Ответы на вопросы госэкзамена по философии философского факультета СПбГУ

материальный синтез - это две взаимосвязанные стороны одного и того же

явления. «Чтобы мыслить надо есть!!!»

Фундаментальная энергия делится на две составляющие:

тангенциальную энергию, которая связывает данный элемент со всеми

другими элементами того же порядка (то есть той же материальной сложности и

духовного уровня);

радиальную энергию, влекущую каждый элемент в направлении всё более

сложного состояния.

Молодая земля.

Лоскут, оторвавшийся от солнца, начал свёртываться, скручиваться,

принимать форму - так появилась земля. Существует мир кристаллизации и мир

полимеризации. Возрастание внутреннего происходит лишь благодаря двойному

совместному замыканию - замыканию молекулы в себе и замыканию планеты в

самой себе.

2.ЖИЗНЬ.

Появление жизни.

Ступени появления:

микроорганизмы и мегамолекулы

клетка (клеточная революция)

Наука бесспорно представляет историю жизни на Земле. Жизнь начинается

с клетки, которая через молекулу соединяется с неорган веществом. Клеточная

эволюция имеет высшее значение в истории. Клетка - источник метаморфоз для

всех творений, возможность более гибкой и более центрированной организации

безграничного числа веществ в виде частиц самых разнообразных величин и

одновременно появление внутри нового типа сознательной деятельности. Клетка

- малость по размерам и множество по числу. Радиальная энергия резко

сосредотачивается в клетке, но даёт и побочные ходы от эволюции жизни

(напр. тупиковые ветви человекообразных обезьян).

Экспансия жизни.

Элементарные формы движения жизни:

самовоспроизведение

размножение

обновление

спаривание

ассоциация

направленное прибавление

Способы действия жизни:

изобилие

изобретательность

безразличие к индивидам

Разветвления живой массы:

сцепление роста

распускание зрелости

действие отдалённости

Происходит скачок от предсознания к сознанию (ещё на низшей неразвитой

его стадии). Жизнь распространяется на Земле как одиночная пульсация, как

квант энергии. Схема: клетка -( связная совокупность клеток -( разветвление

жизни (размножение - умножение без раздробления).

Мать -Земля (Деметра).

Среди бесконечного числа форм, в которых развивается усложнение жизни,

дифференциация нервного вещества выделяется как знаменательная

трансформация. Она придаёт эволюции направленность и доказывает, что

эволюция имеет смысл. Так как жизнь представляет собой направленный

процесс, она может идти всё далее, только если в опред.момент испытывает

какую-то глубокую перестройку.

Приматы - форма чистого и непосредственного мозгового развития. Вот

почему в восходящем движении к наибольшему сознанию они оказались впереди.

III.МЫСЛЬ.

Возникновение мысли.

Мысль появилась вдруг, сразу! Её появление произошло между двумя

индивидами, один из которых находился ещё по ту сторону мысли, другой же -

уже по эту. Но у своих истоков разум ещё мог быть мало заметен внешне. С

появлением рефлективности выявляется постоянное стремление к

индивидуализации, начинается процесс тсановления личности.

«Человек входит в эволюцию бесшумно». История жизни - это история

развития сознания. Парадокс человека: почти никаких изменений в физ

строении, но великая сознательная эволюция. Сознание обрело способность

замечать себя.

Развёртывание ноосферы.

Человечество, побуждаемое смутным инстинктом, стремится выйти за узкие

пределы места своего возникновения и расселиться по всей Земле. Мысль

завоёвывает всё обитаемое пространство поверх любой другой формы жизни,

развёртывает покров ноосферы.

Далее долго и подробно разбирается эволюция человекообразных обезьян с

их побочными ветвями, привеншая к homo sapiens. Далее описывается переход к

земледелию и скотоводству эпохи неолита. Причина - скудость территориальных

и пищевых ресурсов побуждает человека искать более продуктивный способ

добычи средств к существованию. Также человек пробует новые формы

социального: собственность, мораль, брак и.т.п.

Современная земля.

Через современное существование человека развёртывается новый, более

глубокий вираж мира. Начался он с Возрождения и особенно ярко обозначился в

XVIII в. Это экономические, социальные и технические изменения прежде

всего. Лишь в середине XIX в. начал проливаться свет, выявляя необратимую

взаимосвязь всего существующего (теория эволюции). Эволюция - основное

условие, которому должны подчиняться все теории, если они хотят быть

разумными и истинными. Социальный феномен - кульминация, а не ослабление

биологического феномена. Проблема - каково будет дальнейшее развитие, какой

путь мы выберем, опитимизм или пессимизм?

IV.СВЕРХЖИЗНЬ

Коллективный выход.

