в этом направлении, видно из следующего примера, где shrug сочетается с дополнением, обозначающим неорудийный объект, что невозможно при экспликации орудийного дополнения: Hagen was a little hurt by his coolness but shrugged it off (C.Puzo), (Аринштейн, 1979, стр.9-11).

Лексической закономерностью, определяющей редукцию дополнения «орудия», является, по-видимому, выветривание. По определению У. Вайнрейха, «выветривание содержания некоторой единицы А мы имеем тогда, когда в некотором контексте 'Е + ' эта единица А оказывается полностью предсказываемой: поэтому А становится, так сказать, бессмысленным» (Вайнрейх, 1970, стр. 212).

Таким образом, абсолютное употребление глаголов подкласса shrug в лексическом плане оказывается способом устранения семантической избыточности.

Следует обратить внимание на зависимость безобъектного употребления глаголов с ограниченным силовым полем от устойчивости границ их импликационала. В тех случаях, когда по какой-либо причине, иногда экстралингвистической, увеличивается объем импликационала, глагол не может сразу включить сему нового объекта в свой интенсионал и, следовательно, редукция дополнения, обозначающего новый объект, становится невозможной. Это хорошо видно на примере глагола smoke. По-видимому, отражая многовековую практику, этот глагол включил в себя сему «табачные изделия» (см. дефиницию в словаре А. С. Хорнби: «вдыхать и выдыхать дым табака»). Начавшееся сравнительно недавно в Англии и США массовое употребление наркотиков не успело отразиться на семантике глагола smoke - в его содержание не вошла еще соответствующая сема. Поэтому, если имеется в виду курение наркотиков, дополнение, обозначающее наркотик, не редуцируется:

«We can discuss … how everybody on the campus smokes pot»,

«Do you smoke pot?» (I.Shaw)

«Cigarette?».

«I don't smoke-~ except opium» (G.Green)

(Аринштейн, 1979, стр.9-11).

д) Подкласс drive

Этот подкласс отличается от всех предыдущих тем, что при абсолютном употреблении глаголы реализуют, кроме основного переходного, производное, непереходное значение. Эти глаголы семантически близки - как переходными, так и непереходными значениями, они описывают ситуацию движения. Переходные значения предполагают наличие агенса, приводящего в состояние движения предмет или существо, обозначаемое дополнением, которое, как и в других подклассах может редуцироваться: Rudolph drove without speaking (I.Shaw). Jim drove far east to his mini-mansion, and Kelli drove to her less-than-luxurious apartment on the southern part of the town (L.R.Kimberla).

They have promised I shall ride. Cousin Val cannot walk much, you know, but he can ride perfectly (Galswarthy).

Здесь, как уже было сказано, важен тот факт, что агенс приводит в движение какой - либо предмет. Читатель может подразумевать под объектом машину, велосипед или езду на лошади.

Непереходное значение реализуется в тех случаях, когда подлежащее перестает обозначать производителя действия и превращается в обозначение движущегося предмета или существа: And there would be no question, in this weather, of doing any work below while they were moving (I. Shaw). They drove back to the mall (C. Puzo). They drove through dogwood and tulips and skirted fields (W.S. Maugham).

В этих примерах нельзя предположить редукцию дополнения ship или саг, так как агенс в этом случае был бы в единственном числе и обозначал бы водителя. В наших примерах субъект - местоимение в форме множественного числа, следовательно, это не агенс, а сам глагол описывает не вождение, а движение (Аринштейн, 1979, стр.11).

Непереходные значения исследуемых глаголов становятся в один ряд с глаголами движения: как у этих последних, их единственный актант обозначает движущийся предмет. С.Д. Кацнельсон отмечает: «При одноместных предикатах движения единственный предикандум всегда обозначает движущийся предмет» (Кацнельсон, 1972, стр.202). С. Д. Кацнельсон пишет, что семантико-синтаксическая категория единственного предикандума легко выводится из значения предиката. При предикатах состояния такой предикандум может, естественно, обозначать лишь субстрата состояния, ср. Он спит, Ему не спится; Он зябнет, Ногам было зябко и т. д., где во всех случаях субстрат состояния однозначно выражен предикандумом. Равным образом при одноместных предикатах движения единственный предикандум всегда обозначает движущийся предмет, ср. Маятник качается, Дым медленно поднимается кверху, Больной метался в бреду и т. д. (Кацнельсон, 1972, стр.202).