Обособление - тупик, которого необходимо избежать. Сосредоточение

путём рассредоточения с остальным далее уже невозможно. Эволюция -

возрастание сознания. Сознание - действие к единению. В настоящее время все

части человечества проникают друг в друга и сплачиваются на наших глазах.

Нужен мегасинтез: вход в сверхчеловечество открывается не для избранных лиц

и не для избранного народа, но лишь под напором всех вместе в том

направлении, в котором все вместе могут соединиться и завершить себя в

духовном обновлении Земли.

За пределами коллектива.

Триединое свойство, которым обладает каждое сознание:

1.всё частично сосредоточивать вокруг себя

2.всё больше сосредотачиваться в себе

3.путём сосредоточения присоединяться ко всем другим центрам,

окружающим его.

По структуре ноосфера представляет собой совокупность, имеющую центр.

Она должна сомкнуться где-то впереди в одном пункте, назовём его омегой,

который поглотит все части в себе.

Точка ОМЕГА. Сознание постепенно освобождается от Земли. В т. ОМЕГА

придут через науку. Научное развитие мысли есть продолжение эволюции

человечества и представляет собой гуманизацию человечества. Человечество

есть единый организм, коллективное человеческое сознание. В Омеге

суммируется и собирается в своём совершенстве и в своей целостности большое

количество сознание, постепенно выделяемое на Земле ноогенезом. Это

сохранение и возвеличивание элементов посредством конвергенции. Омега

собирает в себе все отдельные сознания, при этом каждое сознание продолжает

осознавать себя в качестве отдельного и даже тем больше отличается от

других, чем больше приближается к Омеге. Это дифференцированное единство. К

точке Омега мы придём по причине любви и вечности жизни.

Завершающий этап Земли.

Человек неминуемо должен достигнуть конца, конечной цели, но это

оптимизм, а не пессимизм, не глобальная мировая катастрофа, а высшая

стадия. Средства: организация научных исследований, возведение человека в

предмет познания, соединение науки и религии. Конец света - внутренний

возврат к себе целиком всей ноосферы, достигшей крайней степени своей

сложности и сосредоточенности, это отделение сознания, достигшего

совершенства, от своей материальной матрицы, чтобы иметь возможность

покоиться в боге-омеге.

Знак. Смысл. Значение. Гносеологические проблемы семиотики.

Семиотика, или учение о знаках (природа и типы) и знаковом процессе

(семиозисе), своим местом в современных философских и околофилософских

дискуссиях обязана во многом пресловутому "«повороту к языку". Первые же

семиотические идеи были сформулированы стоиками и Августином (в рамках

логической и отчасти риторической проблематики: импликация и гипотетическое

суждение, проблема «несобственного» смысла слова.) Впервые гносеологические

вопросы были чётко поставлены Локком (ему же принадлежит заслуга введения

термина «семиотика» в философский обиход) – наряду с «идеями» (изучаемыми

логикой в узком смысле, основная роль которых заключается в приобретении

знаний), есть ещё и «слова» (вид «меток»), функция которых состоит в

трансляции уже приобретённого знания, изучаемые «учением о знаках».

Семиотика делится на синтактику (изучение отнашений знаков между собой в

системе), семантику (изучение отношений знака к обозначаемому, денотату),

прагматика (отношение знака к его интерпретации.) Эти три уровня

исследования не исключают др. друга, но напротив, тесно переплетены. (Ч.

Моррис)

Классическое определение знака звучит так: aliquid stat pro aliquo

(приблиз., «нечто, замещающее другое нечто.») Основное содержание можно

раскрыть след. образом: природа знака реляционна, предмет (вещь, объект) не

может быть знаком самого себя (зеркальное отражение не явл. знаком), его

характеризует отношение неполной эквиваленции (даже в случае с импликацией,

дым есть знак огня только до тех пор – временная последовательность ,- пока

отсутствует огонь.)

В современной семиотике знак есть функция от отношения в системе, т.е

знаком может быть объект любой природы, чем снимается основная его

характеристика в советской традиции (Резников, Степанов, Хабаров) как

метериального предмета: это не явл. его видовым отличием. Согласно Ч. Пирсу

знаки делятся на иконические, индексальные и символы. Первые имеет некое

общее качество или свойство со своим объектом, независимо от существования/

несуществования объекта (изображение кентавра, нр). Вторые основаны на

наличие физической связи, воздействии объекта на знак (флюгер, след от

пули.) Третьи суть условные (слова.) Дополнительно выделяют ещё сигналы и

симптомы, однако их включение в классификации зависит от того, проводится

ли классификация в рамках антропосемиотики (изучающей знаковые явления в

культуре), либо в рамках общей семиотики (стремящейся разработать единый

подход к любым знаковым феноменам.)

Наиболее ясное определение знаковой ситуации (семиозиса в терминах Ч.