По своим семантическим и синтаксическим свойствам drive и move близки к непереходным значениям глаголов fly и ride. Особенно это заметно в отношении drive и ride. И сами глаголы, и соответствующие производные существительные синонимичны - они описывают состояние движения: She told him it would be about a three hour drive (C. Puzo). It was a short ride, not more than twenty minutes (C. Puzo). Различия состоят лишь в статусе непереходного значения: у глагола drive он, по-видимому, ниже, чем статус переходного значения, у глагола ride - выше.

Изучение безобъектного употребления глаголов типа drive показывает, что за традиционными словарными пометами интранзитивности скрываются принципиально разные явления. Этими пометами сопровождаются, как правило, любые безобъектные употребления. Приведенный выше анализ дает основание полагать, что непереходным значением исходно переходного глагола по праву может считаться лишь такое производное слово-значение, которое отличается от исходного количеством и семантико-синтаксическими категориями своих актантов (Аринштейн, 1979, стр.12).

Отдельной, от вышеупомянутых подгрупп глаголов, следует считать группу глаголов типа to wash oneself, to shave oneself без возвратного местоимения, которые некоторые исследователи считают абсолютивным употреблением: Now if you’ll go in and wash, I’ll dress (S.Maugham). He dressed himself foe going out (Dickens) I washed myself in the scullery and came back (Cronin).

Это совершенно особый тип абсолютивного употребления. Эти переходные глаголы имеют особый объект действия, который совпадает с субъектом действия. Следовательно, действие такого глагола замкнуто в сфере субъекта, т.е. по грамматической семантике он близок к непереходному. Как только глагол теряет возвратное местоимение, последняя нить, формально связывавшая его с переходными глаголами, рвется, и он становится непереходным, но встает не в ряд: He likes to give, She washes for a living, а в ряд: the weather changed, что обусловлено общей системой противопоставлений переходности- непереходности в современном английском языке. Таким образом, фраза children don’t wash easily двусмысленна, на что указывает М.А.К. Хэллидэй в своей статье «Заметки о транзитивности и теме в английском языке»(Halliday M.A., 1967, стр.49). Эта фраза может значить: 1) children find it difficult to wash themselves; 2) children find it difficult to wash things; 3) it is difficult to wash children. Первые два значения восходят к разным глубинным переходным конструкциям. Третье значение- результат принадлежности глагола к ряду the weather changed (Ковалева, 1970, стр.116-117).

Выше было рассмотрено абсолютное употребление в лексико-семантическом аспекте. Такой подход дал возможность наметить принципы классификации глаголов в зависимости от соотношений семантических компонентов в глагольно-объектном выражении. Однако, как показывает исследование, лексико-семантические особенности глаголов создают лишь предпосылки для их использования в конкретной речевой ситуации. Дальше в силу вступают факторы коммуникативного и поверхностно-синтаксического уровней (Аринштейн, 1979, стр.12).

2.2 Факторы, влияющие на абсолютное употребление переходных глаголов

На абсолютное употребление переходных глаголов в английском языке наряду с синтаксическими, лексико-семантическими и семантико-синтаксическими характеристиками глаголов, немалое влияние оказывают и коммуникативные факторы, о которых и пойдет речь ниже.

Коммуникативные факторы применительно к абсолютному употреблению будем понимать как использование безобъектной конструкции в целях эмфазы, логического выделения глагольного значения. О таком выделении, концентрации внимания на самом процессе в отвлечении от объекта, нередко говорится в связи с абсолютным употреблением. Возможность использования абсолютного употребления в целях акцентуации глагола создается тем, что отсутствие эксплицитного дополнения при переходном глаголе воспринимается в акте коммуникации как значащее отсутствие, выделяющееся на фоне полного парадигматического противочлена безобъектного выражения. По контрасту с полной конструкцией, где глагольный и объектный компоненты коммуникативно равноправны, в безобъектном выражении увеличивается степень коммуникативного динамизма глагольного компонента за счет отсутствия объектного. Однако отмеченная коммуникативная маркированность абсолютного употребления характерна не для всех глагольных подклассов. В подклассах shrug, drink, которые сочетаются с ограниченным количеством объектов и содержат их семы в своем интенсионале, нерелевантность глагольного объекта, как было показано выше, не зависит от конкретной речевой ситуации. Выбор абсолютной конструкции диктуется не потребностью в эмфатическом выделении глагольного значения, а тенденцией к устранению семантической избыточности.

Коммуникативная маркированность абсолютного употребления ярко выступает у тех подклассов, которые имеют неограниченное или слабо ограниченное силовое поле (подклассы give, eat). У глаголов этих типов появление того или иного объекта равновероятно, поэтому эксплицитно выраженное дополнение обладает высокой степенью коммуникативного динамизма, как и глагол. При безобъектном употреблении реализуется указание на класс или классы объектов; а не на индивидуальный объект. Поэтому субстанциональные признаки сочетания оказываются менее релевантными, чем глагольные, и глагол становится коммуникативным центром всего сообщения. Рассмотрим примеры.

Thomas took Kate and Dwyer to the same restaurant that Dwyer and Thomas had eaten at when they first came to Marseilles (W.S. Maugham).

В описываемой ситуации допустима конкретизация объекта - включение дополнения dinner или supper. Однако это сделало бы дополнение и глагол коммуникативно равноправными (Ср.: She ate a very hearty dinner, even more than Robert (T. Caldwell). Безобъектный вариант акцентирует глагольные признаки, делая их единственными носителями ремы

(Аринштейн, 1979, стр.12-13).

При рассмотрении случаев безобъектного употребления переходных глаголов следует прежде всего учитывать лексико-семантические свойства объектных переменных, обозначающих участников ситуации, представленной в высказывании. Говорящий сознательно выбирает такую структуру, в которой главный, по его мнению, участник попадает в “фокус” внимания. Так, в примере “I don’t eat from broken china,” he would proclaim like an affronted monarch”(J. Heller) на престижную семантическую роль выдвигается “broken china”, поскольку именно эта деталь ситуации оказывается наиболее значимой для передаваемого сообщения. Объект (food) выводится из семантики глагола to eat (to take food in through the mouth and swallow it in order to feed the body) и не является релевантным для ситуации. Гораздо важнее здесь с коммуникативной точки зрения то, из чего говорящему предлагают есть и что вызывает его негодование.

Другой пример: This happened to be Japhy’s favorite Chinese restaurant, Nan Guen, and he showed me how to order and how to eat with chopsticks…(J. Kerouac).

С тем же глаголом eat опять не упоминается объект, зато указан инструмент, который обычно редко эксплицируется, т.к. занимает низкое место в иерархии актантов. Факультативная валентность инструментатива в данном случае заполняется, поскольку в этом есть коммуникативная потребность. Друзья оказываются в китайском ресторане, где принято есть специальными палочками, и, если бы инструмент не упоминался, могло бы создаться превратное впечатление о том, что один из героев не умеет правильно есть (в европейском понимании - управляться ложкой, вилкой и ножом). Е.ВСвиридова(Санкт-Петербург)

(www.phil.pu.ru/depts/02/anglistikaxxi_01/55.htm)

Следует отметить, что безобъектное употребление особенно часто наблюдается с формами длительного вида, являющимися морфологическим средством акцентуации процесса. По-видимому, в этих случаях два средства акцентуации действуют одновременно в одном направлении: She had been studying for her exam (C. Puzo). «Do you know how many towers we passed since the last fort?» «I wasn't noticing» (C. Puzo).

I have been hearing about you (W.S. Maugham).