Пирса) дал Г. Фреге («Смысл и значение», 1892):

сам знак, его значение, смысл и представление.

Знак – событие, объект особой формы (см. выше); значение – сам предмет (для

имен собственных, иначе – обозначаемое, объем понятия); смысл – объективное

содержание, способ данности значения; представление – субъективное

постижение смысла (мысли для предложения) конкретным человеком. Этим

различением значения и смысла, с одной стороны, и представления, с другой,

Фреге обосновывал несводимость логики к психологии, чем оказал заметное

влияние и на Гуссерля.

Всё же дальнейшее развитие логической проблематики в рамках аналитической

традиции проходило под знаком перехода от «трёхуровневой» к «двухуровневой»

семантике, совершённое Расселом и ранним Витгенштейном. (например, теория

коореспондентной истины у Тарского, который использеут только знаки для

обозначения реальности и обозначения для знаков.)

Собственно, с т. зрения гносеологии можно условно выделить два подхода к

знаковым процессам:

1) умеренный: анализ языка науки, выяснение роли искусственных знаковых

систем в познании, различение знака и образа (соответсвенно, отказ от

понятия иконического знака) и постановка проблемы идеального (образ –

явление сознания, представляющее идеальное воспроизведение предметов, их

связей и отношений), которая трактует сходство образов и отображаемых

материальных предметов как имеющее основание в материальном единстве мира.

2) универсальный: всякий процесс познания имеет знаковую природу, мы

познаём только в знаках и то, что мы познаём тоже есть знак. Реальность

объектов не предпосылается, но конституируется в процессе исследования

сообществом учёных, чем не отвергается существование внешнего мира, просто

с т. зрения науки, понятие предмета и значение знака не совпадают, познание

движется по асимптотической траектории по отношению к миру. Логика есть

семиотика. (Пирс)

В последнее время наблюдается своеобразное возрождение локковского учения

об идеях в рамках когнитивной науки (Холенштайн), которая пользуется

понятийным аппаратом семиотики.

Ницше «Рождение трагедии из духа музыки».

Следует отметить, что уже в предисловии, посвященном Рихарду Вагнеру,

Ницше заявляет важнейшую посылку своей работы - серьезное отношение к

эстетической проблематике, к искусству, говоря о том, что

«противопоставление искусства «серьезности существования» - грубое

недоразумение» и, что его собственное убеждение - это «взгляд на искусство

как на высшую задачу и собственно метафизическую деятельность в этой

жизни».

Аполлонизм и Дионисийство.

Ницше начинает свой анализ греческого мира через выявление двух

определяющих его начал (сил, стремлений, истин): аполлонического и

дионисического. Эти начала, воплощенные в образах богов Аполлона и Диониса,

оказываются не только отделенными друг от друга как правители своих

земель, но и взаимонуждающимися друг в друге. Иногда Ницше даже говорит об

их тождественности в смысле вынужденности их постоянной борьбы друг с

другом и примирения в душе античного грека. Тем самым, как это было в

трагедии, часто они оказываются говорящими языком соперника.

Для уяснения разъединенности аполлонического и дионисического начал

Ницше предлагает представить их себе на примере художественных миров

сновидения и опьянения. Сон есть прекрасная иллюзия, смешанная с ощущением

ее жизненной действительности. Причем даже ужасный сон всегда может быть

осознан как всего лишь сон, с возвращением от ужаса к наслаждению образами.

Вот эта «радостная необходимость сонных видений», - говорит Ницше, - «...

выражена греками в их Аполлоне». Аполлон предстает как бог, вещающий

истину, творящий образы, как излечивающий от недугов. Но одновременно и как

бог непозволяющий отождествлять иллюзии с действительностью, поэтому в нем

необходимо присутствует «полное чувство меры, самоограничения, свобода от

диких порывов, мудрый покой бога - творца образов». Аполлона можно назвать

«великолепным божественным образом principii individuationis, в жестах и

взорах которого с нами говорит вся великая радость и мудрость «иллюзии»,

вместе со всей ее красотой».

Через опьянение, через сомнение и через ужас пред лицом мира, перед

осознанием своего собственного незнания, что он есть такое, смешанного с

блаженным восторгом, охватывающим человека при разрушении, размывании его

индивидуального существа, предлагает Ницше понять феномен дионисийства.

Перед внушающим ужас богом, под воздействием его чар «не только смыкается

союз человека с человеком: сама отчужденная, враждебная или порабощенная

природа снова празднует праздник примирения со своим блудным сыном -

человеком» Человек, если рассматривать вопрос в плане художественного

произведения, под чарами Диониса не художник, но сам есть художественное

произведение, творение. Тем самым, осознавая разрушение своего личного,

обособляющего начала, он достигает освобождения.