Здесь, однако, тоже наблюдается зависимость средств акцентуации от семантики глагола - в формах длительного вида встречаются, как правило, глаголы подкласса eat, drink, drive, содержащие в своих значениях родовые семы объектов. Глаголы подкласса give в длительных формах не встречаются. По-видимому, степень отвлеченности глагольного действия при референциальной неопределенности, характерной для глаголов этого подкласса, несовместима с грамматическим значением длительного вида, описывающего конкретное действие над более или менее определенным объектом.

В плане акцентуации глагольного действия можно рассматривать также морфологические формы глаголов. Неперфектные формы инфинитива и герундия, свободные от выражения видо-временных, модальных и других глагольных категорий, больше подходят для передачи действия вообще, в отвлечении от конкретного объекта, чем личные формы глаголов, как уже отмечалось, они очень характерны для абсолютного употребления:

People who would never see, feel, dance, draw, cry at music, feel the world, the west wind (J. Fowles).

I love making, I love doing, I love being to the full, I love everything which is not sitting and watching and copying and dead at heart (J. Fowles).

Следует отметить, однако, что частотность неличных форм связана не с их синтаксическими, комбинаторными свойствами, а с их коммуникативными особенностями - способностью акцентировать глагольное действие. Это видно из того факта, что неличные формы характерны не для всех глаголов, а лишь для подклассов give и eat, имеющих обширное силовое поле.

Подклассы shrug, drink, для которых абсолютное употребление не есть способ акцентуации глагольного действия, встречаются в основном в предикативных формах и часто употребляются в формах простого прошедшего и в перфекте - формах, указывающих на конкретность действия и его временную определенность.

Синтаксически обусловленная редукция дополнения при переходном глаголе происходит в условиях, отличающихся от описанных выше: это предложения с пропозиционным объектом, имеющим антецедент в контексте. Влияние контекста может осуществляться по-разному. В одних случаях возможность опущения приглагольного компонента, прямого дополнения, обусловлена тем, что о предмете, на который направлено обозначенное глаголом действие, уже было сказано в препозитивной по отношению к глаголу части контекста: Everyone knows she lives in London as she lived in Stockholm. She's told me herself, they've told me (J. Fowles). John has the instincts of a gentleman. He has only to understand- only! He can’t understand! that’s impossible (J. Galsworthy). The boy is really in love, he won’t forget, even if he goes to Italy! (J. Galsworthy).I said I couldn’t remember (Clark). One place and another I’d read quite a lot about the sun and the constellations, but I could never remember it. Gil had never read anything but always knew (Clark). Two of the stopped at the corner, though, and watched again (Clark).

Такой пропозиционный объект может быть эксплицирован посредством местоименных заместителей that и it (так называемое указательное it, эквивалентное русскому «это», отличное от личного местоимения третьего лица, замещающего предметный объект). Замещение такого типа - широко распространенное явление:

«Не was never stout but now he is quite gaunt. I'm sure you've noticed that» (T. Caldwell).

«She is sick, isn't she?» I knew it all the time (T. Caldwell).

(Аринштейн, 1979, стр.12-14).

Однако не менее распространенным, хотя и мало изученным, является нулюющее сокращение подобных конструкций, где вместо замещения используется эллипсис. Безобъектное употребление глагола не есть проявление небрежности в разговорном стиле - оно достаточно регулярно встречается как в диалогической, так и в авторской речи:

«He's up at a military school near Poughkeepsie», Rudolph said «I just found out two days ago» (W.S. Maugham).

Everybody laughed very loudly; but she pretended she had not noticed (J. Agee).

Своеобразие этих случаев эллиптического сокращения состоит в том, что дополнение опускается здесь в анафорическом контексте. Правилом для такого контекста является экспликация дополнения, его редукция не наблюдается, даже если соблюдены все необходимые условия эллиптического сокращения - симметричность повторяющегося компонента и его антецедента по отношению к опорным словам, выступающая как показатель синтаксической позиции повторяющегося компонента. В таких условиях наблюдается замещение дополнения посредством one или личных местоимений третьего лица:

«Made a fortune during the war and you're still making one!» (J. Braine).

«You don't have any contact with anybody and he has it with everybody» (J. Fowles).

Невозможность редукции дополнения в таких случаях заставляет задуматься над причинами, обусловливающими такую возможность в примерах типа She knew what I meant at once,... but she pretended not to understand (J. Fowles). Connie felt he must have forgotten the morning. He had not forgotten (Lawrence). « Besides, he started them (fights) all», « Like hell I did», I said, Do we look like I’d start? (Clark). He knew he ought to find some way of using it (coal) or converting it so that he needn’t sell it …and to convert into oil was as yet too costly…(Lawrence). But I have never forgotten her face, I can see it now. I was not in love with her then, not for twelve years after, but I hav never forgotten (J. Galsworthy).

Дело тут, по-видимому, прежде всего в характере повторяющихся компонентов. Эти компоненты имеют разную структуру. Полнота конструкции наблюдается, когда повторяется предметное дополнение, эллипсис - когда дополнение имеет пропозиционный характер. Видимо, закрепленность разных способов за разными сферами делает возможной редукцию дополнения в одной из них. Эта редукция становится показателем пропозиционного характера дополнения и тем самым способствует его идентификации. Правильной идентификации пропозиционного дополнения способствует и семантическая категория подчиняющего глагола: глаголы, сочетающиеся с пропозиционным дополнением, - это глаголы так называемого интенсионального типа, выражающие духовную деятельность, внутреннее зрение, информацию и знание и т. д.: see, know, notice, watch, feel, understand, remember, forget, tell, promise (Аринштейн, 1979, стр.14-15).

Следует отметить, что в случаях с ситуативным эллипсисом объект выводится не из семантики предиката, а из самой ситуации, при этом редуцируемый компонент высказывания не поддаётся однозначному восстановлению.

Примером может служить фраза, взятая из одного из предвыборных выступлений Дж. Буша мл.: “The former administration had its chance. They haven't led - we will ”. Для избирателей, знакомых с политической ситуацией в стране, понятно кого и куда вела (или, вернее, не вела) прежняя администрация. Будучи частью общего фонда знаний, данные компоненты не эксплицируются во избежании коммуникативной избыточности. В данном случае решающую роль играют “фоновые” знания, обеспечивающие понимание информации участниками коммуникации.

Рассмотрим ещё один пример:

I […] put in a tape, Saxon’s debut album Wheels of Steel, and for many their best […]

What a din Bruce! Dinnae ken how ye can listen to that!

It’s white man’s soul music Gus. We came, conquered and enslaved, I explain (I.Welsh).

Здесь объект не эксплицируется, т.к. из контекста понятно, что завоёвана и порабощена (в переносном смысле) была публика, как белая, так и чернокожая. Возможно, что отсутствие объекта объясняется также и аллюзией на знаменитое латинское изречение “Veni, vedi, vici”.

Говоря о проявлениях коммуникативно-прагматического фактора, нельзя не упомянуть роль паралингвистических средств выражения мысли, “как факторы субъекта, так и ситуационные явления, предметное окружение в момент говорения, выделение, подчёркивание с помощью различных движений и указаний говорящего ситуационных маркеров”. Эти средства выполняют функции компенсации элиминированных в реальном процессе коммуникации некоторых избыточных языковых средств.

Рассмотрим в качестве иллюстрации следующий пример:

I went over to Brody and put the automatic against his midriff and reached his Colt out of his side pocket […] I stuffed them [guns] into my pockets and held my hand out to him.

“Give.”

He nodded. He took a fat envelope out of his breast and gave it to me (R. Chandler).

Ситуация, рассмотренная здесь, предельно проста. И говорящий, и слушающий прекрасно понимают, о каком предмете идёт речь, учитывая в особенности и то, что один из них находится под дулом пистолета. Коммуникативная установка говорящего - отдать приказ, которому бы беспрекословно подчинились, а формулировка приказа, как правило, крайне ясна и точна. Как отмечает Г.В. Колшанский, “эллипсис словесной структуры дай при указании рукой, движении глаз на некоторый предмет есть, пожалуй, самый экономичный и оправданный способ построения высказывания, т.к. отсутствие дополнения в предложении мгновенно компенсируется умственным действием (“…этот предмет…”) (Колшанский, 1980, стр. 167).

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7