Однако, важным для Ницше представляется и то, что именно у греков

сама природа получает свое художественное выражение: человек обнаруживает

себя либо в мире сонных грез, пренебрегающим его индивидуальными

достоинствами, либо в действительности опьянения, которая «стремится

уничтожить индивида и освободить его мистическим ощущением единства». Таким

образом и Аполлон, и Дионис нерасторжимо связаны в едином художественном

восприятии: Дионис как открывающий человеку глаза и внушающий ужас и

Аполлон, дающий человеку возможность увидеть его собственное состояние в

символическом подобии сновидения. Это перемирие Аполлона и Диониса и

создает собственно художественный феномен, возникающий у греков, ибо именно

у них «впервые природа достигает своего художественного восторга,

впервые у них разрушение

principii individuationis становится художественным феноменом».

Дионис оказывается условием Аполлона, ибо всегда даже в «высшей

радости раздается крик ужаса или тоскливой жалобы о невознаградимой утрате»

и эта радость невозможна без него. Но и дионисическое не может не погибнуть

без Аполлона, спасающего человека иллюзией красоты, пантеоном олимпийских

богов радости. И как представителя выраженной радости в греческой культуре

Ницше показывает нам великого Гомера, «наивного» художника, чья

возвышенность и «наивность» может быть понята лишь как «совершенная победа

аполлонической иллюзии: это иллюзия, которой так часто пользуется природа

для достижения своих целей. Действительная цель прячется за образом химеры,

мы простираем руки к этой последней, а природа своим обманом достигает

первой».

2.2.Феномен греческой трагедии.

Заявив своим постулатом отграниченные и, в то же время,

взаимозависимые стремления греческого духа, Ницше ставит вопрос о

происхождении трагедии и решает его на основании предшествующего анализа.

Причем, утверждает Ницше, «проблема этого происхождения ни разу не была

даже серьезна поставлена, не говоря вовсе о ее разрешении». Поскольку Ницше

принимает предание, гласящее, что трагедия возникла из трагического хора,

постольку он должен обращаться в своем разбирательстве к феномену хора.

Ницше утверждает, опираясь на Шиллера, хор как некую «идеальную»

почву, которая позволяла трагедии быть избавленной от копирования

действительности. В греческой трагедии развертывается дионисическая

мистерия, обретающая художественный смысл. Осознавший ужас бытия человек

склонен к отрицанию воли к жизни, и тут появляется искусство, способное

«обратить эти вызывающие отвращение мысли об ужасе и нелепости

существования в представления, с которыми еще можно жить: таковы

представления о возвышенном как художественном преодолении ужасного и о

комическом как художественном освобождении от отвращения, вызываемого

нелепым». Именно из первоначального феномена хора и возникает трагедия как

соединение музыки и пластического представления на сцене, которое есть

объективация дионисического состояния. Она, будучи, с одной стороны,

выражением эпической природы как сновидение, с другой стороны, есть

размывание человеческой индивидуальности, ее растворение в бытии. «Сцена

совместно с происходящим на ней действом в сущности и первоначально была

задумана как видение и ... единственной «реальностью» является именно

хор... то есть первоначально трагедия есть только «хор», а не «драма».

Позднее делается опыт явить бога в его реальности и представить образ

видения ... тем самым возникает «драма» в более узком смысле». Таким

представляется Ницше феномен аттической трагедии, которая в своем развитии

довольно скоро пришла к отрицанию самой себя, ибо «слово, что любимцы богов

умирают рано, имеет силу для всех вещей; но также несомненно и то, что

после этого они вместе с богами живут вечно».

«Греческая трагедия испытала другой конец, чем более древние родственные ей

виды искусства: она покончила самоубийством вследствие неразрешимого

конфликта, - следовательно трагически». Олицетворением же ее самоубийства

предстает перед нами Еврипид как «агония трагедии». Эсхил, подаривший

грекам «Прометея», и Софокл с его «Эдипом в Колоне» присутствуют в

ницшевском осмыслении как выразители подлинного существа трагедии. Хотя уже

у Софокла, в отличие от Эсхила, у которого пластические образы были

телесным воплощением музыки хора, сказывается «неуверенность по отношению к

хору - важный признак того, что уже у него дионисическая почва трагедии

начинает давать трещины... Он настолько ограничивает его область, что хор

теперь является почти координированным с актерами», чем «его сущность

окончательно разрушена... Этот сдвиг в положении хора ... есть первый шаг к

уничтожению хора, фазы которого у Еврипида, Агафона и в новейшей комедии

следовали друг за другом с ужасающей быстротой».

Разложение трагедии имеет своей причиной потерю органически присущего

ей места в дионисическом начале греческого духа. Так как погибает сама

дионисическая истина, то вместе с ней исчезает и миф как символика ее

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35